Осень в этом городе всегда приходила медленно — как человек, неуверенный в том, ждут ли его. Наталья шла вдоль проспекта, кутаясь в лёгкий плащ и в собственные мысли. Ветер поднимал завитки её волос и бросал их в лицо, будто напоминая: ты всё ещё здесь, ты всё ещё одна.
Прошёл год. Ровно год с тех пор, как треснула её жизнь, аккуратно разделившись на две части — до и после. «До» было ярким, полным планов, утренних кофе вдвоём, разговоров о детях и ремонте. «После» оказалось безмолвным. Даже дом стал звучать иначе: пол скрипел громче, часы тикали надрывней.
Она училась снова быть собой. Хотя бы мимо кафе, где когда-то они с Артёмом заказывали десерт «на двоих», теперь могла пройти без того предательского укола в груди. А в ленте соцсетей научилась пролистывать чужие фото без слёз. Почти. Иногда даже с иронией.
Наталья остановилась у витрины хозяйственного магазина. Мелочь, но именно сегодня она решила: пора сменить занавески. Те, что вешала ещё с Артёмом, смотрелись чужими. Хочется бежевые, может, голубые. Света больше. Воздуха.
Она уже взяла с полки две упаковки и принялась сравнивать оттенки, когда сзади донёсся голос, от которого тело будто на секунду перестало дышать:
— Наташенька?.. Как неожиданно.
Наталья обернулась. И конечно, это была она — Вера Сергеевна. Её бывшая свекровь. Вечно с идеальной причёской, с безупречной спиной и холодом в глазах, который не тронулся даже на свадьбе сына.
— Добрый день, — выдохнула Наталья, инстинктивно прижав к себе упаковки с занавесками, будто они могли защитить её.
— Как ты, дорогая? Как поживаешь? — женщина склонила голову, как будто вправду интересовалась.
— Всё нормально, спасибо. Я немного спешу, — Наталья уже сделала шаг в сторону, но не тут-то было.
— Постой. Мы же не виделись целую вечность. Я просто хотела узнать… ты уже пришла в себя после развода?
Улыбка Веры Сергеевны была почти сочувственной. Почти.
— У меня всё хорошо, — сказала Наталья и сразу пожалела, что звучит неуверенно. Конечно, всё не хорошо. Но кому какое дело?
— А у нас — просто чудесно. Ты, наверное, уже знаешь: у Артёма дочка. Наша Маша — настоящий ангелочек. Он так счастлив в новом браке…
Слова падали одно за другим, как дождь. Наталья сглотнула. Да, она знала. Слышала от общих знакомых, видела фото. Только старалась не думать, не ворошить. А тут — в лицо, да ещё от женщины, которая изначально была против их брака.
— Поздравляю, — выдавила она, опуская глаза на занавески. Странно, как всё теряет смысл в такой момент. Какая разница, бежевые или голубые?
— Ты бы на Верочку взглянула. Такая девушка! Дочь моей подруги. С ней у Артёма совсем другая жизнь. Вот завтра, кстати, ко мне в гости придут. Хочешь — приходи. Мы все будем. В семь. Не опаздывай.
Наталья замерла. Ей не показалось — бывшая свекровь пригласила её… полюбоваться на «новую невестку»?
— Простите, но я не смогу, — тихо сказала она и, не дожидаясь ответа, пошла к кассе.
Руки дрожали. Слова звенели в голове, будто эхо. У Артёма — дочка. С Верочкой у него «другая жизнь». А Наталья — будто и не существовала. Просто исчезла из истории. Как занавески, которые выцветают на солнце.
Но всё-таки она купила те, что светло-голубые. И по дороге домой убедила себя, что это не поражение, а начало. Новая ткань. Новое окно. Новый день.
Вторжение
На следующее утро Наталья проснулась от странного чувства — будто кто-то стоит рядом. В квартире было тихо, только кот стукнул чашкой о пустую миску. Наверное, это просто тревожный остаток вчерашнего разговора. Или предчувствие?
Она поставила кофе, достала новую скатерть, разложила шторы на диване. Сегодня — день «маленьких дел», как она их называла. День, когда можно немного подлатать свою жизнь.
Именно в этот момент раздался звонок в дверь.
На пороге стояла Вера Сергеевна. Без предупреждения. Без звонка. В пальто, словно собиралась на дипломатический приём, и с выражением, как будто зашла сказать комплимент, а принесла повестку.
— Наташа, — произнесла она и, не дожидаясь приглашения, шагнула внутрь, — поговорим?
— Пожалуйста, выйдите. Это не лучшее время.
— Я не надолго, — отмахнулась та, как будто речь шла о визите к парикмахеру. — Смотрю, ты тут ремонт затеяла. Уютно, хорошо. Только… многовато места для одного человека, не находишь?
Наталья нахмурилась:
— Что вы имеете в виду?
— Да ты не нервничай. Я ж не со злом. Просто — пора делиться. Артём с семьёй вдвушке ютятся, ребёнок уже ползает, а у тебя три комнаты на одного человека. Ну как так?
Наталья вздохнула и прошла вглубь квартиры, не приглашая следовать за собой. Но свекровь, как всегда, вела себя как хозяйка.
— Артём, конечно, благородно поступил, оставив тебе квартиру. Молодец, — продолжала она. — Но, если подумать, это же несправедливо. У него семья, а у тебя — одиночество и квадратные метры.
— Вы предлагаете… что?
— Что? — Вера Сергеевна расправила плечи. — Переезд. Или хотя бы — чтобы вы начали делить. Комната тебе, комната им. Вера с малышкой прекрасно разместятся. У них, кстати, совсем скоро зубки полезут.
Наталья смотрела на неё, будто перед ней распахнулось окно в безумие. Неужели она и правда всерьёз?
— Нет, — сказала она спокойно. — Это моя квартира. И жить здесь будут только те, кого я сама пущу.
— Ну ты и эгоистка! — вспыхнула женщина. — У нас — ребёнок! А ты — одна. Стыдно должно быть!
— Мне стыдно, что вы сюда пришли. Без звонка. С такими словами.
— Это ещё не конец, Наталья. Ты ещё пожалеешь.
Дверь хлопнула с такой силой, что задрожали рамки на стене. Наталья осталась стоять в прихожей. В этот раз — не сломленная, а злая. До мурашек.
Раньше она терпела, молчала, уводила разговоры в сторону. Но сегодня внутри что-то поменялось. Это была её жизнь. Её квартира. И она собиралась за неё бороться.
Границы
На следующий день Наталья старалась работать, но мысли всё время ускользали в сторону. Она сидела за ноутбуком, просматривала тексты для журнала, расставляла запятые, правила заголовки механически. Под кожей по-прежнему пульсировало напряжение. Она ждала продолжения. И оно не заставило себя долго ждать.
В половине третьего в дверь снова позвонили. Долгий, уверенный звонок.
Наталья открыла и застыла.
На пороге стояли Вера Сергеевна, а рядом — молодая женщина с ребёнком на руках. Та самая Вера. Улыбалась так, будто пришла на новоселье, а не вторгаться в чужую жизнь.
— Добрый день, — с видом победительницы произнесла бывшая свекровь. — Вот мы и приехали. Знакомься, это Вера, новая жена Артёма. И наша Машенька. Соскучилась по папиному дому!
Наталья молча сжала дверную ручку.
— Мы не договаривались, — сказала она.
— Ну, так давай договоримся прямо сейчас. Нам нужно просто разместиться. Ты же понимаешь: мы с ребёнком, а ты тут одна.
— Нет, — коротко сказала Наталья. — Вы не имеете права.
— Артём имеет долю, — с нажимом произнесла Вера Сергеевна. — Значит, и мы имеем. А если ты такая упрямая — будем жить здесь втроём. Делить по-честному. Кстати, мы уже прикинули — детская будет в той спальне, что с балконом.
И, не дожидаясь приглашения, они вошли. Прошли вглубь квартиры. Начали озираться, переговариваться, куда что поставят, где удобнее поставить кроватку. Наталья шла за ними, как во сне.
Она остановилась, достала телефон и, дрожащими пальцами, набрала номер. Простой, будничный голос в трубке принял вызов. Через десять минут на пороге стояли двое в форме.
Наталья молча протянула документы. Полицейский внимательно сверил данные, оглядел женщин, обнявших младенца, и медленно покачал головой.
— У этих людей нет оснований находиться в вашей квартире, — сказал он спокойно. — Всё оформлено на вас. Ни муж, ни его семья к собственности отношения не имеют. Принудительное выселение, вторжение, самовольный захват — всё это может повлечь административную или даже уголовную ответственность. Вы предупреждены.
— Это возмутительно! — вспыхнула Вера Сергеевна. — У неё нет сердца! Мы с ребёнком!
— Закон не обязывает иметь сердце, — пожал плечами второй полицейский. — Он обязывает соблюдать границы.
Под взглядами стражей порядка гости начали сдуваться, как проколотые шары. Уже без уверенных шагов и гордого вида. Уже молча. Уже с вещами.
Когда за ними закрылась дверь, Наталья стояла, прислонившись к косяку. Пальцы дрожали. Горло саднило. Но впервые за долгое время не от боли. Она медленно прошла на кухню, налила себе крепкий чай с мятой, села у окна. Во дворе кто-то выгуливал пса. Кто-то нёс цветы. Мир продолжал идти своим чередом.
Наталья сделала глоток и впервые за много месяцев подумала: «Это мой дом. И моя жизнь. И я ни с кем её больше делить не обязана».
