Марина стояла у окна и смотрела на двор, где играли дети. Её руки дрожали — не от холода, а от ярости, которая накапливалась месяцами. Сегодня всё должно было решиться.
Как же я была слепа…
За спиной послышались знакомые голоса. Муж Андрей вошёл в квартиру не один — с ним была его мать, Валентина Петровна. Женщина, которая последние полгода превращала жизнь Марины в настоящий ад.
— Маринка, мы пришли, — голос Андрея звучал неуверенно. Он знал, что назревает скандал.
Марина медленно обернулась. Свекровь стояла в прихожей с видом хозяйки, разглядывая квартиру оценивающим взглядом.
— Валентина Петровна, — сухо поздоровалась Марина. — Опять без предупреждения?
— А что мне, разрешения спрашивать? — фыркнула свекровь. — Это же квартира моего сына.
Вот оно. Началось.
Марина почувствовала, как внутри всё сжимается в тугой комок. Эта квартира была её. Её бабушкина. Доставшаяся по наследству ещё до замужества. Но Валентина Петровна упорно делала вид, что не понимает этого простого факта.
— Мам, ну зачем ты так, — попытался вмешаться Андрей, но голос его был слабым, как всегда, когда дело касалось матери.
— А что я такого сказала? — Валентина Петровна прошла в гостиную, сняла пальто и повесила его на спинку дивана. — Кстати, Андрюша, я тут подумала… А не пора ли нам оформить дарственную?
Марина замерла.
— Какую дарственную? — её голос прозвучал тише, чем она хотела.
— Ну как же, дорогая, — свекровь улыбнулась той самой улыбкой, от которой у Марины всегда мурашки по коже. — Вы с Андреем уже три года женаты. Пора бы и мужу долю в квартире выделить. А то получается, что мой сын как приживал живёт.
Приживал?!
— Мама, — Андрей покраснел. — Мы об этом не договаривались.
— А о чём тут договариваться? — Валентина Петровна села в кресло, как будто это был её дом. — Семья — это семья. Всё должно быть общее. Правда ведь, Марина?
Марина смотрела на мужа. Ждала, что он скажет что-то. Что защитит её. Что объяснит матери, как всё обстоит на самом деле.
Но Андрей молчал.
— Валентина Петровна, — Марина села напротив свекрови. — Эта квартира принадлежит мне. По документам. По закону. И я не собираюсь ничего никому дарить.
— Ах вот как! — глаза свекрови сузились. — Значит, жадничаем? А если с моим сыном что-то случится, что тогда? Останется он на улице?
— Ничего с ним не случится, — Марина старалась говорить спокойно. — И на улице он не останется. Мы семья.
— Семья! — Валентина Петровна вскочила с кресла. — Какая же это семья, если жена от мужа квартиру прячет? Да у нас в подъезде все уже языками чешут!
— Мам, успокойся, — наконец подал голос Андрей.
— Не успокоюсь! — свекровь развернулась к сыну. — Ты что, не мужик? Почему позволяешь жене себя унижать? Любая нормальная женщина давно бы оформила мужу долю в квартире!
Марина почувствовала, как что-то внутри неё ломается. Не от слов свекрови — к ним она уже привыкла. От того, что Андрей снова молчит. Снова не защищает её.
— Знаете что, Валентина Петровна, — Марина встала. — Давайте я вам объясню, как всё обстоит на самом деле.
Она подошла к шкафу, достала папку с документами.
— Вот свидетельство о праве на наследство. Видите дату? За два года до нашей свадьбы. Вот договор приватизации на имя моей бабушки. Вот её завещание на моё имя.
Валентина Петровна даже не взглянула на бумаги.
— Документы, документы… А где человеческие отношения? Где доверие?
— Доверие? — Марина рассмеялась, но смех получился горьким. — Вы о доверии говорите? После того, как полгода назад привели слесаря и пытались поменять замки, пока меня не было дома?
— Я хотела сделать сюрприз! Замки старые, ненадёжные…
— Сюрприз! — Марина не выдержала. — А когда вы ключи от новых замков собирались мне отдать? Или я должна была у вас разрешения спрашивать, чтобы в свою квартиру попасть?
— Марина, ну хватит, — Андрей наконец встал с дивана. — Мама же объяснила…
— Объяснила?! — Марина развернулась к мужу. — А ты ей объяснил, что это МОЯ квартира? Что я имею право решать, кому и когда давать ключи?
— Ну… это же мама…
— Это не ответ, Андрей!
Повисла тишина. Марина смотрела на мужа и понимала: он никогда её не защитит. Никогда не поставит её интересы выше маминых капризов.
— А ещё, — продолжила Валентина Петровна, — я тут подумала… Квартира большая, трёхкомнатная. А вас всего двое. Может, мне к вам переехать? А то я одна живу, скучно…
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Что?
— Ну да! — свекровь оживилась. — Я бы вам помогала, готовила, убирала. А свою квартиру сдавала бы. Деньги лишними не бывают!
— Мам, — Андрей выглядел растерянным. — Мы же не обсуждали…
— А что тут обсуждать? Семья должна держаться вместе!
Марина смотрела на них и вдруг всё поняла. Это не спонтанная идея. Это план. Сначала получить долю в квартире, потом переехать, потом… А потом Марина окажется лишней в собственном доме.
— Нет, — сказала она тихо.
— Что — нет? — не поняла Валентина Петровна.
— Нет дарственной. Нет переезда. Нет ключей. — Марина говорила всё громче. — И нет больше этим разговорам!
— Ты что себе позволяешь?! — свекровь побагровела. — Как ты смеешь со мной так разговаривать?
— А как вы смеете распоряжаться моей квартирой?!
— Андрей! — Валентина Петровна повернулась к сыну. — Ты слышишь, как твоя жена с твоей матерью разговаривает?
Андрей стоял посередине комнаты, переводя взгляд с жены на мать. Марина видела, как он мучается, как не знает, что сказать.
Скажи хоть что-нибудь. Защити меня. Хоть раз в жизни…
— Марин, — наконец произнёс он. — Может, не стоит так резко? Мама же не со зла…
Всё. Хватит.
— Не со зла? — Марина почувствовала, как внутри неё что-то окончательно рвётся. — Полгода она пытается выжить меня из собственной квартиры, а ты говоришь — не со зла?
— Я не пытаюсь тебя выжить! — возмутилась Валентина Петровна. — Я хочу, чтобы в семье был порядок!
— Какой порядок?! Чтобы я жила в своей квартире на птичьих правах?
— Если ты нормальная жена, то должна доверять мужу!
— А если он нормальный муж, то должен защищать жену!
Марина посмотрела на Андрея. Он стоял, опустив голову, и молчал.
— Всё, — сказала она. — Я устала.
— От чего устала? — не унималась свекровь. — От того, что тебя просят поступить по-человечески?
— От того, что меня не слышат. — Марина подошла к двери и распахнула её. — Валентина Петровна, уходите.
— Что?!
— Уходите из моей квартиры. Сейчас же.
— Андрей! — свекровь воззрилась на сына. — Ты позволишь ей меня выгонять?
Андрей поднял голову. Посмотрел на жену, потом на мать.
— Марин, ну зачем так? Давайте спокойно поговорим…
— Спокойно? — Марина рассмеялась. — Полгода я пытаюсь спокойно говорить! Объяснять, что это моя квартира! Что я имею право жить в ней так, как хочу! А в ответ слышу только требования и упрёки!
— Но мама же…
— Твоя мама хочет получить мою квартиру! — выкрикнула Марина. — Ты этого не понимаешь или делаешь вид?
— Я не хочу твою квартиру! — возмутилась Валентина Петровна. — Я хочу, чтобы мой сын не чувствовал себя приживалом!
— Он и не чувствует! Это вы ему внушаете!
— Я ему глаза открываю!
— На что?!
— На то, что ты его не уважаешь!
Марина остановилась. Посмотрела на свекровь, потом на мужа.
— Андрей, — сказала она тихо. — Ты действительно чувствуешь себя приживалом?
Он молчал.
— Отвечай мне. Ты чувствуешь, что я тебя не уважаю?
— Ну… иногда… — он говорил, не поднимая глаз. — Когда ты так категорично… Про дарственную, например…
Марина почувствовала, как мир рушится.
— То есть ты согласен с мамой? Считаешь, что я должна подарить тебе долю в квартире?
— Не подарить… Но обсудить можно было бы…
— Обсудить?! — Марина не верила своим ушам. — Мы обсуждали! Сто раз обсуждали! Я объясняла, что пока не готова к таким шагам!
— Но почему не готова? — встрял Андрей. — Мы же семья!
— Вот именно! — подхватила Валентина Петровна. — В семье всё должно быть общее!
Марина смотрела на них и понимала: они действительно не понимают. Или не хотят понимать.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда давайте честно. Андрей, ты хочешь получить долю в моей квартире?
— Я… ну… было бы справедливо…
— А ты, Валентина Петровна, хотите сюда переехать?
— Если обстоятельства сложатся…
— Понятно. — Марина кивнула. — А что я получу взамен?
— Как — что? — не поняла свекровь.
— Ну, если Андрей получает долю в моей квартире, что я получаю в его? А если вы переезжаете ко мне, то что я получаю в вашей квартире?
Повисла тишина.
— Это… это другое дело, — наконец сказала Валентина Петровна.
— Чем же другое?
— Ну… у Андрея квартира маленькая… однокомнатная…
— А у вас?
— У меня тоже… но это не важно…
— Почему не важно? — Марина почувствовала, как злость придаёт ей сил. — Если в семье всё должно быть общее, то почему только моя квартира должна стать общей?
— Ты передергиваешь! — Валентина Петровна замахала руками. — Твоя квартира большая, удобная!
— Ага. — Марина кивнула. — То есть дело не в семье и справедливости. Дело в том, что моя квартира лучше.
— Марина! — Андрей попытался вмешаться. — Ну зачем ты так?
— Как — так? — она развернулась к мужу. — Я просто хочу понять логику. Почему я должна делиться своим имуществом, а вы — нет?
Наконец-то говорю то, что думаю.
— Потому что ты жена! — выпалила свекровь. — Жена должна доверять мужу!
— А муж должен защищать жену! — не выдержала Марина. — Но твой сын предпочитает молчать, когда его мать устраивает мне скандалы!
— Я не устраиваю скандалы!
— А что тогда? — Марина рассмеялась истерично. — Дружеские посиделки? Валентина Петровна, вы полгода пытаетесь выжить меня из собственного дома!
— Я пытаюсь навести порядок!
— Какой порядок?!
— Чтобы всё было правильно! По закону!
Марина остановилась. Посмотрела на свекровь внимательно.
— По закону? — переспросила она. — Хорошо. Давайте по закону.
Она подошла к шкафу, достала ещё одну папку.
— Вот справка из БТИ. Собственник квартиры — я. Единоличный собственник. — Марина открыла следующий документ. — Вот выписка из ЕГРН. Обременений нет. Долевых собственников нет.
Валентина Петровна молчала.
— Продолжаем? — Марина была спокойна, как никогда. — Вот брачный договор. Да, Андрей, у нас есть брачный договор. Ты его подписывал. Помнишь? Там чёрным по белому написано: имущество, приобретённое каждым из супругов до брака, остаётся его личной собственностью.
— Я… я забыл про брачный договор, — пробормотал Андрей.
— Забыл? — Марина не верила. — Или мама тебе объяснила, что его можно обойти?
— Никто ничего не говорил про обход! — возмутилась Валентина Петровна.
— Нет? А зачем тогда вся эта история с дарственной?
Тишина.
— Я вам объясню, зачем, — продолжила Марина. — Если я добровольно подарю мужу долю в квартире, брачный договор перестанет действовать на эту долю. А дальше уже можно требовать и больше.
— Ты что, с ума сошла? — вскочил Андрей. — Какие требования? Мы же семья!
— Семья? — Марина посмотрела на него долгим взглядом. — Андрей, честно ответь мне на один вопрос.
— Какой?
— Если бы у тебя была трёхкомнатная квартира в центре, а у меня — однушка на окраине, твоя мама требовала бы от тебя подарить мне долю?
Андрей открыл рот, потом закрыл. Потом снова открыл.
— Это… это другая ситуация…
— Чем другая?
— Ну… мужчина должен обеспечивать семью…
— Ага. — Марина кивнула. — То есть если имущество у мужчины — он обеспечивает. А если у женщины — она должна делиться. Понятно.
— Ты всё извращаешь! — не выдержала Валентина Петровна. — Я хочу как лучше!
— Для кого лучше? Для меня?
— Для семьи!
— Для вашей семьи! — выкрикнула Марина. — А я в неё, видимо, не вхожу!
Всё. Больше не могу.
Она подошла к окну, постояла, глядя во двор. Дети всё ещё играли. Беззаботные, счастливые. А она чувствовала себя такой усталой…
— Знаете что, — сказала она, не оборачиваясь. — Я поняла.
— Что поняла? — осторожно спросил Андрей.
— Что мы не семья. — Марина развернулась. — Семья — это когда защищают друг друга. Когда уважают границы. Когда не пытаются отобрать последнее.
— Но я же не отбираю…
— Отбираешь. Молча. Не защищая меня от нападок твоей матери, ты отбираешь у меня спокойствие. Поддерживая её требования, ты отбираешь у меня право на собственность.
— Марина, ну давай поговорим спокойно…
— Поздно, — она покачала головой. — Полгода я пыталась говорить спокойно. Объяснять. Просить. Ничего не помогло.
Марина подошла к двери, взялась за ручку.
— Валентина Петровна, покиньте мою квартиру.
— Я не уйду! — свекровь сложила руки на груди. — Пока мы не решим этот вопрос!
— Мы его решили. Ответ — нет.
— Андрей! — Валентина Петровна воззрилась на сына. — Ты позволишь ей выгнать твою мать?
Андрей стоял между ними, красный, растерянный.
— Мам… может, правда, стоит уйти… Мы потом поговорим…
— Потом?! — свекровь была вне себя. — После того, как она меня унизила?
— Никто вас не унижал, — устало сказала Марина. — Я просто защищала свои права.
— Свои права! — презрительно фыркнула Валентина Петровна. — А права моего сына тебя не интересуют?
— Какие права? На мою собственность?
— На уважение жены!
— Уважение?! — Марина не выдержала. — Вы о уважении говорите? После того, как полгода пытаетесь сделать меня лишней в собственном доме?
— Я ничего такого не делала!
— Нет? А кто говорил соседям, что я жадная и не хочу делиться с мужем?
Валентина Петровна покраснела.
— А кто пытался поменять замки без моего ведома?
— Я хотела помочь…
— А кто каждый раз, приходя в гости, ведёт себя как хозяйка? Переставляет вещи, делает замечания, критикует мой ремонт?
— Я же не со зла…
— Да всё вы со зла! — взорвалась Марина. — Потому что не можете смириться с тем, что у невестки есть что-то своё!
Наконец-то сказала правду.
Повисла оглушающая тишина.
— Андрей, — тихо сказала Марина. — Выбирай.
— Что?
— Выбирай. Или ты защищаешь свою жену от нападок, или…
— Или что?
— Или найди себе другую жену. Которая будет терпеть всё это.
— Ты что, угрожаешь мне разводом? — Андрей побледнел.
— Я не угрожаю. Я предлагаю честный выбор.
— Но я же не хочу развода…
— Тогда попроси мать покинуть мою квартиру. И больше никогда не поднимать тему дарственной.
Андрей стоял, переводя взгляд с жены на мать.
— Мам, — наконец сказал он. — Может, правда… стоит пойти домой…
— КАК?! — Валентина Петровна была в шоке. — Ты на её сторону встаёшь?
— Я не встаю ни на чью сторону…
— Встаёшь! Встаёшь на сторону этой… этой…
— Осторожнее, — холодно сказала Марина. — А то действительно окажетесь за дверью.
— Да как ты смеешь мне угрожать?!
— Это не угроза. Это предупреждение.
Валентина Петровна схватила пальто.
— Хорошо! — прошипела она. — Я уйду! Но запомни: после этого ты мне не невестка!
— И слава богу! — выдохнула Марина.
Свекровь остановилась у двери.
— А ты, — она ткнула пальцем в сына, — После такого — ты мне больше не сын!
И хлопнула дверью так, что задрожали стёкла.
Марина и Андрей остались одни. Тишина давила на уши.
— Что теперь будет? — тихо спросил он.
Марина устало опустилась в кресло.
— Не знаю, Андрей. Честно не знаю.
— Она… она не хотела плохого…
— Хватит! — Марина посмотрела на мужа. — Хватит её оправдывать! Полгода она пыталась выжить меня из собственного дома, а ты до сих пор её защищаешь!
— Но она же моя мать…
— А я кто? Соседка?
Андрей опустился на диван, закрыл лицо руками.
— Я не знаю, что делать…
— Очень просто, — Марина говорила спокойно, но внутри всё дрожало. — Либо ты принимаешь тот факт, что твоя жена имеет право на собственность и спокойствие в собственном доме…
— Да, принимаю…
— Либо мы расстаёмся.
— Но я не хочу расставаться!
— Тогда никогда больше не поднимай тему дарственной. И объясни матери, что она больше не вмешивается в наши дела.
Андрей долго молчал.
— Она обидится…
— А мне какое дело?! — взорвалась Марина. — Полгода она меня обижала! Где ты был?
— Я… я пытался быть миротворцем…
— Не получилось. Получился предатель.
Слова повисли в воздухе.
— Марина, ну зачем так жестко?
— А как надо? — она встала, прошла к окну. — Мягко? Деликатно? Полгода я была мягкой! Результат увидела сегодня!
Больше никогда не буду молчать.
— Что ты от меня хочешь?
— Чтобы ты был мужем. Защищал жену. А не искал компромиссы с теми, кто мне вредит.
— Но мама же не враг какой-то…
— Для меня — враг. После сегодняшнего точно враг.
Андрей встал, подошёл к жене.
— И что теперь?
— Теперь ты выбираешь, — Марина не отводила взгляда. — Либо ты со мной, либо с мамой. Третьего не дано.
— Это ультиматум?
— Это реальность.
Он долго смотрел на неё, потом кивнул.
— Хорошо. Я с тобой.
— И никаких поблажек матери?
— И никаких поблажек.
Марина почувствовала, как с души слетает тяжесть.
— Тогда живём дальше.
За окном дети всё ещё играли во дворе. Солнце садилось, окрашивая небо в мягкие оранжевые тона.
Впервые за полгода Марина почувствовала себя дома.
Иногда надо сказать «нет» очень громко, чтобы тебя услышали. И не важно, кому это не понравится — твой дом, твои правила.
