Андрей стоял в ювелирном, держал в руках маленькую коробочку и думал о том, какой он молодец.
Кольцо с янтарём. Изящное. Дорогое — пятнадцать тысяч отвалил, не поморщившись. Мама будет в восторге! Лариса Анатольевна всегда любила такие штучки — блестящие, красивые. А янтарь особенно. «Солнечный камень», — говорила она, когда он был маленький.
— Упаковать? — спросила продавщица.
— Конечно! В самую красивую коробку.
Андрей почти пританцовывал. Праздники — это когда можно показать близким, как ты их любишь. А маму он любил, очень. Она же столько для него сделала! Одна растила, в институт отправила, квартиру помогла купить.
Теперь очередь Марины.
Он зашёл в «Посуда и Дом». Марина недавно жаловалась, что сковородка старая, покрытие облезло. Ну вот и отлично! Решение лежало на поверхности.
— Вот эта! — ткнул он пальцем в дорогую модель с мраморным покрытием. — Сколько стоит?
— Восемь тысяч. Очень качественная, прослужит годы!
Восемь тысяч. Неплохо. Дороже обычной раза в четыре. Марина точно оценит!
Андрей ехал домой и представлял, как жена обрадуется. Она же практичная — не то, что мама с её романтическими заморочками. Марина ценит полезные вещи. «В дом», — как говорится.
Лариса Анатольевна, получив подарок, вскрикнула от восторга:
— Андрюшенька! Какая красота! — Она примерила кольцо, полюбовалась, как янтарь переливается на свету. — Ты у меня золотой! Спасибо, сыночек!
Андрей расцвёл.
Реакция Марины была несколько неожиданной.
Она открыла коробку. Посмотрела на сковородку. Потом на мужа. Потом снова на сковородку.
— Это мне?
— Тебе, дорогая! — Андрей ждал восторга. — Ты же хотела новую! Смотри, какое покрытие!
Марина молчала. Очень долго.
— Спасибо, — сказала она наконец. Голос странный. Плоский.
— Тебе нравится?
— Да конечно. Сковородка. Чему тут не нравиться.
И ушла на кухню. Громко хлопнула дверцей шкафа. Потом ещё раз.
Андрей остался стоять с недоумением. А что не так? Дорогая же! Качественная! Она сама говорила, что нужна новая!
Вечером Марина была как не своя. На вопросы отвечала односложно. За ужином молчала. Спать легла, отвернувшись к стене.
— Мариш, что случилось? — попытался он обнять её.
— Ничего. Всё отлично. — Голос ледяной.
— Если из-за подарка, я же старался! Выбирал специально!
Марина повернулась к нему лицом. В глазах что-то такое острое.
— Андрей, скажи честно. Сколько стоило кольцо твоей маме?
— Ну, — он замялся. — А какая разница?
— Сколько?
— Пятнадцать тысяч.
— А сковородка?
— Восемь. Но Мариш, ты же понимаешь — это разные вещи! Кольцо — украшение, а сковородка — необходимость! Ты же у меня практичная!
Марина села на кровати.
— Я практичная, — повторила она медленно. — А твоя мама — что?
— Ну, она любит красивые вещи.
— А я? Я что, красивые вещи не люблю?
Андрей открыл рот. Закрыл. Что-то пошло не так. Совершенно не так.
Утром Марина встала как обычно. Сделала завтрак. Собрала Андрею обед на работу. Поцеловала на прощание.
Но что-то изменилось. В её движениях появилась какая-то механичность. Как будто она выполняла программу.
— Мариш, ты точно в порядке? — спросил Андрей, застёгивая куртку.
— В полном, — ответила она, не поднимая глаз от раковины.
Он ушёл с неприятным ощущением в груди.
На работе позвонила мама.
— Андрюшенька! — голос Ларисы Анатольевны звенел от счастья. — Я всё утро любуюсь кольцом! Показала соседкам — все завидуют! Говорят, какой у меня заботливый сын!
— Рад, что понравилось, мам.
— А как Марина? Она довольна подарком?
Андрей замялся.
— Да, довольна.
— А что-то ты неуверенно говоришь… — в маминой интонации появились нотки тревоги. — У вас всё в порядке?
— Всё хорошо, мам. Не волнуйся.
Но сам он волновался. Всё больше.
Вечером Марина готовила ужин. На новой сковородке.
— Ну как? — спросил Андрей, заглядывая на кухню. — Хорошо жарится?
— Замечательно, — сухо ответила она. — Действительно качественная. Спасибо.
Но сказала это так, будто благодарила за выполненную работу. Не мужа. Подрядчика.
За ужином Андрей решился:
— Мариш, давай поговорим. Что происходит? Я чувствую, что ты на меня сердишься.
Марина медленно прожевала кусок мяса.
— А с чего бы мне сердиться? — спросила она спокойно. — Муж подарил жене сковородку. Всё логично.
— Но ты же сама говорила.
— Говорила. — Она отложила вилку. — Андрей, ответь на вопрос. Когда ты выбирал подарок маме, о чём ты думал?
— О том, чтобы ей понравилось. Чтобы она была счастлива.
— А когда выбирал мне?
— Тоже о том. — он осёкся.
— Нет. Ты думал о том, что полезно. Что практично.
Марина встала из-за стола.
— Твоя мама — женщина. А я — готовлю, убираю, стираю. Поэтому мне дарят сковородки. А женщинам дарят украшения.
— Мариш, ты неправильно понимаешь.
— А как правильно? — В её голосе впервые прорезались эмоции. — Объясни мне! Почему твоя семидесятилетняя мама достойна романтики, а тридцатилетняя жена — только кухонной утвари?
Андрей открыл рот, но слов не нашёл.
— Подумай, — сказала Марина и ушла в спальню.
Два дня они жили как соседи по коммуналке. На третий день приехала Лариса Анатольевна.
— Андрюша на работе? — спросила она, входя в квартиру. — А я к вам с пирогом! И кольцо новое хотела показать!
Марина заварила чай. Лариса Анатольевна демонстрировала янтарное кольцо, рассказывала, как соседки восхищались.
— А тебе что подарил сыночек? — поинтересовалась она между делом.
— Сковородку, — ответила Марина.
— Ах, — Лариса Анатольевна смутилась. — Ну, наверное, хорошую?
— Очень. За восемь тысяч.
Повисла неловкая пауза.
— Марина, — мама Андрея покрутила кольцо на пальце. — А ты не обиделась?
— На что мне обижаться? — Марина пила чай маленькими глотками. — Сковородка действительно нужна была.
— Но всё-таки, — Лариса Анатольевна заёрзала на стуле. — Может, я с ним поговорю? Объясню.
— Лариса Анатольевна, — перебила её Марина. — А вы хотели бы получить на праздник сковородку?
— Я? — мама Андрея растерялась. — Ну, я не знаю, наверное.
— Честно?
Долгая пауза.
— Нет, — тихо призналась Лариса Анатольевна. — Наверное, нет. Я бы расстроилась.
— Вот и я расстроилась.
— Марина, прости. Я не думала… Может, все-таки поговорить с Андреем?
— Не надо. Пусть сам поймет.
Вечером Лариса Анатольевна позвонила сыну.
— Андрюшенька, что у вас там происходит? Я сегодня была у вас. Марина какая-то странная.
— Мам, она из-за подарка переживает.
— Сынок, — голос матери стал серьёзным. — А ты правда думаешь, что сковородка — подходящий подарок для жены?
— Но она же нужна! И дорогая!
— Андрей, — мама вздохнула. — Ты знаешь, я тоже женщина. И если бы твой отец подарил мне на праздник кастрюлю, пусть даже золотую, я бы поняла это как то, что он меня не видит как женщину.
— Мам.
— Я рада кольцу. Очень. Но мне неловко. Мне неловко, что сын дарит матери украшения, а жене — посуду. Это неправильно.
Андрей молчал.
— Подумай об этом, сынок. Подумай хорошенько.
Когда он пришёл домой, Марина сидела в гостиной с книгой.
Андрей сел рядом.
— Мариш, я не хотел тебя обидеть. Честное слово.
Марина закрыла книгу.
— Андрей, дело не в подарке. Дело в том, что ты меня не видишь. Для тебя я — хозяйка, повариха, уборщица. А твоя мама — женщина, которую нужно радовать и баловать.
— Это не так.
— Тогда скажи: когда ты в последний раз дарил мне цветы просто так? Когда говорил, что я красивая? Когда мы ходили в театр или кафе — не по особому поводу, а просто потому, что хотели побыть вместе?
Андрей задумался. И понял, что не помнит.
Когда они познакомились, он дарил ей цветы каждые выходные. Водил в кино. Говорил комплименты. А когда стали жить вместе…
Андрей не спал всю ночь. Лежал и смотрел в потолок, а рядом спала Марина — отвернувшись к стене, как в последние дни.
Он думал о том, что жена сказала вчера. И понимал: она права. Страшно права.
Утром за завтраком Андрей сказал:
— Мариш, я понял. Ты права.
Марина подняла на него глаза.
— Понял, и что?
— Не знаю, — честно признался он. — Я не знаю, как это исправить. Я даже не понимаю, когда это началось.
Марина долго молчала.
— Андрей, я не про подарки. Я про то, что у тебя нет «мы». Есть «я и мама». А я — просто рядом. Как вещь. Удобная, необходимая.
Слова ударили, как пощёчина.
— Это не так.
— Так. Когда ты выбираешь, где провести отпуск — ты советуешься с мамой. Когда покупаешь машину — спрашиваешь у мамы. Когда твоя мама говорит, что ей не нравится моя стрижка — ты молчишь. А когда я прошу тебя поговорить с ней о том, чтобы она не приходила без предупреждения — ты говоришь, что я придираюсь.
Андрей хотел возразить, но понял: возразить нечего. Всё правда.
— Мариш.
— Я устала быть третьей лишней в собственном браке, — сказала она тихо.
— Знаешь, что самое страшное? — Марина села обратно, посмотрела ему прямо в глаза. — Я начинаю тебя ненавидеть. И твою маму тоже. И себя за то, что терплю это.
Последние слова прозвучали так тихо, что он едва расслышал. Но они прозвучали как приговор.
— Тебе нужно выбрать, — сказала Марина. — Либо ты женатый мужчина, у которого есть мама. Либо ты мамин сынок, у которого есть жена. Это разные вещи.
После работы Андрей поехал к матери.
Домой пришел в половине одиннадцатого. Марина сидела на кухне с чашкой чая и смотрела в окно.
— Я был у мамы, — сказал он.
— Знаю. Она звонила. Плакала в трубку.
Марина не обернулась.
Андрей достал из кармана маленькую коробочку. Другую. Не ту, что покупал для мамы.
— Это тебе.
Марина открыла. Внутри лежали серёжки с жемчугом. Изящные, дорогие.
— Андрей.
— Не говори, что не нужно. Нужно. Мне нужно. Потому что ты — моя самая любимая женщина.
Марина взяла серёжки, повертела в руках.
Марина примерила серёжки, посмотрела на себя в зеркало телефона.
— Красиво, — сказала она. — Спасибо.
— И ещё, — Андрей сел рядом. — Завтра пойдём в театр. На балет. Ты давно хотела.
Марина улыбнулась впервые за много дней.
— Хорошо. Пойдём.
Через неделю Лариса Анатольевна приехала с тортом.
А еще достала из сумки коробочку.
— Это тебе.
Внутри лежала брошь. Старинная, красивая.
— Это была бабушкина. Андрюшкиной прабабушки. Я должна передать её главной женщине в жизни моего сына.
У Марины на глазах выступили слёзы.
— Спасибо, — прошептала она.
