— Подпись здесь не твоя! — свекровь ткнула пальцем в документ, который держала в руках. — Это подделка!
Лариса застыла в дверях собственной квартиры. В руках Тамары Петровны был договор купли-продажи, который должен был лежать в сейфе.
— Откуда у вас мои документы? — голос Ларисы дрожал от возмущения.
— Неважно откуда! Важно, что ты обманула моего сына! — свекровь размахивала бумагами. — Эта квартира куплена не на ваши общие деньги, а на наследство от твоей бабушки!
Лариса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Три года она хранила эту тайну. Три года жила в страхе, что правда откроется.
— Мама, что происходит? — Павел вышел из спальни, растерянно глядя на двух самых близких женщин в своей жизни.
— А то происходит, что твоя жена — лгунья! — Тамара Петровна протянула сыну документы. — Смотри сам! Дата покупки — за месяц до вашей свадьбы! А она говорила, что вы вместе копили!
Павел взял бумаги дрожащими руками. Лариса видела, как меняется его лицо.
— Лариса… Это правда?
Она молчала. Что тут скажешь? Да, она купила квартиру на деньги от продажи бабушкиного дома. Да, не сказала об этом будущему мужу. Но у неё были причины.
— Конечно, правда! — торжествовала свекровь. — Я всегда знала, что она хитрая! Вышла замуж за тебя, уже имея квартиру, а притворялась, что вы вместе на неё копите!
— Я не притворялась! — наконец нашла голос Лариса. — Мы действительно копили! На ремонт, на мебель…
— Не ври! — перебила Тамара Петровна. — Ты специально скрыла от сына, что у тебя есть недвижимость! Боялась, что он потребует переписать на себя половину?
— Нет! Я просто…
— Что просто? — Павел смотрел на жену с таким разочарованием, что Ларисе хотелось провалиться сквозь землю.
— Я хотела подождать… Хотела убедиться…
— В чём убедиться? — свекровь подошла ближе. — В том, что мой сын достаточно богат для тебя? Что с него можно что-то поиметь?
Лариса вспомнила тот день, когда решила не говорить Павлу о квартире. Они только начали встречаться, и он жил с матерью. Тамара Петровна с первого дня невзлюбила её.
«Откуда такая взялась? — спрашивала она сына при Ларисе. — Без роду, без племени! Родителей нет, одна бабка была, и та умерла! Сирота, одним словом!»
И Лариса молчала. Молчала, когда свекровь называла её нищенкой. Молчала, когда та предрекала, что она села Павлу на шею. Молчала и копила обиды.
А квартира стала её тайным убежищем. Местом, где она могла быть собой, не опасаясь очередных нападок.
— Паша, давай поговорим без мамы, — попросила Лариса.
— Нет уж! — Тамара Петровна встала между ними. — Я имею право знать, как какая-то авантюристка обвела вокруг пальца моего сына!
— Я не авантюристка!
— А кто ты? Честная женщина? — свекровь рассмеялась. — Честные женщины не врут своим мужьям три года!
Павел сел на стул в прихожей, всё ещё держа документы.
— Лариса, объясни мне. Почему ты скрыла?
Она посмотрела на мужа, потом на свекровь. Тамара Петровна торжествовала — наконец-то она нашла повод выжить невестку из жизни сына.
— Потому что боялась! — выпалила Лариса. — Боялась, что если узнаете о квартире, то начнёте претендовать на неё!
— Как ты могла так думать о нас? — возмутился Павел.
— А как ещё я должна была думать? — Лариса почувствовала, как внутри поднимается волна злости. — Твоя мать с первого дня твердила, что я нищенка, которая хочет за твой счёт жить! Что я буду висеть на твоей шее!
— Так и есть! — вставила Тамара Петровна.
— Нет, не так! У меня есть работа, есть квартира, которую я купила на честно доставшиеся мне деньги! Я никогда не просила у Павла ни копейки!
— Зато жила в квартире, делая вид, что это общее имущество!
— Это и есть общее! Мы муж и жена!
— Которая врёт мужу!
Лариса повернулась к Павлу.
— Да, я не сказала тебе сразу. Но разве это такое преступление? Разве я украла у тебя? Обманула на деньги?
— Ты обманула доверие! — Павел поднялся. — Это хуже!
— Я хотела защитить то, что досталось мне от бабушки! Единственное, что у меня было!
— От меня защитить? — в голосе мужа звучала обида.
— От неё! — Лариса указала на свекровь. — Она бы сразу начала требовать, чтобы ты был вписан в квартиру! Начала бы контролировать каждый гвоздь, вбитый в стену!
— Я бы имела на это право! — заявила Тамара Петровна. — Мой сын должен иметь гарантии!
— Какие гарантии? Что я его не выгоню? Не брошу?
— Именно!
— То есть три года счастливого брака — это не гарантия?
— Какого счастливого? — фыркнула свекровь. — Ты врала ему три года!
Лариса устала. Устала оправдываться, устала доказывать. Она прошла в комнату, села на диван.
— Знаете что? Может, я и неправильно поступила. Но я не жалею. Потому что знаю — стоило мне сказать о квартире, как началось бы. Требования, претензии, попытки всё контролировать.
— Так и будет теперь! — пригрозила Тамара Петровна. — Павел немедленно подаёт на развод и раздел имущества!
— Мам! — Павел посмотрел на мать.
— Что «мам»? Она тебя обманула! Жила с тобой, зная, что у неё есть запасной аэродром! А ты, дурак, думал, что она от тебя зависит!
— Я никогда не зависела от него материально, — тихо сказала Лариса. — Я любила его. Люблю.
— Любовь! — Тамара Петровна махнула рукой. — Любящие люди не врут!
— А любящие матери не лезут в жизнь взрослых детей! — не выдержала Лариса.
— Как ты смеешь!
— Смею! Это моя квартира, между прочим! И я не позволю вам тут командовать!
— Паша, мы уходим! — свекровь потянула сына за рукав.
Но Павел не двинулся с места.
— Мам, иди домой. Мне нужно поговорить с женой.
— Не смей оставаться с этой лгуньей!
— Мам, пожалуйста!
Тамара Петровна поджала губы, но подчинилась. У двери обернулась.
— Запомни, сынок — она тебя предала! И предаст ещё!
Когда за свекровью закрылась дверь, в квартире повисла тишина. Павел сел рядом с женой.
— Почему ты мне не доверяла?
Лариса подняла на него глаза.
— А ты бы смог пойти против матери? Если бы она потребовала вписать тебя в квартиру?
Павел молчал. Они оба знали ответ.
— Она всегда меня недолюбливала, — продолжила Лариса. — Считала недостойной тебя. Нищенкой, которая позарилась на её драгоценного сына. А я просто хотела сохранить хоть что-то своё. Место, где я могу быть собой.
— Но это же наш дом!
— Да, наш. Но купленный на мои деньги. И прости, я не готова была сразу отдать половину того, что мне досталось от единственного родного человека.
— Я бы никогда не потребовал!
— Ты — нет. А твоя мать?
Павел снова промолчал. Он хорошо знал свою мать. Знал, что та способна превратить жизнь в кошмар, если что-то идёт не по её плану.
— Она копалась в наших вещах, — сказала Лариса. — Документы были в сейфе, в шкафу, под замком. Она специально искала компромат на меня.
— Не могла она…
— Могла. И ты это знаешь.
Павел встал, прошёлся по комнате. На стене висели их свадебные фотографии, снимки из путешествий. Три года они прожили душа в душу. И вот теперь…
— Что нам делать? — спросил он.
— Не знаю. Твоя мать теперь не успокоится. Будет требовать развода, раздела…
— Она не может требовать!
— Может. И будет. Каждый день будет звонить, приходить, устраивать скандалы. Ты же её знаешь.
И словно в подтверждение её слов, зазвонил телефон Павла. Он посмотрел на экран — мать.
— Не бери трубку, — попросила Лариса.
Но Павел ответил.
— Ты ещё там? — голос Тамары Петровны гремел так, что Лариса слышала каждое слово. — Немедленно возвращайся домой! Я вызвала адвоката!
— Мам, не надо никаких адвокатов!
— Как это не надо? Она обманула тебя! Скрыла имущество! Это основание для признания брака недействительным!
— Мам, прекрати!
— Я не прекращу! Я не позволю какой-то проходимке издеваться над моим сыном!
Павел отключил телефон. Потом вытащил батарею.
— Она не отстанет, — сказал он.
— Я знаю.
Они сидели рядом, не касаясь друг друга. Между ними словно выросла невидимая стена.
— Я перепишу на тебя половину, — тихо сказала Лариса.
— Не надо.
— Надо. Иначе твоя мать нам жизни не даст.
— А если я не хочу? Если мне не нужна твоя квартира?
Лариса грустно улыбнулась.
— Тогда она решит, что ты слабак, который не может постоять за свои права. И будет пилить тебя, пока ты не сломаешься.
Следующие дни превратились в кошмар. Тамара Петровна названивала по двадцать раз на дню. Приходила к ним домой, стучала в дверь, требовала открыть. Караулила Павла у работы.
— Ты позор семьи! — кричала она при коллегах сына. — Позволяешь жене вытирать об тебя ноги!
Павел пытался урезонить мать, но та не слушала. Она наняла адвоката, собирала какие-то справки, готовилась к суду.
— Я докажу, что она мошенница! Что вышла за тебя из корысти!
— Какой корысти, мам? У неё квартира есть, работа! Что ей с меня взять?
— Она хотела прикрытие! Статус замужней женщины! А квартиру держала про запас, чтобы в любой момент выгнать тебя!
Лариса слышала эти разговоры — Павел включал громкую связь, чтобы жена знала, что происходит.
— Может, нам уехать? — предложила она однажды. — В другой город?
— Сбежать?
— Начать сначала. Без твоей матери, без её контроля.
— А работа? Друзья?
— Найдём новую работу, заведём новых друзей. Паша, она же нас с ума сведёт!
Павел задумался. В последнее время он сам подумывал об отъезде. Мать довела его до белого каления своими требованиями и угрозами.
В это время в дверь снова постучали. Тамара Петровна не сдавалась.
— Открывайте! Я знаю, что вы дома! Паша, я мать твоя! Ты обязан меня выслушать!
— Давай откроем, — вздохнул Павел. — Может, удастся её успокоить.
Лариса не верила в это, но кивнула.
Тамара Петровна влетела в квартиру как фурия. В руках у неё была целая папка документов.
— Вот! — она бросила бумаги на стол. — Исковое заявление! О признании брака недействительным!
— Мам, ты с ума сошла? — Павел схватил документы.
— Это ты сошёл! Живёшь с женщиной, которая тебя обманула!
— Она не обманывала! Просто не сказала о квартире!
— Это и есть обман! Сокрытие имущества при вступлении в брак!
— Мам, квартира куплена до брака! Это её личная собственность!
— Вот именно! А должна быть общей!
Лариса больше не могла это слушать. Она встала и пошла на кухню. Тамара Петровна двинулась за ней.
— Не смей от меня убегать!
— Я в своём доме! Делаю что хочу!
— Недолго тебе осталось тут хозяйничать!
Лариса резко обернулась.
— Знаете что, Тамара Петровна? Мне надоело! Надоело оправдываться, надоело терпеть ваши нападки! Да, я не сказала о квартире! И правильно сделала! Потому что вы бы превратили нашу жизнь в ад, требуя переписать всё на Пашу!
— Как ты смеешь!
— Смею! Вы с первого дня меня ненавидели! Называли нищенкой, предсказывали, что я сяду Паше на шею! А когда выяснилось, что у меня есть квартира — обозвали мошенницей!
— Ты и есть мошенница!
— Нет! Я женщина, которая защищала своё право на личное пространство! На кусочек своей жизни, куда бы вы не могли влезть со своими советами и требованиями!
— Паша! — Тамара Петровна повернулась к сыну. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
— Слышу, мам. И знаешь что? Она права!
— Что? — свекровь открыла рот от изумления.
— Лариса права. Ты действительно с первого дня её не приняла. Искала недостатки, придиралась к каждому слову. А теперь, когда нашла повод, раздуваешь из мухи слона!
— Паша! Я же для тебя стараюсь!
— Нет, мам. Ты стараешься для себя. Хочешь контролировать мою жизнь, как контролировала всегда. Но мне тридцать пять лет! Я взрослый человек!
— Взрослый человек не позволил бы себя обманывать!
— А взрослая мать не лезла бы в чужой сейф!
Тамара Петровна покраснела.
— Я… Я случайно наткнулась…
— Случайно? На запертый сейф в шкафу? Мам, не надо врать! Ты специально искала что-нибудь на Ларису!
— И нашла! Она врунья!
— Она моя жена! И если ты не можешь это принять — это твои проблемы!
Мать и сын смотрели друг на друга. Лариса затаила дыхание — она никогда не видела Павла таким решительным.
— Значит, ты выбираешь её? — голос Тамары Петровны дрожал.
— Я выбираю свою семью. Свою жену. И прошу тебя больше не вмешиваться в нашу жизнь.
— Ты пожалеешь! Когда она тебя бросит, когда выгонит из квартиры — вспомнишь мои слова!
— Если это случится — это будет моя ответственность. Моя жизнь. Не твоя!
Тамара Петровна собрала свои бумаги и направилась к двери.
— Можешь не рассчитывать на мою помощь! Когда она тебя предаст — не приходи ко мне!
— Я и не приду, — спокойно ответил Павел.
Свекровь хлопнула дверью так, что задрожали стёкла.
Павел и Лариса остались вдвоём. Несколько минут стояла тишина.
— Прости меня, — сказала Лариса. — Я должна была сказать тебе о квартире.
— И я прости. За то, что не защищал тебя от матери все эти годы.
Они обнялись — впервые за последние дни.
— Что будем делать? — спросила Лариса.
— Жить. Без оглядки на мою мать. Как считаешь, в Сочи есть хорошая работа для программистов?
— В Сочи? Ты серьёзно?
— Абсолютно. Продадим квартиру, купим домик у моря. Начнём всё сначала.
— А твоя мама?
— Пусть живёт своей жизнью. А мы будем жить своей.
Лариса прижалась к мужу крепче. Впервые за три года она почувствовала себя по-настоящему свободной. Не нужно больше скрывать правду, бояться разоблачения, жить с чувством вины.
— Знаешь, — сказала она. — Может, и хорошо, что всё открылось. Тяжело жить с тайнами.
— Согласен. И знаешь что ещё?
— Что?
— Мне всё равно, на кого записана квартира. Главное — что мы вместе.
Через два месяца они уехали. Продали квартиру в Москве, купили небольшой дом в пригороде Сочи. Павел быстро нашёл работу, Лариса открыла небольшое кафе.
Тамара Петровна пыталась выйти на связь через полгода. Писала сообщения, звонила. Но Павел был твёрд — пока мать не примет его жену, общения не будет.
А ещё через год Лариса забеременела. Когда она сообщила об этом мужу, тот расплакался от счастья.
— Теперь у нас будет настоящая семья!
— Она и так настоящая, — улыбнулась Лариса.
— Да, но теперь будет ещё настоящее!
Они смеялись и строили планы. О детской комнате, о том, как будут гулять по берегу моря с коляской. О том, какое имя выберут.
А в Москве Тамара Петровна сидела в своей пустой квартире и смотрела на фотографию сына. Гордость не позволяла ей позвонить и извиниться. А без извинений Павел не хотел её слушать.
Соседка как-то сказала ей:
— Тамара Петровна, вы же одна остались! Помиритесь с детьми!
— У меня нет детей! — отрезала та.
Но по ночам плакала в подушку. И проклинала свою гордость, которая отняла у неё сына.
А Павел и Лариса жили счастливо в своём доме у моря. Растили дочку, потом сына. И никогда не жалели о том, что уехали.
Свекровь появилась в их жизни только через пять лет. Постаревшая, больная. Приехала просить прощения.
— Я была неправа, — сказала она Ларисе. — Прости меня.
И Лариса простила. Потому что жизнь научила её — злоба разрушает того, кто её носит. А прощение освобождает.
Тамара Петровна прожила ещё три года. Последние годы своей жизни она провела рядом с внуками, которых обожала. И ни разу больше не попыталась вмешаться в жизнь сына и невестки.
А когда её не стало, Лариса искренне плакала на похоронах. Потому что несмотря на всё, это была мать любимого человека. И бабушка её детей.
Жизнь расставила всё по местам. И оказалось, что для счастья не нужно скрывать правду. Нужно просто иметь смелость жить своей жизнью.
