— Андрюша, скажи ей наконец! Или ты совсем под каблуком? — голос Надежды Аркадьевны разносился по всей квартире так, что соседи явно слышали каждое слово.
Карина застыла в дверях кухни, держа в руках пакет с продуктами. Она только что вернулась с работы, даже куртку не успела снять, а тут — это. Свекровь сидела за их обеденным столом, словно хозяйка, и сверлила взглядом Андрея, который стоял у окна и виновато опускал глаза.
— Мам, ну успокойся, — пробормотал он. — Давай спокойно поговорим…
— О чем тут говорить спокойно?! — Надежда Аркадьевна вскинула руки. — Холодильник сдох! Совсем! Я две недели как на помойке живу, продукты портятся! У твоей жены миллионы на счету, а она зажимает матери мужа жалкие 100 тысяч!
Карина медленно поставила пакет на пол и сняла куртку. Внутри уже закипало, но она заставила себя дышать ровно. Не первый раз. Точно не первый.
— Надежда Аркадьевна, добрый вечер, — сказала она ровным тоном. — Вы бы предупредили, что придете.
— А я, по-твоему, должна спрашивать разрешения, чтобы к сыну прийти? — свекровь повернулась к ней, и в ее глазах читалось откровенное презрение. — Это Андрюша меня ключами обеспечил, между прочим. На всякий случай.
Карина скосила взгляд на мужа. Тот изучал узор на линолеуме с таким видом, будто впервые его увидел.
— Сто тысяч, — продолжила Надежда Аркадьевна, явно входя во вкус. — Я не миллион прошу, не квартиру! Жалкие сто тысяч на холодильник! У вас же есть деньги, я знаю!
— Откуда вы знаете, что у нас есть деньги? — Карина прошла на кухню и начала раскладывать продукты в их холодильник, который, кстати, прекрасно работал.
— Ой, не прикидывайся! — голос свекрови стал ехидным. — Андрюша мне все рассказал. У тебя там накоплений — ого-го! На счету лежат, никому не нужные!
Карина обернулась к мужу. Тот наконец поднял глаза и виновато пожал плечами.
— Я просто… ну, мама спросила, есть ли у нас резерв какой-то…
— Резерв, — медленно повторила Карина. Она чувствовала, как сердце колотится, а ладони становятся влажными. — Андрей, мы с тобой об этом уже говорили.
— Вот именно, говорили! — вмешалась Надежда Аркадьевна. — А толку? Деньги мертвым грузом лежат, а родная мать вот так живет!
— У вас пенсия тридцать тысяч рублей, — Карина закрыла дверцу холодильника и повернулась к свекрови. — Квартира ваша, без кредитов. Вы работали всю жизнь кассиром в магазине, получали белую зарплату. На что вам не хватает?
Воцарилась тишина. Надежда Аркадьевна открыла рот, закрыла, потом снова открыла.
— Ты… ты мне указываешь, на что мне хватает, а на что нет?! — выдохнула она наконец. — Андрей! Ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает?!
— Карин, ну зачем так, — пробормотал Андрей. — Мама же правда холодильник просит, не шубу какую-нибудь…
Карина почувствовала, как что-то внутри болезненно сжалось. Не шубу. Точно. Не шубу.
— Три месяца назад, — начала она тихо, но отчетливо, — ты взял из наших накоплений пятьдесят тысяч. Помнишь? На мамины зубы.
Андрей побледнел.
— Потом выяснилось, что эти деньги пошли не на зубы, — продолжала Карина, не сводя глаз с мужа. — А на норковую шубу для Валентины. Ко дню рождения.
— Да при чем тут Валя?! — взвилась Надежда Аркадьевна. — Это моя дочь! Я имею право ей подарки делать!
— На наши деньги? — Карина повернулась к свекрови. — Вы попросили на одно, а потратили на другое. И даже не извинились.
— Я что, должна перед тобой отчитываться?!
— Да, — спокойно ответила Карина. — Если берете наши деньги.
Надежда Аркадьевна вскочила со стула. Лицо ее покраснело, глаза сузились.
— Вот она, твоя настоящая жена! — она ткнула пальцем в сторону Карины. — Жадная! Черствая! У нее там миллионы лежат, а она матери родной помочь не хочет! Своей матери, может, и помогла бы, а свекрови — ни копейки!
— Моей матери не нужна помощь, — сказала Карина. — У нее тоже есть пенсия, и она на нее живет. Не просит у нас денег каждый месяц.
Это было ударом ниже пояса, и Карина это понимала. Но остановиться уже не могла.
— Ах вот как! — Надежда Аркадьевна схватила со стола свою сумку. — Значит, я плохая мать, да? Потому что не стесняюсь попросить у сына?! Андрюша, ты слышишь?!
Андрей молчал. Он стоял между ними, бледный, растерянный, и молчал.
— Ну и живите тогда! — свекровь рванула к выходу. — Только запомни, Каринка, — она обернулась на пороге, — я тебе этого не прощу. Никогда.
Дверь хлопнула. В квартире повисла звенящая тишина.
Карина медленно опустилась на стул. Руки дрожали. Андрей стоял у окна и смотрел вниз, провожая взглядом удаляющуюся фигуру матери.
— Ты можешь объяснить, зачем ты ей про мой счет рассказал? — голос Карины прозвучал глухо.
Он не ответил сразу. Потом повернулся, и лицо его было несчастным.
— Она спросила, есть ли у нас что-то отложено. Я не хотел врать.
— Ты не хотел врать матери, — повторила Карина. — А мне соврать смог легко. Три месяца назад. Про те пятьдесят тысяч.
— Я не врал! — Андрей повысил голос. — Я просто не сказал сразу! Думал, потом объясню!
— Ты украл их из общих накоплений и отдал матери, — Карина встала. — Без моего ведома. Это называется вранье, Андрей.
Он сжал кулаки.
— Мама моя родная. И если ей нужна помощь…
— У нее пенсия тридцать тысяч, — перебила Карина. — В месяц. Ты знаешь, сколько я зарабатываю? Двадцать восемь. Я, между прочим, тоже работаю. И эти деньги, которые мы копим — они не просто лежат. Мы с тобой собирались через полгода взять ипотеку. Помнишь?
Андрей отвернулся.
— Конечно, помнишь, — продолжила Карина, чувствуя, как внутри разливается горькая усталость. — Только вот каждый раз, когда у нас накапливается чуть больше обычного, твоя мама находит повод это потратить.
— Это не так!
— Да? Декабрь — пятьдесят тысяч на зубы, которые пошли на шубу. Октябрь — тридцать на ремонт крана, хотя я своими глазами видела, что кран у нее в порядке. Август — двадцать на лекарства, но когда я спросила, какие именно, ты не смог ответить.
Андрей молчал.
— Сто двадцать тысяч за полгода, Андрей, — тихо сказала Карина. — Это больше, чем я зарабатываю за полгода. И это если не считать те мелочи, на которые ты даже не говоришь мне. То такси маме вызовешь, то продукты привезешь, то еще что-нибудь.
— Она моя мать, — упрямо повторил он. — Я не могу ей отказать.
— А мне можешь, — Карина прошла мимо него в спальню. — Потому что я не мать. Я всего лишь жена.
Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось так, что в висках стучало. Карина закрыла глаза и попыталась успокоиться. Перед глазами всплыли обрывки воспоминаний.
Ей было десять лет, когда они переехали из просторной трехкомнатной квартиры в однушку на окраине. Отец тогда влез в какую-то историю с кредитами, пытался помочь родственникам, поручился за дядю. Дядя исчез, долг повис на них. Квартиру пришлось продать. Родители развелись через год после этого. Мать винила отца до сих пор, хотя с того момента прошло восемнадцать лет.
С тех пор Карина боялась остаться без денег. Копила. На всякий случай. На черный день. На случай, если все рухнет. У нее был счет, о котором знал только Андрей. Вернее, знал — до сегодняшнего дня. Теперь о нем знала и Надежда Аркадьевна.
Карина открыла глаза и посмотрела на свое отражение в зеркале шкафа. Бледное лицо, темные круги под глазами, туго стянутые в хвост волосы. Двадцать восемь лет, а выглядит на все тридцать пять. Работа в бухгалтерии торговой компании выжимала все соки — постоянные отчеты, проверки, авралы. Зарплата небольшая, но стабильная. Карина ценила стабильность.
А Андрей… Он работал мастером на мебельной фабрике, получал чуть больше нее, но денег хватало. Хватало бы, если бы не мать.
Телефон завибрировал. Карина достала его из кармана и увидела сообщение от Светы:
«Ну как? Выжила после пятницы?»
Карина усмехнулась. Света — ее коллега по работе, кассир в их компании. Они подружились почти сразу, как Карина пришла туда работать четыре года назад. Света была разведена, растила дочку Дашу одна и прекрасно понимала, что такое проблемы с родственниками мужа. Точнее, бывшего мужа.
«Свекровь только что устроила скандал. Требует сто тысяч на холодильник», — написала Карина.
Ответ пришел почти мгновенно:
«Охренеть. Опять? Завтра в обед встретимся? Кафе «У Марины»?»
«Давай».
Карина убрала телефон и легла на кровать, не раздеваясь. За дверью раздались шаги Андрея, потом тишина. Он не пошел к ней, не постучал, не попытался поговорить. Наверное, включил телевизор в гостиной и сидит там, делая вид, что ничего не произошло.
Карина закрыла глаза. Завтра будет новый день. Новый день той же самой войны.
***
На следующий день Карина вышла из офиса ровно в час дня и направилась к небольшому кафе в двух кварталах от работы. Света уже сидела за их обычным столиком у окна, листала телефон.
— Привет, — Карина опустилась на стул напротив. — Заказала что-нибудь?
— Ага, себе салат и тебе тоже, — Света отложила телефон и внимательно посмотрела на подругу. — Выглядишь неважно.
— Спасибо, очень воодушевляет.
— Рассказывай, что случилось.
Карина вздохнула и начала пересказывать вчерашний скандал. Света слушала молча, только иногда кивала. Когда Карина закончила, подруга задумчиво покачала головой.
— Слушай, а у тебя точно есть эти накопления? — спросила она. — Или Андрей преувеличил?
— Есть, — Карина помолчала. — Но не миллионы, конечно. Восемьсот тысяч. За четыре года собрала. Откладывала понемногу с каждой зарплаты, плюс премии, плюс те деньги, что отец мне дал в долг в прошлом году. Я ему уже вернула, но часть осталась.
— Восемьсот — это прилично, — Света откинулась на спинку стула. — И что, свекровь думает, ты ей просто так отдашь?
— Она думает, что я обязана, — Карина почувствовала, как снова закипает внутри. — Потому что Андрей — ее сын. И раз я замужем за ее сыном, значит, я ей что-то должна.
— Классическая позиция, — Света скривилась. — У меня была такая же. Помнишь, я рассказывала?
— Помню.
Карина действительно помнила эту историю. Света вышла замуж в двадцать два года за Колю Крылова. Парень был хороший, но полностью под контролем матери. Свекровь сразу взяла Свету в оборот: то на помощь по дому звала, то деньги просила, то претензии предъявляла, что невестка недостаточно заботится о сыне. Когда Света забеременела и ушла в декрет, свекровь заявила, что переедет к ним «помогать с ребенком». И переехала. Света прожила с ней под одной крышей полгода, потом не выдержала и подала на развод.
— У меня хоть был повод уйти, — сказала Света. — А у тебя что? Андрей плохо к тебе относится?
— Нет, — Карина покачала головой. — Он нормальный. Хороший даже. Просто… слабый. Не может матери отказать. Боится ее, наверное.
— Боится или привык?
— И то, и другое, — Карина посмотрела в окно. На улице моросил мелкий дождь, люди спешили по своим делам, прячась под зонтами. — Его всю жизнь так воспитывали. Что он обязан матери всем. Что дети должны родителей содержать. А я… я не согласна с этим.
— И правильно, — Света наклонилась вперед. — Слушай меня внимательно. Если ты сейчас сдашься и дашь ей эти сто тысяч, она не успокоится. Через месяц придет за следующими. Потом еще. И так до тех пор, пока не высосет все твои накопления. А потом начнет требовать, чтобы ты не копила, а сразу ей отдавала.
— Я понимаю, — тихо сказала Карина.
— Нет, ты не понимаешь, — Света покачала головой. — Ты же видела, что со мной было. Я думала, что если буду хорошей невесткой, если буду помогать, если буду терпеть, то все наладится. Ничего не наладилось. Стало только хуже. И в итоге я осталась с ребенком на руках, без мужа и без денег. Потому что все, что мы с Колей зарабатывали, уходило его маме.
Карина молчала.
— У тебя еще есть шанс, — продолжила Света. — Андрей хоть работает нормально, хоть зарабатывает. Но ты должна сейчас поставить точку. Иначе через год будешь сидеть на моем месте и рассказывать кому-нибудь эту же историю.
— А что мне делать? — Карина посмотрела на подругу. — Он же на ее стороне.
— Вот это главный вопрос, — Света откинулась назад. — Кого он выберет. Если выберет маму, то нет смысла бороться. Если тебя — тогда есть шанс.
Салаты принесла официантка, молодая девушка с усталым лицом. Они поблагодарили ее и начали есть.
— Знаешь, что мне больше всего обидно? — сказала Карина через несколько минут. — Он мне соврал. Про те пятьдесят тысяч три месяца назад. Сказал, что маме на зубы нужно. Я даже не возражала тогда. Думала, ну зубы — это же здоровье, надо помочь. А оказалось, что это на шубу Валентине.
— Его сестре?
— Ага. Ей тридцать четыре, она замужем, муж у нее неплохо зарабатывает. Но Надежда Аркадьевна решила, что дочери нужен подарок на день рождения. И попросила у Андрея. А он взял из наших общих денег. Я случайно узнала, когда встретила Валентину на улице в этой шубе. Спросила, откуда — она так гордо рассказала, что мама подарила.
— А Андрей что?
— Оправдывался, — Карина поковыряла вилкой салат. — Говорил, что мама постеснялась сказать, что на самом деле деньги нужны на подарок. Что она хотела порадовать дочь. Что я же не откажу, если узнаю правду.
— Манипуляция чистой воды, — Света покачала головой.
— Вот после того случая я и перевела все свои накопления на отдельный счет, — призналась Карина. — К которому у Андрея нет доступа. Он обиделся, но я настояла. Сказала, что больше не доверяю ему с деньгами.
— И правильно сделала.
— Но он же рассказал об этом счете матери! — Карина почувствовала, как внутри снова поднимается волна гнева. — Зачем? Зачем он это сделал?
— Потому что мама спросила, — просто ответила Света. — И он не смог солгать. Не маме же.
Карина опустила вилку.
— А мне смог.
— Вот именно.
Они доели салаты в молчании. Потом Света посмотрела на часы и поморщилась.
— Мне пора. Обед заканчивается. Слушай, а ты с кем-нибудь еще говорила об этом? С родителями, может?
— С отцом хотела поговорить, — сказала Карина. — Он один живет после развода. Думала, съезжу к нему на выходных.
— Сходи, — кивнула Света. — Мужской взгляд иногда полезен. И вообще, тебе нужна поддержка. Не сдавайся, Карин. Серьезно. Это твоя жизнь, твои деньги, твоя семья. Не позволяй свекрови тобой управлять.
Они расплатились и вышли из кафе. На улице дождь усилился. Карина подняла воротник куртки и посмотрела на серое небо.
— Спасибо, Свет, — сказала она. — Правда, спасибо.
— Не за что, — подруга обняла ее за плечи. — Держись. И пиши, если что. В любое время.
Они разошлись в разные стороны. Карина медленно шла обратно в офис, чувствуя, как внутри что-то медленно, но верно меняется. Света права. Нужно действовать. Иначе эта история затянется на годы и разрушит ее жизнь окончательно.
***
В субботу Карина поехала к отцу. Геннадий Ильич жил на окраине города, в старой пятиэтажке без лифта. Карина поднялась на третий этаж и позвонила в дверь.
— Каринка! — отец обнял ее на пороге. — Заходи, заходи. Чего на улице стоять?
Квартира была маленькой, но уютной. Отец жил здесь один уже пять лет, после развода с матерью. Карина разулась и прошла на кухню, где пахло свежезаваренным чаем.
— Садись, расскажи, как дела, — отец устроился напротив и внимательно посмотрел на дочь. — Что-то случилось?
Карина улыбнулась. Отец всегда чувствовал, когда у нее проблемы.
— Случилось, — призналась она. — Свекровь совсем обнаглела.
Геннадий Ильич нахмурился и откинулся на спинку стула.
— Рассказывай.
Карина рассказала ему все — про скандал с холодильником, про восемьсот тысяч, про то, как Андрей рассказал матери про ее счет. Про пятьдесят тысяч на шубу Валентине. Про то, что свекровь требует деньги каждый месяц, а муж не может ей отказать.
Отец слушал молча, не перебивая. Когда Карина закончила, он долго сидел, глядя в окно.
— Помнишь, как мы потеряли квартиру? — спросил он наконец.
— Конечно помню.
— Я тогда влез в долги, пытаясь помочь брату твоему дяде Мише, — Геннадий Ильич вздохнул. — Он клятвенно обещал вернуть деньги через три месяца. Я поверил. Поручился за него в банке. А он исчез. Просто взял и уехал куда-то на север, и след его простыл. Долг повис на мне.
Карина кивнула. Она помнила эту историю, хотя тогда была маленькой.
— Я продал квартиру, чтобы закрыть кредит, — продолжал отец. — Мы переехали в однушку. Твоя мама не выдержала. Развелись мы через год после этого. Она до сих пор винит меня в том, что я пытался всем помочь.
— Пап, я это знаю…
— Подожди, — он поднял руку. — Я хочу, чтобы ты поняла главное. Я тогда совершил ошибку. Я думал, что помогаю семье — брату, его детям. А на деле разрушил свою собственную семью. Потому что поставил интересы других людей выше интересов своей жены и дочери.
Карина молчала.
— У тебя сейчас похожая ситуация, — сказал Геннадий Ильич. — Только ты — на месте твоей матери. А Андрей — на моем. Он пытается угодить всем. Матери, сестре, тебе. Но так не получается. Кто-то всегда остается в проигрыше.
— И что мне делать? — тихо спросила Карина.
Отец посмотрел на нее серьезно.
— Ты должна заставить его выбрать. Или ты, или мама. Других вариантов нет. Потому что если он продолжит метаться между вами, это разрушит вашу семью. Так же, как разрушило мою.
— А если он выберет маму?
— Тогда ты хотя бы будешь знать правду, — отец протянул руку и накрыл ее ладонь. — И сможешь принять решение. Уйти или остаться и терпеть. Но терпеть будет тяжело, Каринка. Очень тяжело.
Карина сглотнула комок в горле.
— Я его люблю, пап.
— Я знаю. Но любовь — это не только чувства. Это еще и уважение. А если он не уважает твое мнение, твои желания, твои страхи… О какой любви речь?
Они просидели на кухне еще час, разговаривая о жизни, о работе, о планах. Когда Карина уезжала, отец обнял ее и сказал:
— Будь сильной. Ты можешь. Ты моя дочь.
Карина вернулась домой поздно вечером. Андрей сидел в гостиной, смотрел какой-то фильм. Когда она вошла, он поднял глаза и неуверенно улыбнулся.
— Привет. Где была?
— У отца, — Карина сняла куртку и прошла в комнату. Села напротив мужа и посмотрела ему в глаза. — Андрей, нам нужно серьезно поговорить.
Он насторожился.
— О чем?
— О нас. О твоей матери. О нашей семье.
Андрей выключил телевизор и повернулся к ней.
— Слушай, я понимаю, что вы с мамой не ладите…
— Стоп, — перебила Карина. — Дело не в том, что мы не ладим. Дело в том, что ты не можешь определиться, на чьей ты стороне.
— Я не на чьей-то стороне! — Андрей нахмурился. — Я просто пытаюсь всех примирить!
— Не получается, — холодно сказала Карина. — Потому что твоя мать не хочет мириться. Она хочет контролировать. Контролировать тебя, контролировать меня, контролировать наши деньги.
— Она не контролирует!
— Андрей, очнись! — Карина повысила голос. — Она требует у нас деньги каждый месяц! Каждый месяц находится какая-то причина! То зубы, то кран, то лекарства, теперь холодильник! И каждый раз ты отдаешь, даже не спросив меня!
— Потому что она моя мать!
— А я твоя жена! — выкрикнула Карина. — Или это ничего не значит?!
Повисла тишина. Андрей смотрел на нее, и в его глазах читалась растерянность.
— Ты хочешь, чтобы я бросил мать? — спросил он тихо.
— Я хочу, чтобы ты выбрал, — так же тихо ответила Карина. — Или мы с тобой строим свою семью, живем своей жизнью, копим на свою квартиру, планируем свое будущее. Или ты продолжаешь быть сыном, который бегает по первому зову матери и отдает ей половину зарплаты.
— Это не половина зарплаты!
— Четыреста тысяч за год, Андрей! — Карина достала телефон и открыла заметки, где все записывала. — Я посчитала. Четыреста тысяч рублей. Это больше половины твоей годовой зарплаты. При этом твоя мать получает пенсию, живет в своей квартире без кредитов, и у нее нет никаких реальных проблем.
Андрей побледнел, глядя в список.
— Я… я не знал, что так много…
— Потому что не хотел знать, — Карина убрала телефон. — Тебе проще закрыть глаза и делать вид, что все нормально.
— А что мне делать?! — он вскочил со стула. — Отказать ей? Сказать, что не буду помогать? Она же мать моя! Она меня растила, кормила, одевала!
— Это ее обязанность была, — холодно сказала Карина. — Она родила тебя — значит, должна была тебя растить. Это не повод теперь высасывать из тебя деньги всю жизнь.
— Ты бессердечная, — выдохнул Андрей. — У тебя вообще чувства есть?
Карина встала. Внутри все похолодело.
— У меня есть чувства. И я люблю тебя. Но я не собираюсь всю жизнь работать на твою мать. Это мой последний разговор на эту тему, Андрей. Или ты ставишь ей границы, или я ухожу.
— Ты меня шантажируешь?!
— Я даю тебе выбор, — Карина прошла мимо него к двери. — Подумай. У тебя есть время до понедельника.
Она ушла в спальню и закрылась. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Карина легла на кровать и уставилась в потолок.
Все. Она сказала. Теперь или Андрей одумается, или все закончится.
Воскресенье прошло в напряженной тишине. Они почти не разговаривали, каждый занимался своими делами. Карина читала книгу, Андрей что-то смотрел в телефоне. Вечером он ушел гулять и вернулся поздно.
В понедельник Карина пришла с работы и застала дома Андрея, Надежду Аркадьевну и Валентину. Все трое сидели на кухне и о чем-то тихо говорили. Когда Карина вошла, разговор смолк.
— Добрый вечер, — сказала она ровно.
— Каринушка, — Надежда Аркадьевна повернулась к ней с фальшивой улыбкой. — Мы тут как раз семейные дела обсуждаем.
— Какие дела?
Валентина откашлялась.
— Ну вот мама одна живет, ей тяжело. Мы подумали, может, ей к вам переехать? У вас же трешка, места хватит.
Карина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Она посмотрела на Андрея. Тот сидел, опустив глаза.
— Нет, — сказала Карина коротко.
— Как нет? — Надежда Аркадьевна нахмурилась. — Мы еще не закончили разговор!
— Я закончила, — Карина прошла к столу и остановилась напротив свекрови. — Надежда Аркадьевна, это наша с Андреем квартира. И я не собираюсь ни с кем делить ее.
— Вот видишь, Андрюша! — свекровь повернулась к сыну. — Я же говорила, что твоя жена меня ненавидит!
— Я вас не ненавижу, — спокойно сказала Карина. — Я просто не хочу с вами жить. И не хочу отдавать вам наши деньги каждый месяц.
— Каждый месяц! — фыркнула Валентина. — Мама раз в полгода что-то просит, не преувеличивай!
— Четыреста тысяч за год, — Карина посмотрела на Валентину. — Это раз в полгода?
Валентина замолчала.
— Ладно, раз я здесь лишняя, пойдем, Валя, — Надежда Аркадьевна встала. — Не будем мешать.
Они направились к выходу. На пороге свекровь обернулась.
— Андрей, или ты поставишь эту… особу на место, или я с вами больше общаться не буду!
Дверь захлопнулась. Карина стояла посреди кухни и смотрела на мужа. Андрей сидел, уткнувшись взглядом в стол.
— Ты серьезно думал, что я соглашусь? — спросила она тихо.
Он не ответил.
— Андрей, я жду ответа.
— Я не знаю! — он вскинул голову, и в его глазах было отчаяние. — Я не знаю, что делать! Мама права, она одна, ей тяжело…
— У нее пенсия тридцать тысяч, — перебила Карина. — Квартира своя. Дочь, которая живет в этом же городе. Где тяжело?
— Она же моя мать!
— А я твоя жена! — Карина почувствовала, как внутри закипает. — Сколько раз мне повторять?! Я твоя жена! Или это ничего не значит?!
Андрей молчал.
— Хорошо, — Карина развернулась и пошла в спальню. Достала из шкафа сумку и начала складывать вещи.
— Ты что делаешь?! — Андрей вскочил и метнулся за ней.
— Ухожу, — коротко ответила она. — Ты сделал свой выбор. Молча. Но сделал.
— Карин, стой! Подожди!
— Отстань, Андрей, — она продолжала собирать вещи. — Мне надоело. Надоело быть третьей в нашей семье. Надоело, что твоя мать решает, как нам жить. Надоело, что ты не можешь сказать ей «нет».
— Я скажу! — он схватил ее за руку. — Я скажу ей! Только не уходи!
Карина остановилась и посмотрела на него. В его глазах стояли слезы.
— Ты скажешь? — переспросила она. — Прямо сейчас?
— Да!
— Тогда поехали к ней. Вместе.
Андрей побледнел.
— Сейчас?
— Да, сейчас, — Карина бросила сумку на кровать. — Поехали. И ты скажешь ей при мне, что больше не будешь давать деньги. Что мы — отдельная семья. Что ты на моей стороне.
Андрей стоял, открыв рот.
— Не можешь? — холодно спросила Карина. — Тогда я действительно ухожу.
Она снова взялась за сумку.
— Стой, — Андрей схватил куртку. — Поехали.
Они ехали молча. Карина смотрела в окно на проплывающие мимо дома и чувствовала странное спокойствие. Сейчас решится все. Или они останутся вместе, или расстанутся. Третьего не дано.
Надежда Аркадьевна открыла дверь, явно удивившись.
— Андрюша? Ты что-то забыл?
— Нет, мам, — Андрей прошел в квартиру, Карина следом. — Нам надо поговорить.
Свекровь насторожилась.
— О чем?
— О деньгах, — Андрей сел за стол на кухне. Карина осталась стоять у двери. — Мама, я больше не буду давать тебе деньги.
Повисла тишина. Надежда Аркадьевна медленно опустилась на стул напротив.
— Что ты сказал?
— Я не буду давать тебе деньги, — повторил Андрей тверже. — У тебя есть пенсия. Ты живешь одна, без кредитов. Тебе хватает.
— Она тебе это сказала, — свекровь ткнула пальцем в сторону Карины. — Она тебя настроила!
— Она мне открыла глаза, — Андрей покачал головой. — Мам, за последний год ты попросила у нас четыреста тысяч рублей. Это половина моей зарплаты. Мы с Кариной не можем копить на квартиру, потому что все уходит тебе.
— Да как ты смеешь! — Надежда Аркадьевна вскочила. — Я тебя растила! Одна! Твой отец ушел, когда тебе пять было! Я тебя поднимала, в люди выводила!
— И я благодарен тебе за это, — спокойно сказал Андрей. — Но это не значит, что я должен содержать тебя всю жизнь.
— Ты… ты предатель, — свекровь побледнела. — Она тебя купила! Своими деньгами купила!
— Мама, хватит, — Андрей встал. — Карина — моя жена. И я на ее стороне. Если тебе нужна помощь, настоящая помощь, я помогу. Но не буду давать деньги просто так, на всякий случай.
— Убирайся! — закричала Надежда Аркадьевна. — Убирайтесь оба! И чтоб ноги вашей здесь не было!
Андрей развернулся и пошел к двери. Карина шагнула в сторону, пропуская его. Они вышли на лестничную площадку, и дверь за ними захлопнулась.
Андрей прислонился к стене и закрыл глаза.
— Я это сделал, — прошептал он. — Я правда это сделал.
Карина молчала.
— Мне страшно, — признался он. — Она же мать моя. Вдруг правда больше не будет со мной общаться?
— Тогда это ее выбор, — тихо сказала Карина. — Не твой.
Андрей открыл глаза и посмотрел на нее.
— Прости меня. За все. Я был… я был глупым. Слабым.
Карина шагнула к нему и обняла. Он прижал ее к себе, уткнувшись лицом в ее волосы.
— Спасибо, что не ушла, — прошептал он.
— Я была готова уйти, — призналась Карина. — Если бы ты не пошел со мной сюда.
— Знаю.
Они стояли так несколько минут, потом спустились вниз и поехали домой.
***
Прошло два месяца. Надежда Аркадьевна действительно перестала с ними общаться. Валентина тоже. Они не звонили, не писали, делали вид, что Андрея с Кариной не существует.
Андрей первые недели сильно переживал, но потом привык. Он стал другим — более уверенным, более самостоятельным. Они с Кариной снова начали копить на квартиру, и счет медленно, но верно рос.
В это воскресенье Карина встречалась со Светой в их любимом кафе. Подруга заказала салаты и с любопытством смотрела на нее.
— Ну что, как дела?
— Нормально, — Карина улыбнулась. — Свекровь не звонит, не приезжает. Молчит.
— И как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — призналась Карина. — Впервые за долгое время я чувствую, что живу своей жизнью. Не под чьим-то контролем, а своей.
— А Андрей?
— Андрей справляется, — Карина посмотрела в окно. — Первое время было тяжело, он скучал по матери. Но потом понял, что так даже лучше. У нас появились деньги, планы, мы даже начали смотреть квартиры. В прошлом месяце он отказал ей в деньгах, когда она позвонила просить на ремонт. Сам. Без моей помощи.
— Вот это прогресс, — Света улыбнулась. — Значит, не зря ты боролась.
— Нет, не зря, — Карина кивнула. — Я поняла одну вещь, Свет. Если ты не защищаешь себя, это не сделает никто. Люди будут нарушать твои желания, влезать в твою жизнь, решать за тебя. И это нормально для них. Но не для тебя.
— Золотые слова.
— Дело не в деньгах было, — продолжала Карина. — И не в свекрови. Дело в том, что я должна была сама себя уважать. Иначе никто не будет уважать меня.
Света протянула руку и сжала ее ладонь.
— Горжусь тобой.
— Спасибо. За все. За поддержку.
Они посидели еще немного, обсуждая работу, планы, жизнь. Когда Карина вышла из кафе, на улице светило солнце. Она достала телефон и увидела сообщение от Андрея:
«Смотрел квартиру на Ленина, 45. Приезжай, посмотришь. Мне нравится. Может, наша будущая?»
Карина улыбнулась и написала в ответ:
«Еду».
Она шла по улице, и впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему свободной. Впереди была новая квартира, новая жизнь, новое будущее. И оно принадлежало только им с Андреем. Больше никому.
