— Пашка, я дома! — крикнула Антонина, войдя в квартиру. Быстро скинула туфли, сунула ноги в шлёпанцы и прошла на кухню.
Пятнадцатилетний Пашка сидел за столом, уронив голову на руки.
Весь вид подростка говорил о том, что он чем-то сильно расстроен. Счастливая улыбка мгновенно сползла с лица женщины.
—Сынок, случилось что-нибудь?
Пашка поднял голову, смерил мать не по-детски тяжёлым взглядом и сказал:
—Мам, ну зачем тебе этот дядька?! Противный он какой-то! Ты же всегда говорила, что нам никто не нужен и нам хорошо вдвоём.
В его голосе слышалась откровенная обида на мать.
—О каком дядьке идёт речь? — искусно разыгрывая невинное удивление, спросила женщина.
—О том самом старикашке, который подвозит тебя каждый день! Видать, жмот редкостный, хоть бы раз цветы тебе подарил — буркнул Пашка.
Антонина густо покраснела.
—Ах, это! Паш, мы с Владимиром Николаевичем просто друзья. Он мне ни в коем случае не жених.
Тоня осталась одна 4 года назад. Её муж, Михаил погиб в результате несчастного случая на производстве. Женщина долго не могла оправиться от горя и ни на кого из мужчин даже смотреть не хотела.
—Дочка, хватит, сними ты этот траур с души. Михаил твой хорошим человеком был, никто не спорит. Но жизнь ведь продолжается — уговаривала её мать.
Варвара Степановна очень переживала за дочь. Ведь 36 лет всего, а она уже как монахиня. И Пашеньке отец нужен. Подростковый возраст сложный очень.
Но дочь на все эти переживания матери всегда отвечала:
—Ничего, мы с Пашкой вдвоём как-нибудь проживём.
Да и, честно говоря, не было никого рядом, кого бы интересовала не первой молодости женщина с сыном подростком.
Но однажды пришёл в фирму, где работала Тоня, новый главный инженер. Мужчина солидный, интересный, при деньгах и … свободный.
Все незамужние дамы, всех возрастов и разной комплекции, тут же, как по команде начали наряжаться на работу как на праздник и усиленно пользоваться косметикой.
Но Владимир Николаевич почему-то заинтересовался Антониной, которая даже не пыталась привлечь его внимание и если и выделялась из толпы, то своей скромностью. Сидела себе Тоня, тихо, как мышка, работала и на глаза не лезла.
А однажды, когда выходивших с работы тружеников застал дождь, как нарочно, хлынувший с небес, Владимир Николаевич гостеприимно распахнул перед Тоней двери своей машины.
—Тоня, давайте, я вас подвезу! — крикнул он, перекрикивая шумные потоки воды, хлынувшие с небес — Не стесняйтесь, садитесь, поскорее.
Антонине не хотелось мокнуть, и очень хотелось поскорее попасть домой, поэтому она не стала отказываться. По дороге Владимир и Тоня разговорились.
—Была у меня жена, Люся. Яркая такая, заметная. Всё любила по фитнес-клубам ходить да по спа-салонам. А я обычный трудяга. В общем, разные мы были. В итоге развелись 10 лет назад. Дочке тогда 14 лет было. Теперь она уже взрослый человек. У неё своя семья, ребёнок.
Владимир ещё много говорил. Тоня слушала, не перебивала. Суть его монолога сводилась к тому, что теперь у мужчины для счастья есть всё. Не хватает только вот такой женщины, как Антонина, доброй, скромной, незаметной.
С тех пор Владимир Николаевич каждый день привозил Антонину домой. Женщине, истосковавшейся по мужскому плечу, было приятно такое внимание.
Только вот об этих встречах однажды узнал Пашка. Это открытие стало для парнишки настоящим ударом.
Первой, к кому кинулся Пашка за помощью и советом, была Варвара Степановна. Та внимательно выслушала внука и огорошила его ответом.
—Послушай, Пашенька ! Ты уже взрослый мальчик. Дай маме строить свою жизнь. Ты вырастешь, у тебя будет своя семья, а мама останется одна. Пусть она сама разбирается.
Нельзя сказать, что подросток тут же прислушался к бабушке, но ее слова всё же отложились где-то в подкорке.
Во всяком случае, когда Тоня однажды пришла, и опустив глаза спросила:
— Пашенька, как ты посмотришь на то, если я выйду замуж ?
—За того на машине ?
—Да. Паш, он хороший человек. Я бы очень хотела, чтобы вы подружились.
—Выходи, мам ! Я не хочу, чтобы ты была несчастной — сказал парнишка и заперся в комнате.
—Ничего! — с облегчением подумала женщина — Пашка у меня хороший, всё постепенно наладится.
Вскоре Владимир Николаевич и Тоня расписались. Жить стали у Антонины, а свою квартиру мужчина решил сдавать.
—Буду деньги, полученные за квартиру, дочери отдавать. У неё семья, маленький ребёнок, ей нужнее — сообщил он жене, радостно пересчитывая задаток и оплату за месяц вперёд.
Антонина, конечно, удивилась: всё-таки, раз у них семья, можно было хотя бы посоветоваться. Тем более, деньги бы сейчас не помешали.
Но женщина скромно промолчала.«В чужой карман не заглядывают» — думала она.
А ещё через несколько дней, опять же не спрашивая у жены, Владимир Николаевич привёл свою внучку. Милая «куколка» четырёх лет, любопытная и подвижная, ничуть не стесняясь новой обстановки, полезла проверять шкафы.
—Тонь, посиди с Викулей, пожалуйста, Светочка с мужем сегодня вечером на концерт идут, ребёнка заберут завтра утром.
Тоня робко возразила: —А почему она нам решила ребёнка подбросить, а не маме своей.
—Ну какая из Люськи нянька?! Она же конченая эгоистка, которая понятия не имеет, с какой стороны к ребёнку подойти! Одни наряды на уме.
«А у меня, значит, на уме одни чужие дети! » — возмутилась Тоня, правда, про себя, вслух ничего не сказала.
Родители за Викулей приехали уже после обеда.
—Я надеюсь, Викулька спала днём, иначе она сейчас капризничать начнёт — поинтересовалась Света, подхватывая дочь на руки.
—И спала, и ела, и играла — ответила Тоня.
Но Света уже повернулась к отцу.
—Па, подкинь деньжат! Хотим с Валериком ремонт у себя сделать, сам понимаешь, я не работаю.
Антонина буквально онемела, когда супруг безропотно отсчитал половину своей зарплаты и отдал дочери.
«Но мы же сами договаривались ремонт сделать» — хотела возразить Тоня, но опять скромно промолчала. Ну а с другой стороны, неудобно как-то при чужих возражать. Да и потом, если мужчина, возраст которого приближается к пятому десятку до сих пор не знает, что зарплату надо отдавать жене, а не взрослой дочери, как ему об этом говорить?
Правда, потом, когда семейство Светланы покинуло их квартиру, Владимир отсчитал энную сумму и протянул Антонине.
—Это моя половина за квартплату и на продукты.
—Положи на комод! — тихо сказала женщина и вышла из комнаты.
Ей это показалось настолько унизительным, что слёзы буквально душили её. Тоня заперлась в ванной и плакала от обиды. Я для него кто? Нянька? Прислуга? Или просто угол сдаю?
Немного успокоившись, она зашла в комнату сына и молча села на диван.
Пашка подошёл, сел рядом.
—Мам, если тебе с ним плохо, давай, выгоним его и все дела! Я его терплю только ради тебя.
Отношения между Владимиром Николаевичем и подростком были можно сказать никакие. Парнишка старался с отчимом не разговаривать, а мужчина даже не пытался с ним наладить контакт.
Антонина не теряла надежду, что всё наладится, что это просто период адаптации к новой семейной жизни. Но время шло, а становилось только хуже.
Света и Валерик действительно затеяли ремонт. По всей видимости грандиозный, поскольку доченька всё время требовала у отца денег, а тот безропотно отдавал.
Но если бы только это! Владимир теперь чуть ли не каждый день появлялся с Викулей. Ребёнок почти постоянно находился под присмотром Тони.
—Послушай, Володя, я, конечно, люблю детей. Но мне тяжело заниматься маленьким ребёнком каждый день. Я работаю. Мне нужно приготовить, порядок навести, отдохнуть, в конце концов. — наконец не выдержала Тоня.
—А чем тебе моя внучка мешает? Тихий, спокойный ребёнок.
—Этот тихий, спокойный ребёнок залил соком ноутбук Пашки, сломал его авторучки и изрисовал тетради. Кроме того, на девочку нужно готовить отдельно.
—Это моя родная внучка, а значит, и твоя тоже! Пойми, Тоня. Мы же семья. Надо как-то добрее быть к детям.
Шло время, но в семейной жизни ничего не менялось.
—Не получается у меня с ним ничего, мама! Я Володю всё время с Михаилом сравниваю. Знаешь, нам с Пашкой было без него лучше. — как-то призналась Тоня Варваре Степановне.
—Не торопись, дочка! Ты так рискуешь на старости лет одна остаться. Не надейся, что муж сам всё поймёт. Мужчинам всё нужно объяснять. Сядь, поговори с ним. Расскажи про расходы на него, на внучку. Спроси, почему его внучка должна стать для тебя родной, а твой сын для него нет.
Тоня долго собиралась с мыслями, чтобы поговорить с мужем. Но каждый раз откладывала разговор.
Однажды, перед майскими праздниками, Владимир, сияя, как начищенный самовар, сообщил супруге потрясающую новость: — У Викули скоро день рождения, мы с дочерью решили, что будем праздновать у нас.
—В смысле «у нас», не поняла я что-то.
—Приготовишь что-нибудь вкусненькое, как ты умеешь, купим торт. Гостей будет немного, помимо Светы и Валерика, ещё Люся приедет, она ведь бабушка, всё-таки.
—То есть, я — бабушка, которая смотрит за твоей внучкой, кормит её, устраивает дни рождения. А Люся — бабушка, которая приезжает, ест и уезжает, правильно я поняла?
—Ну, что ты такое говоришь, Тоня? Не заводись, пожалуйста, тебе это не идёт. Я тебя, если помнишь за скромность полюбил. Мы хотели отпраздновать в кафе, но потом подумали, что дома дешевле будет. Денег-то сейчас нет.
— Кому дешевле? Вам? — возмутилась Антонина — Вот, смотри! — она выложила перед мужем листок с какими-то цифрами.
—Что это? — очки Владимира Николаевича поползли на лоб от удивления.
—А это, дорогой мой, подробный отчёт по тому, сколько денег ты мне даёшь, и сколько я на тебя на самом деле трачу.
—Так ты что, считаешь, сколько я съел? Не знал, что ты такая скупая, Тоня. Ты меня просто разочаровала!
—А ты меня! Сначала няньку из меня сделал для своей Викули, теперь в повариху решил превратить для всей своей родни, включая бывшую жену! Не жирно ли будет?
—Но раз мы вместе, значит, и моя родня — это и твоя родня тоже!
Владимир злился и от этого становился каким-то неприятным. А Тоня уже не могла остановиться, ей нужно было высказаться до конца. Решить этот вопрос раз и навсегда. И ей было всё равно, обидится супруг или нет.
—Вот как? Значит, твоя родня вместе с Люсей автоматически стала моей роднёй. А что с моими близкими? Почему они не стали твоими? Почему мою маму не приглашают на этот день рождения? Почему ты её никогда не поздравляешь с праздниками? Почему мой сын для тебя вроде домашнего животного? За целый год ты, взрослый человек, не нашёл возможности поговорить с парнем, наладить с ним контакт хотя бы на уровне «привет-привет». Почему ты даже ухом не повёл, когда твоя внучка угробила моему ребёнку ноутбук и мне пришлось брать кредит, чтобы купить новый!
Владимир был в бешенстве. Глаза сверкали, брови сдвинулись, а желваки так и играли на его лице.
—Да потому что твой оболтус — здоровый лоб уже! Сам может себе на ноутбук заработать! Стоял бы после уроков у метро, листовки раздавал, не переломился бы! — заорал Владимир так, что люстра зазвенела своими стекляшками.
—Серьёзно? — усмехнулась Тоня — А чего тогда Света листовки не раздаёт?
—Да потому что у Светы маленький ребёнок!
—Ребёнок всё время у меня или в садике! Здоровая деваха, а всё с тебя деньги тянет! И, знаешь, я думаю, тебе лучше уйти. Нам с Пашкой без тебя гораздо лучше было и будет.
—Ты это серьёзно? Ты меня выгоняешь? А как же Викулин день рождения? И куда я пойду, ведь моя квартира в аренде.
—Абсолютно серьёзно! Собирай свои вещи! С днём рождения не знаю — решайте сами: в кафе столик заказать или у Люси собраться. А насчёт квартиры подскажу. Ты деньги от аренды кому отдавал? Дочери? Вот она тебя и приютит в квартире с ремонтом за твой счёт.
Тоня с Владимиром разошлись. И на душе у женщины сразу легче стало, будто она от какого-то чужеродного элемента избавилась.
Правда, ей ещё долго Света звонила, сначала на жалость давила, потом на совесть: «использовала отца и выперла его в никуда». Но Тоня не стала вступать с ней в дискуссии. Просто заблокировала номер.
А ещё пришлось с работы уволиться, потому как бывший муж всякие козни ей строил и всякие небылицы про неё по офису рассказывал.
Но на новой работе было даже лучше: и платили больше, и таких, как Владимир Николаевич рядом не было. В одиночестве Тоня не осталась. Нашёлся человек, которому нужна была и она и Пашка. Но это уже другая история.
