Первый раз я заподозрила неладное, когда увидела свекровь у нас на пороге в аккуратный, но явно неурочный час. Она стояла в пальто с прижимной папкой подмышкой, словно намеревалась защитить диссертацию. Мой муж, Гена, впустил её, не задавая вопросов, видимо, уже зная, что за «сюрприз» нас ждёт. Я только успела подумать: «Чувствуется, что пахнет очередным „семейным советом“, где под видом заботы мне будут диктовать, как распоряжаться собственными деньгами».
В гостиной свекровь аккуратно разложила документы на нашем кофейном столике и величественно произнесла: «Анечка, мы тут подумали: раз машину вы уже купили, то лучше оформить её на меня. У меня стаж вождения больше, и налоги, знаешь ли, поменьше выйдут. Ну и вообще, всё-таки „мы же одна семья“!»
Я перевела взгляд на мужа, надеясь, что Гена хоть чуть-чуть расставит акценты. Ведь покупка осуществлялась на мои сбережения, а не на общие. Но он лишь беспомощно пожал плечами: «Мам, давай, может, чуть позже обсудим?»
Свекровь смерила меня взглядом: «Зачем тянуть? Пока тянуть будешь, налетят налоги и прочие расходы. Разве вы хотите рисковать такой дорогой покупкой?»
«Интересно, откуда у них эта уверенность, что я сейчас встану и пойду добровольно переписывать своё имущество на свекровь? — проносилось в моей голове. — Может, всё из-за давних семейных привычек, где свекровь ведёт главную партию?»
Я улыбнулась, но улыбка получилась явно скрипучей: «Надежда Петровна, спасибо, конечно, за заботу, но я уже подумала над всеми расходами. Да и денег-то вкладывала я сама, помните?»
Попытка привести «рациональные» доводы
Наутро свекровь вернулась, словно решила взять меня измором. Гена вообще ретировался на кухню под предлогом, что «ему срочно надо работать с документами». Оставив меня один на один с Надеждой Петровной, он, видимо, считал, что так всё само собой разрешится.
Свекровь тут же села на диван и начала свою речь:
— Пойми, Аня, это же в первую очередь для тебя надёжно. Если машину запишем на меня, мы убережём её от всяких возможных проблем. А ты будешь ездить сколько хочешь, ведь «мы же семья»…
Я невольно фыркнула: «Да, прям райский уголок. Вы берёте мою машину и оставляете мне возможность покататься на ней, когда хотите. Как великодушно!»
— Надежда Петровна, — ответила я, стараясь не повышать голос, — если машина куплена мной, я сама разберусь, на кого её оформлять. Я уже взрослая девочка. Да и мне спокойнее, когда я лично веду финансовые дела.
— Спокойнее?! — всплеснула руками свекровь. — Ты ещё пожалеешь о своей наивности. Всякая напасть может случиться, а так, если что — я тут как тут, помогу, прикрою!
Звучало это как подготовка к неведомому апокалипсису, против которого только свекровь обладает универсальной «страховкой». В этот момент из кухни выглянул Гена, словно проверяя, не перешли ли мы к рукопашной, и, заметив мой взгляд, быстро спрятался обратно.
Пара дней прошли более-менее спокойно, но я чувствовала, что надвигается буря. И точно: вечером Гена закрыл ноутбук и робко признался:
— Ань, слушай… Мама сегодня опять звонила. Спрашивала, почему ты отказываешься от переоформления. Может, мы… э-э… хотя бы сходим и узнаем, что и как? Ну так, чисто посмотреть…
«Отличный ход, „чисто посмотреть“! — подумала я. — А потом ещё „чисто подписать“, „чисто переписать“… Да уж, дорогой, что-то тебя мама слишком зацепила за живое».
— Слушай, Гена, но ведь это моя машина, мои деньги. Почему я должна оформлять её на кого-то ещё? Тем более на свекровь, которая сама говорит, что хочет просто «обезопасить» её.
— Ну, она ведь мама, — пробормотал Гена, — не враг же она нам.
— Не враг, — согласилась я, — но и не банк, куда следует «сложить» мою собственность ради её спокойствия.
Видя мою решимость, Гена сник и пробормотал, что «постарается поговорить с мамой сам».
На пороге скандала
На следующий день свекровь вновь появилась к нам, на этот раз с конкретными претензиями:
— Аня, почему ты трубку не брала? Я звонила два раза. Ты так и собираешься игнорировать меня? Когда мы уже оформим машину?
Я только и успела выдохнуть, пытаясь не закатить глаза демонстративно:
— Я была в офисе, очень занята. И нет, Надежда Петровна, я не собираюсь оформлять машину на вас. Мы всё это уже обсуждали…
Тут Гена аккуратно вышел из спальни, как если бы он ждал команды: «Активизироваться!». Он встал рядом со свекровью и сделал вид, будто советует «по-хорошему»:
— Ань, ну давай спокойно. Мама же лучше знает, как документы оформить. И вообще, «мы же семья»… Ты не можешь просто довериться?
«Довериться? То есть подмахнуть бумаги, где хозяйкой стану не я, да? И это называется „не можешь просто довериться“?» — стукнуло у меня в голове.
— Хорошо, — в голосе у меня зазвучала стальная нотка, — раз я не могу получить никакой аргументации, кроме «мы же семья», давайте я тогда сформулирую свою позицию. Моя машина. Мои деньги. Я в полном уме, чтобы быть официальным владельцем и нести ответственность. Все остальные предложения не принимаются.
Свекровь завелась не на шутку:
— Вот что ты за человек! Зная мою жизнь и опыт, нельзя послушать? Да кто тебя вообще спрашивал о твоих финансах?!
Я резко встала:
— Вот именно, это мои финансы, Надежда Петровна. И советов по распоряжению собственностью я приму лишь от того, кто внёс равнозначную лепту или хотя бы искренне интересы мои учёл. А здесь я вижу только попытку подмять под себя чужую покупку.
Тишина повисла густая, как кипящий сироп. Гена попятился, свекровь нахмурилась. Казалось, ещё секунда — и вспыхнет ещё более резкая перепалка.
Вскоре свекровь, кипя от возмущения, принялась звонить своей сестре. Видимо, рассчитывала привлечь дополнительных союзников в лице «всех многочисленных родственников». Я слышала, как она вполголоса говорила: «Представляешь, она в упор не хочет слушаться, а ведь машина-то дорогая, не пойму, куда катится эта молодёжь…»
В этот момент у меня внутри всё закипало. Гена пошёл за мной в кухню, пытаясь что-то сгладить:
— Ань, ну пойми, ей просто страшно, что мы можем налететь на какие-то проблемы… В жизни ведь всё бывает. Она, как может, оберегает нас.
«Да уж, оберегает. От моих же денег и моего же права распоряжаться ими, — подумала я с сарказмом. — Впрочем, могла бы она хотя бы предложить заплатить страховку или вложиться в обслуживание, если так беспокоится».
Я выдохнула:
— Гена, я понимаю, что мама привыкла считать себя главным стратегом в вашей семье. Но я — отдельный человек, и у меня есть право сказать «нет». Так что вот тебе выбор: либо ты объясняешь своей маме, что тему закрыли, либо я больше не намерена участвовать во всех этих играх.
Он выглядел, как человек, не знающий, кому из двух дорогих ему людей угодить. Но в этот раз всё же кивнул, хоть и тяжело:
— Хорошо, — сказал он. — Я попробую, но, может, ты и сама сможешь не так грубо?
Я только пожала плечами:
«А, значит, ещё и я виновата, что грублю, когда на меня давят со всех сторон? Ну да, логично!»
Финальная точка в оформлении
Через пару дней я не выдержала. Собрала все документы: чеки, договоры, официальное подтверждение покупки, и сходила в МРЭО, чтобы закончить оформление на себя (да, в некоторых городах это можно сделать довольно быстро). Теперь у меня на руках были все бумаги, которые делали меня полноценным владельцем без всяких «но» и «мы же семья». Когда свекровь в очередной раз появилась с возгласом «Ну что, когда пойдём подписывать?», я спокойно положила перед ней свидетельство о регистрации:
— Уже всё готово, Надежда Петровна. Машина оформлена на меня. Точка.
Она поджала губы:
— Да чтоб тебя!.. И после этого ты ещё уверяешь, что мы семья?
— Семья, конечно, — я холодно улыбнулась, — только в моей семье уважают решения друг друга. Надеюсь, мы ещё придём к взаимопониманию. Но сейчас — прошу извинить, у меня дела.
Свекровь поспешно схватила свою папку и ушла, что-то бормоча под нос про «неблагодарных молодёжь». Гена лишь виновато развёл руками, когда я спросила, почему он продолжал меня уговаривать. Позже, однако, он признался, что чувствовал мощное давление со стороны матери и просто не хотел с ней ссориться. При этом понимал, что моя позиция объективно верная.
«И вот так, оказывается, сильнее всего ссоримся мы с близкими, когда они не считают наши границы важными», — подумала я.
Свекровь некоторое время обиженно молчала, потом всё же стала появляться у нас и делать вид, что про машину забыла. Но с каждым визитом норовит кинуть какую-нибудь колкость типа «Ну-ну, надеюсь, твоя страховка не подведёт, Аня». Я лишь улыбаюсь в ответ и меняю тему.
Возможно, это не конец наших споров, ведь Надежда Петровна — человек настойчивый, и «мы же семья» для неё значит одно: все всё делают по её указке. Но теперь я хотя бы спокойна за свой автомобиль и за собственные решения.
«Ведь машина в первую очередь — это моя территория свободы. Как и всякая личная собственность, она показывает, что у меня есть право голоса. Пускай это всего лишь металл на четырёх колёсах, но он очень точно отражает идею: „Это моё, и я в этом месте главная“».
