— Максим, я уезжаю на весь день. Корпоративное мероприятие, вернусь поздно вечером, — Аня застегивала пальто, стоя у зеркала в прихожей. — Пожалуйста, не устраивай здесь бардак.
Максим потянулся в постели и лениво улыбнулся жене:
— Не переживай, всё будет в порядке. Я собирался поваляться с книжкой и, может, немного поработать.
— Серьезно? — Аня окинула скептическим взглядом мужа, который даже не думал вставать. — Ты в субботу собираешься работать?
— А почему нет? — он пожал плечами.
Аня закатила глаза:
— Ладно, верю. Просто… квартиру недавно отремонтировали, и я бы не хотела возвращаться в свинарник.
— Ань, за кого ты меня принимаешь? — Максим притворно обиделся. — Я не ребенок.
— Хорошо-хорошо, — она подошла, чтобы поцеловать его на прощание. — Увидимся вечером. Люблю тебя.
Едва за Аней закрылась дверь, Максим снова уткнулся в подушку. Засыпать не хотелось, но и вставать тоже. Он полежал ещё минут двадцать, прокручивая в голове планы на день, пока телефон не разразился звонком.
— Да? — сонно ответил он.
— Макс, это Витя! — громыхнул в трубке голос старшего брата. — Ты помнишь, что сегодня полуфинал? Мы с Димой подумали заехать к тебе, посмотреть вместе. Жена твоя дома?
Максим резко проснулся. Точно, сегодня же решающий матч сезона.
— Нет, она уехала на весь день. Корпоратив у них.
— Отлично! — обрадовался Витя. — Значит, никто не будет ворчать из-за нашего шума. Мы с Димой заедем через час, возьмем всё необходимое.
«Всё необходимое» на языке братьев означало ящика три пива, пару бутылок чего-нибудь крепкого и гору закусок. Максим на секунду задумался, стоит ли соглашаться. Аня не особо жаловала его братьев — слишком шумные, слишком бесцеремонные. Но они не часто собирались вместе, а матч действительно был важным.
— Давайте, приезжайте, — решился он. — Только без фанатизма, ладно? Аня просила не устраивать бардак.
— Да какой бардак? — рассмеялся Витя. — Посидим, как приличные люди. Всё будет культурно.
Максим улыбнулся. Почему-то эти слова не внушали особого доверия.
Через полтора часа в дверь позвонили. На пороге стояли Витя и Дима, нагруженные пакетами. Дима, средний из братьев, держал два огромных пакета из супермаркета, а Витя — объемную сумку-холодильник и пакет из алкогольного магазина.
— Проходите, — Максим посторонился, пропуская братьев. — Я как раз прибрался немного.
— Макс, ты как будто жены боишься, — усмехнулся Дима, разгружая пакеты на столе. — Она же не против наших посиделок, верно?
— Не против, если вы ведете себя прилично, — ответил Максим, разглядывая принесенные запасы. — Вы на войну собрались? Нас же всего трое.
— Лучше больше, чем меньше, — философски заметил Витя, открывая первую бутылку пива. — К тому же, матч долгий, может быть дополнительное время, пенальти…
Братья быстро обустроили гостиную: расставили закуски на журнальном столике, расположили бутылки в стратегически удобных местах, включили огромный телевизор, которым Аня так гордилась — последняя модель, купленная всего месяц назад.
— Шикарно живёте, — присвистнул Дима, оглядывая квартиру. — Ремонт новый?
— Ага, три месяца назад закончили, — кивнул Максим. — Аня всем руководила, я только деньги зарабатывал.
— И, судя по всему, немало, — Витя поднял бокал. — Ну что, за встречу!
Первый час всё шло относительно спокойно. Братья обсуждали матч, делились новостями, пили пиво. Максим поймал себя на мысли, что скучал по таким посиделкам. После свадьбы он стал реже видеться с братьями, и эти редкие встречи приносили особое удовольствие.
К началу второго тайма атмосфера заметно оживилась. Пустые бутылки множились, голоса становились громче, шутки — раскованнее. Когда на семьдесят пятой минуте любимая команда братьев забила гол, все трое вскочили с диванов, крича и размахивая руками.
— Дааааа! — Витя подпрыгнул, расплескивая пиво. — Я же говорил! Говорил!
— Это шедеееевр! — Дима, вскочив, случайно задел ногой журнальный столик. Столик покачнулся, и всё, что на нём стояло — тарелки с закусками, бутылки, стаканы — с грохотом посыпалось на пол.
На мгновение братья замерли, глядя на растекающуюся по светлому ковру жидкость и рассыпавшуюся еду.
— Вот чёрт, — тихо произнес Максим, вспоминая обещание, данное Ане.
— Да ладно, Макс, не паникуй, — Витя похлопал брата по плечу. — Сейчас всё уберём, жена даже не заметит.
Максим с сомнением посмотрел на ковёр. Светло-бежевая поверхность, которую Аня выбирала так тщательно, теперь была украшена тёмными пятнами от пива и соуса.
— Где у вас тряпки? — спросил Дима, пытаясь сохранить равновесие.
— На кухне, под раковиной, — Максим направился туда, но споткнулся о перевёрнутый столик и едва не упал.
Только сейчас он осознал, насколько они все пьяны. Голова кружилась, а предметы в комнате слегка двоились. За разговорами и футболом он не заметил, сколько выпил.
— Давайте лучше я, — Дима пошёл на кухню, держась за стены.
Витя тем временем попытался собрать осколки разбитой тарелки, но только порезал палец.
— Чёрт! — он сунул палец в рот. — У вас есть пластырь?
— В ванной, в шкафчике, — Максим махнул рукой в нужном направлении.
Комментатор на экране телевизора продолжал возбуждённо описывать события матча. Любимая команда братьев атаковала ворота противника, и все трое мгновенно забыли о беспорядке, вновь приклеившись к экрану.
— Давай! Давай! — закричал Витя, когда нападающий вышел один на один с вратарём.
— Бей! — Дима, забыв о тряпках, вернулся из кухни и схватил с дивана пульт от телевизора.
В момент, когда мяч влетел в ворота, Дима от восторга швырнул пульт прямо в экран. Раздался громкий треск, и изображение исчезло, сменившись паутиной трещин.
Наступила гробовая тишина. Дима, протрезвев на мгновение, уставился на дело своих рук.
— Я… я не хотел, — пробормотал он. — Макс, прости, я куплю новый, честно.
Максим смотрел на разбитый телевизор, не веря своим глазам. Аня убьёт его. Телевизор стоил бешеных денег, они копили на него полгода.
— Как ты объяснишь Ане? — спросил Витя, внезапно осознав серьёзность ситуации.
— Я не знаю, — честно ответил Максим. — Может, скажу, что сам уронил что-то на экран?
— Она не поверит, — покачал головой Витя. — Слушай, давай мы с Димой скинемся, купим такой же.
— Да, точно! — подхватил Дима. — Закажем прямо сейчас с доставкой.
— Какая доставка? Вы в своём уме? — Максим посмотрел на часы. — Уже восемь вечера субботы. Даже если мы сейчас закажем, его привезут в лучшем случае в понедельник.
— А Аня когда вернётся? — спросил Витя.
— Скоро, — Максим провёл рукой по лицу. — Часа через два.
— Тогда нужно хотя бы убрать этот бардак, — решил Дима и снова направился на кухню за тряпками.
Максим слышал, как брат гремит чем-то на кухне, и вдруг раздался звук бьющегося стекла.
— Что там ещё? — он поспешил на кухню и застыл на пороге.
Дима стоял посреди разбросанной посуды. Осколки любимого сервиза Ани устилали пол. Выдвинутые ящики были открыты, их содержимое частично вывалено на столешницу.
— Я искал тряпки, — виновато пояснил Дима. — И зацепил эту полку…
Максим оглядел кухню, чувствуя, как внутри нарастает паника. Аня вложила столько сил в обустройство их дома. Каждая вещь была выбрана с любовью, каждая деталь продумана. И теперь всё это превратилось в руины.
Он вернулся в гостиную, где Витя безуспешно пытался оттереть пятна с ковра, только размазывая их ещё больше.
— Знаешь, может, нам стоит уйти? — предложил Витя, заметив выражение лица брата. — Мы только мешаем.
— Куда вы уйдёте в таком состоянии? — устало возразил Максим. — Вы же на ногах не стоите.
Это было правдой. Несмотря на шок от разбитого телевизора, алкоголь продолжал действовать. Дима, вернувшись из кухни, тут же плюхнулся на диван и, кажется, задремал. Витя тоже выглядел неважно — его глаза были мутными, а движения неуклюжими.
Максим решил, что единственный выход — попытаться навести хоть какой-то порядок до возвращения Ани. Он начал собирать осколки и мусор, но быстро понял, что эти усилия бесполезны. Квартира выглядела так, будто по ней пронёсся ураган.
Когда в замке повернулся ключ, все трое вздрогнули. Дима даже не успел проснуться как следует. Витя с видом нашкодившего школьника вжался в диван. Максим замер посреди гостиной с мусорным пакетом в руках.
Аня вошла и остановилась на пороге, обводя взглядом разгромленную квартиру. Её лицо было нечитаемым, и это пугало больше, чем самый громкий крик.
Несколько секунд Аня смотрела на царивший в квартире хаос, не проронив ни слова. Её взгляд скользнул по разбитому телевизору, по испорченному ковру, по перевернутому журнальному столику, по трём пьяным мужчинам, застывшим в нелепых позах.
— Аня, мы можем объяснить, — начал Максим, делая шаг к жене.
— Объяснить? — тихо переспросила она, снимая пальто. — Что именно ты хочешь объяснить, Максим?
Её спокойный тон пугал гораздо больше, чем крик. Максим открыл рот, но не нашёлся с ответом.
— Ань, это я виноват, — подал голос Витя. — Я предложил собраться. Мы всё возместим.
— Возместим? — Аня медленно обвела рукой гостиную. — Вы возместите мне испорченный ремонт? Разбитый телевизор, который мы выбирали месяц? Мою посуду?
Её голос оставался ровным, но глаза метали молнии. Дима, окончательно проснувшись, виновато опустил голову.
— Аня, я лично куплю новый телевизор, — пообещал он. — Завтра же закажу.
— А ты знаешь, сколько он стоит? — спросила Аня. — И дело не в цене. Дело в том, что я просила, — она повернулась к мужу, — просила тебя об одном — не устраивать бардак. И что я вижу, вернувшись домой?
Максим почувствовал, как внутри всё сжимается от стыда. Он действительно обещал, что всё будет в порядке. И полностью нарушил это обещание.
— Аня, я…
— Нет, — она подняла руку, останавливая его. — Я не хочу сейчас ничего слышать. Я вызываю полицию.
— Полицию? — в унисон переспросили все трое.
— Да, полицию, — Аня достала телефон. — Мою квартиру разгромили.
— Но мы же не посторонние, — попытался возразить Витя. — Мы твои родственники.
— Именно поэтому я особенно разочарована, — отрезала Аня, набирая номер. — Добрый вечер. Моя квартира разгромлена. Да, внутри находятся те, кто это сделал. Нет, я не боюсь за свою безопасность. Да, буду ждать.
Она отключила телефон и посмотрела на шурина.
— Вы хоть понимаете, что натворили?
— Аня, не надо полиции, — попросил Максим. — Давай решим всё мирно.
— Мирно? — Аня прошла на кухню и застыла в дверях. — Боже мой… Что вы здесь делали?
Кухня представляла собой поле битвы: осколки посуды на полу, пустые бутылки на столе, содержимое шкафов частично вывалено, на плите — пригоревшая сковорода с остатками какой-то еды.
— Дима пытался найти тряпки, — пояснил Максим, чувствуя, насколько жалко это звучит.
— И для этого нужно было выпотрошить все шкафы? — Аня покачала головой, она повернулась к братьям, — я хочу, чтобы вы убрались из моей квартиры. Немедленно.
— Но полиция… — начал Дима.
— Валите отсюда! — отрезала Аня. — Я не хочу видеть вас в своём доме ни минутой дольше.
Витя и Дима переглянулись, понимая, что спорить бесполезно. Они неуклюже поднялись и, пошатываясь, направились к выходу.
— Аня, прости нас, пожалуйста, — Витя остановился у двери. — Мы не хотели.
— Уходите, — повторила она, не глядя на него.
Когда братья вышли, Аня повернулась к мужу.
— А теперь ты. Я хочу, чтобы ты знал: я подам на развод.
Максим почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Аня, ты не можешь… из-за одного вечера…
— Из-за одного вечера? — она горько усмехнулась. — Максим, это последняя капля. Твоё безответственное поведение, постоянные обещания, которые ты не выполняешь, твои братья, которые ведут себя как дикари… Я устала.
В дверь позвонили — приехала полиция. Аня впустила их, кратко объяснила ситуацию. Они вышли на улицу, где мрачно топтались братья, и после короткого разговора увели всех троих.
Оставшись одна, Аня медленно обошла квартиру, оценивая масштаб разрушений. Каждая комната хранила следы пьяного веселья. В спальне на кровати — следы грязной обуви, в ванной — разбросанные полотенца и опрокинутая корзина с косметикой.
Завтра, когда она подаст на развод, начнётся новая глава её жизни. Глава без Максима, без его безответственности, без его проблемных родственников. Она устало прикрыла глаза. Что бы ни случилось дальше, хуже уже не будет.
Три недели спустя Аня сидела в своей любимой кофейне, расположенной в двух кварталах от работы. Это было уютное место с панорамными окнами и мягкими диванчиками, где она часто проводила обеденные перерывы. Здесь подавали лучший в городе капучино с корицей — маленькая радость, которую Аня позволяла себе даже в самые трудные дни.
А трудных дней в последнее время хватало. Развод продвигался быстрее, чем она ожидала. Квартира останется ей как личная собственность, приобретённая до брака. Общим имуществом была только машина Максима, в покупку которой Аня вложила половину суммы.
Она размешивала сахар в чашке, глядя на улицу сквозь большое окно, когда заметила знакомую фигуру. Максим стоял возле входа в кофейню, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Он выглядел осунувшимся и уставшим — помятая рубашка, отросшая щетина, круги под глазами.
Аня не сразу поняла, что он знал, где её искать. Он никогда не заходил к ней на работу, и тем более не появлялся в этой кофейне. Значит, специально выслеживал. От этой мысли внутри неприятно кольнуло.
Максим заметил её взгляд и решительно вошёл внутрь. Аня подавила желание встать и уйти. Нет, она не будет убегать. Всё, что нужно было сказать, она скажет ему прямо в лицо.
— Привет, — Максим остановился у её столика. — Можно присесть?
Аня кивнула, сохраняя бесстрастное выражение лица.
— Как ты меня нашёл? — спросила она.
— Твоя коллега сказала, что ты часто обедаешь здесь, — признался Максим. — Я звонил на работу, но ты трубку не берёшь.
— И правильно делаю, — Аня отпила кофе. — Что тебе нужно?
Максим провёл рукой по волосам — жест, который всегда выдавал его нервозность.
— Я пришёл извиниться. И попросить тебя пересмотреть решение о разводе.
— Извинения приняты, — ровно ответила Аня. — Насчёт развода — решение окончательное.
— Аня, послушай, — Максим подался вперёд. — Я понимаю, мы натворили дел. Но это же не повод разрушать семью. Я готов всё исправить, всё возместить. Я уже заказал новый телевизор, такой же. И сервиз антикварный нашёл, почти как твой.
— Дело не в телевизоре и не в сервизе, — покачала головой Аня. — Дело в тебе, Максим. В твоём отношении ко мне, к нашему дому, к нашей жизни.
— Я изменюсь, — пообещал он. — Дай мне ещё один шанс.
— Сколько их уже было, этих шансов? — спросила Аня. — Помнишь, как ты обещал бросить курить? А потом я находила окурки на балконе. Помнишь, как обещал следить за расходами? А потом спустил всю зарплату на новый игровой компьютер. И каждый раз — извинения, обещания… Я устала от этого цикла, Максим.
Он опустил глаза.
— Мне негде жить, — тихо сказал он. — Братья не могут меня приютить — их жёны против. Я ночую то у одного друга, то у другого. На съёмную квартиру денег не хватает, всё в телик вгрохал. Пусти меня домой!
— О нет! Я никогда больше не пущу ни тебя, ни твоих родственников в свою квартиру, после того, что вы там устроили, дорогой мой!
— Но мне правда негде жить!
— Это уже не моя проблема, — твёрдо сказала Аня. — Ты взрослый человек, сам разберёшься.
— Значит, всё кончено? — в его голосе прозвучала горечь.
Аня посмотрела ему прямо в глаза.
— Да! Всё кончено!
Максим вздрогнул, услышав эту фразу. Она прозвучала как приговор, окончательный и безжалостный.
— Я думал, ты любишь меня, — сказал он после долгого молчания.
— Любила, — поправила Аня. — Но любовь не выживает там, где нет уважения и ответственности.
Она допила кофе и взглянула на часы.
— Мне пора возвращаться на работу. Прощай, Максим.
Аня встала, оставила деньги за кофе и направилась к выходу. Уже у двери она обернулась — Максим всё ещё сидел за столиком, глядя в пустоту перед собой. На мгновение ей стало его жаль, но она тут же отогнала это чувство. Жалость — плохой советчик, особенно когда дело касается собственной жизни.
Выйдя на улицу, Аня глубоко вдохнула свежий весенний воздух. Впереди ждало много трудностей — восстановление квартиры, оформление документов, привыкание к одиночеству. Но сейчас она чувствовала странное облегчение, будто сбросила с плеч тяжёлый груз, который тянул её вниз все эти годы.
Это был конец одной истории и начало другой. И эта новая история будет написана только по её правилам…
