Марина оторвалась от экрана ноутбука, где разбирала сметы нового проекта, и увидела Сергея в дверном проёме. Он стоял как-то неуверенно — плечи поникли, голова чуть опущена. Марина знала этот взгляд слишком хорошо: он предвещал неприятности.
За двенадцать лет брака она научилась читать его молчание лучше, чем чертежи, которые ежедневно изучала на работе.
— Мама хочет отметить юбилей на нашей даче. Нужно всё организовать, — сказал Сергей. Он ещё не догадывался, что эта фраза станет началом настоящего кризиса.
Слова повисли в воздухе тяжёлым комом. Марина медленно закрыла крышку ноутбука. Внутри уже начинала подниматься волна раздражения. Дача… её дача. Та самая, которую она получила в наследство от любимой тёти Лиды, а потом годами превращала в уголок рая. Каждый куст, каждая дорожка, каждый цветок — результат её труда, сил, времени, денег.
— Сколько человек? — спросила она, хотя уже предчувствовала ответ.
— Ну… человек тридцать. Может, чуть больше. Мама уже почти всех пригласила.
Тридцать человек. На участке в шесть соток, где каждый метр был занят розами, лилиями, пионами. Где неделю назад она высаживала молодые хосты, которые ещё не окрепли.
— А ты или мама хоть раз подумали, что я могу быть против? — голос Марины звучал слишком спокойно. Сергей должен был понять: это плохой знак.
— Марин, да ладно тебе. Это же мама. Юбилей — семьдесят лет! Это важно.
Она встала и подошла к окну. За стеклом — городские огни, жизнь вне их квартиры. А здесь, в четырёх стенах, снова свекровь, снова требования, снова будто бы «естественные» вещи, которые принимаются без обсуждений.
— Помнишь, что случилось в прошлый раз? — спросила она, оборачиваясь к мужу. — На твоём дне рождения?
Сергей поморщился. Как можно забыть тот кошмар? Гости, словно саранча, ворвались на участок, вытоптали газон, сломали молодую яблоню, испепелили клумбу костром, а дети играли в футбол среди грядок, превратив их в грязное поле.
— Но сейчас будет иначе, — попытался он возразить. — Мама обещает всё сделать цивилизованно. Шатёр поставим, ничего не тронут.
— Шатёр? — Марина рассмеялась, но смех был горьким. — А где ты его себе представляешь? Посреди розария? Или прямо на моей альпийской горке, которую я два месяца строила?
— Ну… найдётся место, — пробормотал он.
— Да нет там места! Я каждый сантиметр расписала цветами. Кто будет готовить для тридцати человек? Кто потом уберёт? Кто восстановит то, что они обязательно испортят?
Она видела, как Сергей напрягся. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, будто пытаясь найти точку опоры. Но не находил.
Для него дача была обузой. Для неё — жизнью. Она создавала этот сад своими руками, часами работая в земле, пока он отдыхал дома. Он никогда этого не понимал. Не чувствовал.
— Мама говорит, что готовиться нужно за пару дней до праздника, — добавил он осторожно. — Она уже составила меню.
— А работа? — голос Марины стал выше. — У меня сроки горят, проект через неделю! Я не могу взять отгулы ради праздника, который мне никто не согласовывал!
— Ну, может, договоришься с начальством…
— Договорюсь? — она посмотрела на него с недоумением. — Сергей, ты вообще слушаешь себя? Я архитектор, у нас жёсткие графики. Я не могу просто исчезнуть, чтобы обслуживать твоих родственников!
В голове промелькнули воспоминания: годы работы, деньги, выходные без отдыха, саженцы, которые она берегла как зеницу ока, редкие сорта роз, ради которых ездила в другой город. Её сад. Её убежище.
— Почему нельзя снять ресторан? — спросила она. — Если маме нужно пространство для тридцати человек, пусть празднует там.
— Марин, ну ты же понимаешь… Это семейный праздник. Домашняя атмосфера. Дача. Мама давно мечтала об этом.
— А кто мечтал обо мне? — голос её дрогнул. — О том, что это моя дача, мой труд, моя жизнь?
Она подошла ближе. Сергей невольно отступил.
— Скажи мне честно: мама хоть раз спросила моего мнения? Хоть раз подумала, что мне может быть неудобно?
— Она думала, что ты обрадуешься. Это же семья.
— Семья — это когда тебя спрашивают. Когда учитывают. Когда твоё «нет» имеет значение.
Сергей посмотрел на телефон, будто искал в нём опору.
— Мама уже разослала приглашения. Родственники из других городов едут. Билеты куплены.
— И это мои проблемы? — холодно спросила она.
Повисло тяжёлое молчание. В висках стучало сердце. Марина чувствовала, как внутри всё переворачивается от мысли, что её личное пространство снова должно стать полем боя.
— А ещё мама сказала, что было бы здорово подарить ей новый ноутбук. Старый совсем не тянет.
Марина замерла. Вот оно. То, что перешло все границы.
— Сколько стоит этот ноутбук? — голос был ледяным.
— Ну… около восьмидесяти-ста тысяч. Но мама столько сделала для нас…
— Для нас? — переспросила она. — Или для тебя? Потому что я не припомню, чтобы твоя мама делала что-то для меня. Только критиковала мою стрижку, карьеру и отсутствие детей в первые годы брака.
— Марина, ну ты же понимаешь… Она меня растила. Заботилась. Она заслуживает благодарности.
— Заслуживает. От тебя. Ты её сын. Ты и благодари. А почему я должна платить сыновний долг вместо тебя?
Она снова подошла к окну. Город продолжал жить своей жизнью. Люди куда-то спешили, решали свои дела. А у неё дома разворачивался очередной конфликт, в котором её голос снова считался фоном.
— Скажи мне, — произнесла она, не оборачиваясь, — ты вообще понимаешь, насколько абсурдно всё, что происходит? Что твоя мама планирует праздник на моей даче, не спросив меня. Что я должна буду готовить, убирать, покупать подарки. И всё это — как должное.
— Но она же семья…
— А я кто? — резко обернулась Марина. — Слуга? Обслуживающий персонал?
Её слова повисли в воздухе. Сергей молчал. Но даже в этом молчании она чувствовала — он не намерен отступать.
— Мы? — повторила она. — А что ты сделаешь? Кроме того, что передашь мне мамин список поручений?
— Я куплю продукты, — неуверенно ответил он.
— На мои деньги, как всегда?
Лицо Сергея стало красным. Они оба знали правду: её зарплата обеспечивала большую часть расходов. Его оклад был скромнее, а обязанности — минимальными.
— Так почему тогда ресторан не снять? — снова спросила Марина. — Если юбилей такой важный, если гостей столько — пусть празднуют в подходящем месте.
— Она хочет именно на даче, — сказал Сергей. — Говорит, там особенная атмосфера.
— Ага, — холодно ответила Марина. — Особенная. Особенно если представить, как твои родственники давят мои розы каблуками.
Сергей молчал. Он понимал её правоту, но не мог признать это вслух. Слишком велико было влияние матери.
— А если я просто откажусь? — спросила она. — Если скажу «нет»?
— Не можешь так поступить. Мама уже всех пригласила. Люди едут из других городов. Это будет скандал.
— И кто его устроил? Я или твоя мама, которая раздала приглашения, даже не подумав, что хозяйка участка могу быть против?
Марина опустилась на диван. Ноги дрожали от усталости, нервного напряжения, постоянного ощущения, что её голос не имеет веса.
— Знаешь, что меня больше всего задевает? — произнесла она тихо. — Не сам факт праздника. Не количество гостей. А то, что со мной никто не считается. Что я для вас не человек, а фон. Функция: организуй, приготовь, убери, плати.
— Ты преувеличиваешь, — попытался возразить он.
— Преувеличиваю? — она посмотрела ему в глаза. — Сергей, твоя мама ни разу в жизни не поблагодарила меня за то, что я делаю. За ремонт дачи, за подарки, за готовку на семейные праздники. Ни разу! Только критика, требования и вечное недовольство.
— Просто она такая…
— А я должна это терпеть? Потому что она «такая»?
Она встала, прошла к шкафу. Завтра был важный день: презентация проекта, над которым она работала полгода. Большой торговый центр. Её проект. Её успех.
— Я не буду этого делать, — сказала она решительно. — Ни дачу, ни банкет, ни этот ноутбук за сто тысяч. Хватит.
— Но мама уже всё решила…
— Пусть ищет другое место. Ресторан, кафе, плавучий дворец на реке — мне без разницы. Только не моя дача.
— Она обидится…
— А меня это не касается. Это твоя мама. Твоя проблема.
Сергей взял телефон и набрал номер. Марина сразу поняла, что он собирается сделать.
— Ты будешь говорить об этом здесь?
— Мне надо предупредить её…
— Тогда уходи. Не хочу слышать этот разговор.
Он вышел на балкон, закрыв за собой дверь. Но даже через стекло доносилось, как он пытается успокоить мать. Марина знала этот сценарий. Вскоре последует истерика, потом слёзы, затем претензии, что она разрушила праздник, испортила юбилей, не уважает старших.
Через минуту Сергей вернулся. Лицо было белым, голос дрожал.
— Мама говорит… Если мы не можем предоставить дачу, то должны оплатить ресторан. Мы обязаны, потому что подвели её.
Марина замерла. Внутри что-то лопнуло.
— Повтори, — сказала она тихо.
— Она говорит, что если мы отказываемся от дачи, то должны оплатить банкет. Ведь люди уже приглашены, билеты куплены…
— Убирайся.
— Что?
— Ты слышал. Убирайся из моей квартиры. Сейчас.
— Марин, ты с ума сошла? Это наш дом…
— Бывший. Это мой дом. Куплен на мои деньги. И я не хочу тебя здесь видеть.
— Но…
— Бери свои вещи и уходи. К маме. Пусть она объяснит тебе, почему жена должна платить за чужие капризы.
Сергей стоял, как в столбняке. Такого поворота он явно не ожидал.
— Давай поговорим спокойно… — начал он.
— Где была эта спокойная беседа, когда ваша семья принимала решение за меня? — перебила она. — Нет, Серёжа. Больше я не буду терпеть. Не буду играть по вашим правилам.
Она подошла к шкафу, достала его куртку и бросила ему.
— Одевайся. Уходи. Пока я не передумала.
— Ты серьёзно?
— Как никогда.
Она открыла дверь. Сергей медленно натянул куртку, все ещё надеясь, что это шутка.
— Это всё из-за цветов? — спросил он с горечью.
— Нет, — ответила Марина. — Это из-за того, что ты не уважаешь меня. Ни ты, ни твоя мама. Вы считаете, что можете распоряжаться моей жизнью, моим временем, моими деньгами — без моего согласия.
— Я думал, ты меня любишь.
— Я тоже думала, что ты меня любишь. Похоже, ошиблись оба.
Дверь закрылась за ним с тихим щелчком. Марина прислонилась к ней спиной, медленно опустилась на пол. Квартира погрузилась в тишину. Оглушительную. Без криков, без требований, без чужих ожиданий.
Несколько минут она сидела молча, потом достала телефон и открыла альбом с фотографиями дачи. Цветущие розы, аккуратные клумбы, альпийская горка, которую она собирала месяц. Её сад. Её мир. Её маленькая победа.
Завтра она поедет туда. Подрежет кусты, проверит систему полива, может, посадит новые тюльпаны. Одна. Без мужа, который считал сад «просто цветочками». Без свекрови, которая воспринимала её как бесплатную помощницу.
Телефон завибрировал. Сообщение от Сергея:
«Марин, давай поговорим завтра. Когда остынем».
Она прочитала и удалила. Некоторые диалоги больше не нужны. Некоторые отношения исчерпали себя.
За окном темнело. Воздух становился холоднее. Где-то далеко, за городом, в тишине осенней ночи, её сад медленно засыпал под первые заморозки.
А здесь, в пустой квартире, Марина впервые за долгое время почувствовала — свободу . Не радость, не ликование. А ту тяжёлую, болезненную свободу, которая приходит после разрыва.
Что будет дальше — она не знала. Но одно было ясно:
никто больше не будет решать за неё.
Никогда.
