Это должен был быть самый счастливый день в жизни молодой пары. Вика, стройная, светловолосая и добрая, наконец-то выходила замуж за своего любимого Игоря. Ей было 28, ему — 31. Они познакомились на работе, долго встречались, съездили вместе в отпуск, купили квартиру в ипотеку. Всё было, как у людей: с планами, радостью, с мечтами о семье.
Но была одна проблема — свекровь.
Любовь Ивановна — женщина властная, с твёрдым голосом, взглядом прокурора и железной установкой: «Мой сын достоин лучшего». Ей не нравилась невестка с самого начала. Не то чтобы Вика ей что-то плохое сделала — просто не соответствовала её идеалу. Не так одета, не из той семьи, работает, по мнению свекрови, на «пустяковой» должности. А главное — Вика не позволяла собой помыкать.
За неделю до свадьбы начались тревожные звонки. Любовь Ивановна звонила сыну по вечерам и срывающимся голосом уговаривала всё отложить. «Ты ещё успеешь, сынок. Подумай хорошенько. Может, она не твоя судьба?» — звучало почти ежедневно.
Но Игорь стоял на своём. Он любил Вику и был уверен, что хочет быть с ней. Это только раздражало мать ещё больше. Она почувствовала, что теряет власть.
В день свадьбы напряжение достигло апогея. С самого утра начались придирки:
— Почему у тебя платье не белоснежное, а с кремовым оттенком? — спрашивала свекровь с таким видом, будто это смертный грех.
— Почему не позвали тётю Зину? Я же говорила! — Игорь устало отмахивался.
— Тортик заказали у каких-то студентов, а не в кондитерской, где всегда берём! — продолжалось.
Вика молчала. Она старалась быть вежливой, не конфликтовать, думала, что праздник важнее, чем спор с будущей свекровью. И зря…
Скандал разгорелся прямо во время застолья.
Когда молодые вышли на середину зала для первого танца, кто-то из гостей (по слухам — подруга свекрови) пошутил:
— Надо же, какая трогательная сцена — Игорь танцует с воспитанницей детского сада!
Смех за столами, недовольный взгляд Вики. А свекровь только подлила масла в огонь:
— Да-да, невеста у нас юная, наивная… Главное, чтобы готовить научилась, а не только улыбаться!
Гости замерли. Кто-то попытался сменить тему, но было поздно. Вика вышла в слёзы, ушла в туалет. Игорь пошёл за ней, а следом — целая волна возмущений.
Отец Вики потребовал у Любови Ивановны объяснений:
— Вы зачем так? День свадьбы, вы мать, вам бы благословлять, а вы как будто враг на банкете!
Свекровь не отступала:
— Я говорю, как думаю. Не вижу повода для лжи. Лучше сразу правду узнать, чем потом развод!
После таких слов жених резко прервал празднование. Музыка выключилась, гости в недоумении расходились. Молодожёны уехали домой раньше, чем планировали.
Вечер после свадьбы
Вика сидела в тишине, закутавшись в плед, с чашкой ромашкового чая. На её лице застыла смесь обиды и усталости. Игорь молча смотрел в окно. Слова матери до сих пор звенели в голове.
— Почему она такая? — наконец, тихо спросила Вика. — Я старалась. Я правда старалась ей понравиться.
— Я знаю, — Игорь сел рядом. — Прости, что не защитил тебя сразу. Я просто не ожидал, что она дойдёт до такого.
— Ты ведь понимаешь, что я теперь боюсь с ней общаться? — она посмотрела ему в глаза.
Он кивнул. — Я с ней поговорю. Но давай просто на пару дней отдохнём от всех. Только ты и я.
Они провели следующий день вдвоём — поехали за город, гуляли в лесу, жарили зефир на костре. И впервые за долгое время Вика снова смеялась.
Через три дня…
Любовь Ивановна проснулась рано. В доме было тихо. Сын не звонил. Ни вчера, ни сегодня. Обычно он хотя бы сообщал, что с работы добрался. Она подошла к телефону и набрала его номер.
— Слушай, мам, — голос Игоря был холодным. — Я пока не готов с тобой разговаривать.
— Ты обиделся? Я же только хотела как лучше. Я не враг Вике, но ты же сам знаешь, что она не умеет вести хозяйство!
— Мам… — Игорь вздохнул. — Ты всё испортила. Ты на невесту напала. Ты меня унизила. Мне было стыдно за свою семью. Я просил тебя просто поддержать нас. Не любишь её — ладно. Но я люблю. И я тебя предупреждал!
Она замолчала. Он положил трубку.
Всю оставшуюся часть дня она ходила по дому, бездумно переставляя вещи, пересматривая свадебные фотографии сына. Некоторые фото она удалила из телефона — от злости. Потом — восстанавливала. Потом снова удаляла. Было горько. Одиноко. Неловко. Гордость мешала, но внутри росло чувство вины.
Вспомнились слова собственного мужа, покойного уже десять лет:
— Если хочешь быть нужной детям, не учи их жить. Просто люби.
Она поняла, что перешла черту. Всё, что она делала, было из страха. Страха потерять сына, оказаться не на первом месте. Но теперь он сам отдалился — из-за её же слов.
В тот же вечер её навестила подруга Галина.
— Ты ведь понимаешь, что сама всё испортила, да? — без обиняков сказала она. — Я бы на месте Вики вообще не пускала бы тебя на свадьбу. А она — держалась. До последнего. Мудрая девочка. А ты?
Любовь Ивановна впервые не стала возражать. Слушала. Глотала ком в горле. И вдруг почувствовала, что хочет попросить прощения. Не потому что «надо». А потому что больно.
Через два часа она поехала в кондитерскую. Купила торт — тот самый, который был на свадьбе. Написала записку: «Прости. Я была неправа. Пригласите меня в гости. Хочу исправить». И положила в коробку.
Потом долго стояла под дверью их квартиры. Слушала шаги за стеной. Вика открыла. Глаза красные, но в руках чайник.
— Заходите… — тихо сказала она.
Они пили чай. Молча. Без обвинений. Без оправданий. Просто сидели. И только под конец Вика сказала:
— Я понимаю, вы за сына переживаете. Но если вы его любите, не разрушайте то, что делает его счастливым.
Любовь Ивановна кивнула. Это было начало. Новое, неловкое, но настоящее. Возможно, не станет сразу тёплым и лёгким. Но главное — оно вообще стало возможным.
Спустя неделю
Свекровь вновь пришла в гости — по приглашению Игоря. На этот раз — с пустыми руками, без тортов, без речей, просто с собой. За столом сидели втроем. Был обеденный суп, салат, домашняя курочка. Вика приготовила.
— Очень вкусно, — неожиданно сказала Любовь Ивановна. — Даже лучше, чем у меня получалось в молодости.
Вика подняла взгляд, удивлённая. Но ничего не сказала. Просто кивнула. Игорь улыбнулся.
После обеда они втроём вышли во двор. Было тепло. Солнечно. Соседи здороваться начали. Кто-то спросил: «А где же ваша красавица-невестка?» — имея в виду Вику.
— Вот же она! — гордо сказала Любовь Ивановна, беря Вику под руку.
В тот вечер, когда она уходила домой, Вика проводила её до двери.
— Спасибо, что пришли, — тихо сказала она.
— Спасибо тебе, что пустила, — так же тихо ответила свекровь. — Я не сразу поняла, что ты — не соперница. А опора.
Ещё через месяц
Вика и Любовь Ивановна вместе поехали на рынок. Выбирали овощи, спорили о качестве помидоров, смеялись над продавцом, который назвал их «две подружки».
— Можно поверить, — сказал он, — что вы невестка и свекровь? Да вы же сговорились!
— А разве это плохо? — подмигнула Вика.
Они ехали домой, переглядывались, и Любовь Ивановна вдруг подумала: «Какая же я была слепая. А ведь эта девочка действительно любит моего сына. И, может, со временем полюблю её и я. Настоящею любовью. Не потому что надо, а потому что заслужила».
Осень. Шестой месяц брака
Однажды вечером Игорь пришёл домой с цветами. Вика удивилась.
— Пятница же. Без повода? — спросила она.
— А если есть повод, — он поцеловал её. — Мама звонила. Хочет пригласить нас на ужин. Просто — посидеть, поговорить. Она сказала, что хочет познакомить тебя с подругами из своего кружка.
— Кружка? Какого?
— Они в клубе читают книги, обсуждают. Говорит, ты ей теперь как дочка, и она хочет, чтобы тебя приняли в «женский круг».
Вика замолчала. Потом засмеялась:
— Ладно. Буду самой молодой участницей.
— Мама уже хвасталась, что у неё самая красивая сноха в клубе.
Ужин прошёл тепло. Подруги свекрови были живые, весёлые, острые на язык. Вика слушала истории про дачные страсти, рецепты, споры о литературе. Даже под конец рассказывала про свою работу, свои книги, и её слушали. А Любовь Ивановна сидела, глядя на неё с гордостью.
— Она у нас умница, — сказала она подругам. — Сына моего сделала счастливым. А что ещё матери нужно?
Весна. Первый год вместе
Они сидели на веранде у дачи. Пахло сиренью, и Вика, укрытая пледом, держала в руках чай. Любовь Ивановна подошла, присела рядом.
— Вика… Я хотела сказать. Спасибо.
— За что?
— За терпение. За то, что не закрыла дверь, когда я была ужасной. За то, что показала — можно иначе. Я раньше думала, что женщина в доме — это борьба. А ты показала — что это может быть партнёрство.
Вика молча кивнула. А потом тихо добавила:
— Я вас не простила сразу. Но я видела, что вы стараетесь. А старание — это уже путь к любви.
Они смотрели на небо. Над ними пролетали птицы, и в этом моменте было всё: прощение, принятие, новая глава.
Потому что даже свекрови, в конце концов, могут пожалеть о сказанном. И измениться. Если только у них есть сердце. И шанс начать заново.
