— Марин, ну что у нас снова творится?! Ты не могла убрать?! Дома же целыми днями! – Стас прошёл по комнате, переступая игрушки, и нахмурился.
— Да, конечно, я целый день дома одна с двумя детьми! У меня уже голова кругом: их то одень, то накорми, то помири! У меня времени ни на что не хватает! – Марина, взлохмаченная и злая, повысила голос, – Тебе надо – ты и убери!
— Что у нас на ужин? – сменил тему Стас, переодевшись в спортивный костюм и вымыв руки.
— Борщ! – прошипела жена.
— Опять?! Я же его уже четвёртый день ем!
— А когда мне готовить?! Сонька с Мишкой капризничают весь день!
— Слушай, Соньке уже 5, Мишке – 2! С такими детьми другие уже всё успевают!
— Какие другие?! Что успевают?! Так пусть тебе другие и готовят на обед первое, второе и третье! – Марина отвернулась и ушла в другую комнату, где как раз Сонька пыталась забрать у Мишки машинку, а он орал, протестуя.
Стас нахмурился. Он брезгливо смотрел на разбросанные детьми игрушки и вещи, на мусор на ковре и неметеный пол, на огрызки яблок и крошки на кухонном столе. Ему, привыкшему с детства к чистоте, было всё это просто противно. Да и жена в последнее время стала совсем не похожа на ту юную красотку, какой он её встретил. Марина ходила дома в грязной футболке и растянутых спортивных штанах, жирные пятна на которых уже просто не выстирывались. Волосы – не чесаные с утра, чаще всего собраны в убогий неаккуратный «хвостик». Ни макияжа, ни маникюра, ни улыбки на лице. «Не зря говорят, что яблоко от яблоньки далеко не падает»! – подумал Стас. Он ведь ещё тогда, в свой первый визит в дом будущих тестя и тёщи, был поражён тому, насколько те по-другому живут. Это было для парня не просто непривычно, скорее, – дико. Его мать всегда вылизывала дом до блеска, особенно в ожидании гостей. Мать Марины даже не удосужилась пропылесосить. Сгребла в охапку вещи и убрала в шкаф, какой-то грязной, замызганной тряпкой стёрла крошки со стола прямо на пол. Притом, что родители Марины знали о том, что дочь приедет не одна. Тогда Стас не стал на этом заострять внимание, как он сейчас понимал – зря.
… Стас впервые увидел Марину в техникуме – они вместе пришли на курсы подготовки проводников дальнего следования. Девушка сразила его наповал: хрупкая брюнетка с огромными карими глазами и с длинными вьющимися волосами. Она увлечённо слушала лектора и конспектировала, задавала вопросы. Стас же смотрел только на неё, поэтому, когда у него преподаватель что-то спросил, то он сразу и не понял, что обращаются именно к нему. Тогда над ним смеялась вся группа, а Константин Николаевич ещё долго вспоминал этот случай.
С Мариной у них быстро завязались отношения. Оказалось, что она приехала покорять областной центр, но в вуз на бюджет не поступила, вот и решила пройти курсы и стать проводницей. Девушка снимала комнату в общежитии, подрабатывала официанткой в кафе. Стас на тот момент учился на последнем курсе техникума и решил получить корочку проводника: вдруг пригодится. Вот и встретились два одиночества. И полюбили.
Стас был единственным сыном у своих родителей. Вернее, у матери – отца не стало, когда ему было 10 лет. У него случился инфаркт, спасти не смогли. Мать много работала – она была заведующей детского сада, при этом женина всё успевала и дома: и убраться, и приготовить, и время сыну уделить. Мария Павловна любила порядок во всём, она часто говорила сыну: «Грязно не там, где убирают, а там, где не сорят!» Поэтому уж если он сорил, то обязан был убрать за собой. Стас неплохо учился, но поступать решил в железнодорожный техникум – хотел стать машинистом.
Марина тоже была единственной дочерью, только у неё была полная семья: мама и папа. Как она сама рассказывала, работал у них в семье один отец. Мать всё время болела. Вернее, у неё был сахарный диабет, а это, как считала женщина, была вполне весомая причина, чтобы не работать. Официальной версией сначала было то, что она воспитывает маленькую дочь (пока Марина не пошла в 5 класс), а потом – что в их небольшом посёлке не находилось достойной её работы. Ещё до замужества Елена Николаевна работала в продуктовом магазинчике, но на данный момент там вакансий не было. Идти на местный завод металлоконструкций или на птицеферму она не хотела: слишком тяжёлая работа и неудобный график.
— Я не привыкла работать ночами! – говорила она мужу, – У меня же сахар! Не смогу работать в таком графике!
— Лен, у нас в конторе как раз уборщица нужна, – как-то проговорился мужчина, – там и график нормальный, работа не сложная!
— Чтобы я после торгового техникума уборщицей работала?! Ты за кого меня принимаешь?! – негодовала женщина. Так и не нашла она работы «по душе».
Если бы при этом она была идеальной хозяйкой, то вопросов бы не было. Однако к домашним обязанностям женщина тоже относилась без особого энтузиазма. Она готовила 5-литровую кастрюлю борща – чтоб сразу и надолго, на второе чаще всего макароны. Жарила побольше котлет или тушила мясо – чтобы не стоять у плиты каждый день. Елена не пекла, ссылаясь на то, что ей выпечку есть нельзя, а если она будет печь для семьи, то не сможет сдержаться. С уборкой женщина тоже не слишком усердствовала – максимум, пропылесосит раз в два-три дня. Её муж, отец Марины, был человеком спокойным, работал в вагонном депо слесарем. На работе обычно уставал, так что придираться к жене ни времени, ни сил у него не было. К тому же мужчина любил выпить, поэтому был рад дома и 3-хдневному борщу – поел и поел. Гурманом он не был. На выходных мог и сам, если надо, поджарить картошечки на всю семью.
Больше всего Елена Николаевна любила смотреть сериалы по телевизору – вот это она не могла пропустить. А то, что пыль на полках толщиной в палец, её особо не волновало. Марина росла, воспринимая это как должное. С детства у неё сложилась такая установка, что порядок в доме – это далеко не самое главное. Как и то, что готовить можно раз-два в неделю: главное, чтобы было, что поесть. Уверовала девушка и в то, что её основная задача – успешно выйти замуж, а дальше уже вся ответственность за семью ложится на плечи мужа: его забота и денег заработать, и дом построить, и её любить. Причём, любую: как говорится, в горе и в радости, в болезни и в здравии. То есть, если уж вышла замуж – то муж никуда не денется. Можно расслабиться. Вот Марина и расслабилась. Только мужу почему-то это совершенно не нравилось – он был совсем не похож на её спокойного, терпеливого отца.
Когда Марина и Стас поженились, они остались жить в городе. Сначала снимали квартиру, потом взяли в ипотеку небольшую двушку. Марина ездила в поездки, Стас работал машинистом. Однако такая работа жены мужчину не устраивала, и в итоге женщина пошла работать администратором в стоматологию: зарплата, конечно, меньше, зато работа непыльная и возле дома. Стас думал, что так у жены будет больше времени для семьи. Времени стало, действительно, больше, однако в их квартире как был бардак, так и остался.
— Мариш, ты не знаешь, где моя рубашка, ну, та, в клеточку? – спрашивал Стас.
— Ой, а она в стирке! – разводила руками Марина.
— Но ты е ещё на прошлой неделе грозилась её постирать! – удивлялся муж.
— Я забыла! Как-то забегалась и забыла! – виновато хлопала глазами молодая женщина.
Естественно, влюблённый мужчина внимание на какой-то там нестиранной рубашке не заострял. Мария Павловна, когда приходила к молодым, конечно, пыталась как-то воздействовать на невестку: она не могла себе представить, как в таком беспорядке можно жить.
— Марин, – говорила она молодой женщине, – тебе самой-то не противно – грязь повсюду! Сковорода вся в гари, на чашках налёт, пыль на полках, а пол вы мыли когда?
— Пол мыли на прошлой неделе. Ну, или на позапрошлой. А что, разве у нас грязно? Это Вы ещё грязи не видели! – искренне улыбаясь, говорила Марина, вспоминая, что её мать моет плиту раз в 2-3 месяца, когда уже просто не видно, какого она цвета под слоем жира и грязи. К свекрови молодая женщина относилась прекрасно, считая, что поводов для взаимного недовольства у них нет.
Мария Павловна терялась от её искреннего недоумения, сама мыла пол, плиту и чашки. «Если это устраивает сына – то почему я должна переживать?!» – успокаивала она себя, стараясь пореже приходить к молодым. Ей было гораздо спокойнее встречаться с ними в кафе или приглашать к себе в гости. Так мудрая женщина сохраняла нормальные отношения с семьёй сына.
Потом Марина забеременела. У неё был ужасный токсикоз, поэтому делать она ничего не могла. Даже готовить чаще всего приходилось Стасу. Однако учитывая самочувствие жены, это было вполне нормально. Да и готовить мужчина любил и умел: мать в своё время научила. Родилась Соня, хлопот прибавилось. Хотя девочка была довольно спокойной – например, ночью она просыпалась всего раз, чтобы покушать, однако Марина совершенно ничего не успевала. С ребёнком ведь нужно было и погулять, и поиграть, и покормить… И снова Стас старался помочь жене: и готовил, и убирал, и с Соней гулял время от времени. В субботу и воскресенье с внучкой приходила погулять Мария Павловна. Таким образом, декрет у Марины проходил стабильно и достаточно спокойно. Возможно, именно поэтому, не успев выйти из первого декрета, молодая мама тут же ушла во второй.
Миша родился слабеньким, поэтому часто болел. Болела с ним, естественно, и Соня. К тому же он был полной противоположностью сестричке: плохо спал, плохо ел, всегда плакал. С ним Марина уже не могла спать ночь напролёт – она ложилась к 2 часам, а просыпаться была вынуждена к 6-ти. Не плакал малыш только на руках. Марина носила его по комнате и сама чуть не плакала. Её сменял Стас, иногда – Мария Павловна. Ещё не плакал малыш в коляске на улице. Так он и рос до года – на улице или на руках. Естественно, дома Марина не делала ничего. Это и понятно!
Однако сыну уже исполнилось 2 года – а Марина всё ещё не пыталась наладить быт. Да и сама она за эти 5 лет декрета превратилась в неопрятную и неухоженную, вечно недовольную женщину. Она, как и её мать, единственное развлечение находила в просмотре сериалов, в интернете и прогулках с колясками с такими же, как она, молодыми мамочками. Стас не хотел второго ребёнка. По крайней мере, так быстро. Но Марина его уговорила: мол, сразу двоих поднимать будет легче. Мужчине приходилось работать по 12 часов, чтобы его семья ни в чём не нуждалась. Он устал и хотел заботы и покоя. Вместо этого у него была вечно недовольная жена, бардак в доме и борщ недельной давности. А ведь ему всего 33! Стас был симпатичным мужчиной, на работе с ним пытались флиртовать молодые, красивые и улыбчивые девушки. Он, конечно, держался, хотя уже и сам не понимал, за что…
Мужчина шёл по улице. Он ушёл из дома после очередного скандала с женой. Просто хлопнул дверью. Накануне он, решив помочь жене, приготовил плов – Стас любил готовить и с удовольствием делал это время от времени. Уходя в ночь, попросил жену убрать попозже кастрюлю в холодильник – плов был ещё горячим. Та пообещала. После работы у них было совещание, потом – лекция по охране труда. Вернувшись ближе к обеду, он обнаружил кастрюлю на том же месте на плите. Плов прокис. Плюс к этому: немытая посуда в раковине и возмущение жены: «А я что, всё помнить должна?! У меня дел…» И так далее, в том же духе. Стас набрал старого друга – они работали вместе. Виталик был разведён, жил сам – Стас ему в последнее время очень завидовал. Мужчина был дома и согласился сходить с другом в местный ресторанчик – поднять настроение, так сказать. Утром Стас проснулся в чужой постели – в увеселительном заведении они встретили коллегу Стаса, ревизора Киру. Та давно строила мужчине глазки, пытаясь с ним флиртовать. Вот всё и сложилось. Стас смотрел в потолок. Рядом с ним спала прекрасная юная женщина. В её комнате было чисто, а розы в вазе у окна источали тонкий аромат. Стас вздохнул и засобирался домой, в свою параллельную реальность.
Марина устроила мужу скандал, тот даже оправдания искать не стал…
Стас встречался с Кирой год. Он всё больше отдалялся от Марины. Жена по-прежнему сидела дома. Сравнивая ухоженную целеустремлённую Киру и запустившую себя Марину, погрязшую в быту и в детях, Стас всё больше понимал, что с женой у него будущего нет. Он не был готов жить в семье исключительно ради детей. К жене же он охладел окончательно.
— Сынок, что у вас происходит? – первой забила тревогу мать.
— Всё нормально, не нагнетай, – попытался уйти от прямого ответа мужчина.
— У тебя другая женщина? – в лоб спросила мать.
— Так заметно? – вопросом на вопрос ответил тот, – А Марина, вот, не замечает…
Мария Павловна Честно пыталась спасти семью сына. Она намекала невестке на то, что вокруг Стаса много красивых женщин, и для того, чтобы сохранить семью, нужно работать. В первую очередь, над собой. Марина только отмахнулась: «Куда он денется?! У нас 2 детей!» То, что мужчин не держат дети, слушать молодая женщина не захотела.
Даже после этого уход Стаса стал для Марины неприятным сюрпризом. «Ничего, нагуляется – ещё на коленях ко мне приползёт!» – уверенно говорила она всем знакомым. И, действительно, верила в эти слова. Если на некоторых женщин уход мужа действует отрезвляюще, то Марина продолжала винить во всём только мужа, не замечая своих недостатков.
… Прошло три года. Стас с Кирой по-прежнему встречаются, но вместе не живут – мужчина не спешит во второй раз наступать на те же грабли. Марине пришлось выйти на работу: кассиром в супермаркет. Со Стасом она развелась. Вернее, он с ней. Ожидания того, что муж приползёт к ней на коленях, не оправдались. Возможно, они и помирились бы: Стас всё же любил детей и мог бы попробовать начать всё сначала, если бы Марина хоть что-то для этого делала. Однако в доме у той по-прежнему бардак, а сама она выглядит на 40 лет из своих 33: всё такая же неухоженная, неопрятная и всем недовольная. Со свекровью Марина не общается: считает, что Мария Павловна косвенно виновата в том, что Стас ушёл из семьи. Другое мнение она не воспринимает. С отцом и бабушкой видеться детям она почти не разрешает. Хотя те не единожды пытались переубедить Марину…
— Мам, ну почему всё так?! Почему мне так не везёт?! Я была уверена, что Стас одумается, а он даже и не собирается возвращаться! – плакала Марина, в очередной раз приехав с детьми в гости к родителям.
— Мариш, тебе просто не повезло с мужем! Что тут поделаешь – такой безответственный мужчина попался! Просто не твой это мужчина, ты пойми! – успокаивала женщина дочь.
Отец Марины смотрел в окно на мелкий осенний дождь. Он, конечно, прекрасно понимал, в чём действительно дело, но сказать этого не мог – дочь с женой восприняли бы это как оскорбление. И мужская солидарность здесь вовсе не причём.
