Елизавета сидела напротив доктора и не могла поверить своим ушам. Кабинет внезапно стал тесным, а стены словно начали давить со всех сторон. Врач что-то говорил о стадиях, методах лечения и прогнозах, но все слова проходили мимо сознания. В голове стучала только одна мысль, будто заевшая пластинка: «Рак… рак… рак…»
— Елизавета Андреевна, вы меня слышите? — доктор Семёнов обеспокоенно наклонился ближе. — Я понимаю, это шок, но нам нужно обсудить ваше лечение.
Елизавета моргнула, пытаясь вернуться в реальность.
— Да, простите, — голос звучал слабо, словно чужой. — Вы говорили про операцию?
— Именно. В вашем случае без хирургического вмешательства не обойтись, — доктор Семёнов снял очки и устало потёр переносицу. — Есть хорошие клиники в Германии, специализирующиеся именно на вашем типе опухоли. Я бы рекомендовал не затягивать.
Елизавета машинально взяла протянутую визитку.
— А здесь… в России нельзя сделать такую операцию?
— Можно, — доктор замялся. — Но если честно, с вашим конкретным случаем я бы рекомендовал заграничные клиники. Там новейшее оборудование, специалисты с опытом именно таких операций.
— Сколько это будет стоить? — Елизавета пыталась говорить уверенно, но голос предательски дрожал.
Названная сумма заставила её побледнеть. Такие деньги были у них с мужем на совместном счёте — копили на новую квартиру последние пять лет. Но потратить все сбережения…
— Подумайте об этом как об инвестиции в ваше будущее, — мягко добавил доктор. — Без операции прогноз, к сожалению, неутешительный.
Домой Елизавета шла пешком, хотя обычно ездила на метро. Нужно было проветрить голову, собраться с мыслями. Как сказать Павлу? Они вместе уже восемь лет, но такого испытания у них ещё не было.
Диагноз свалился как снег на голову. Последние месяцы Елизавета чувствовала себя не особо хорошо — усталость, боли, но списывала всё на работу и стресс. Пошла к врачу только когда стало совсем невмоготу. И вот теперь…
Павел вернулся с работы ближе к восьми вечера. Зашёл на кухню, чмокнул жену в щёку и первым делом полез в холодильник за пивом.
— Ужин будет минут через двадцать, — автоматически произнесла Елизавета, помешивая соус. — Как прошёл день?
— Да нормально, — муж пожал плечами. — Этот придурок Васильев опять тянет проект, приходится за ним переделывать.
Елизавета собиралась с духом весь вечер, но подходящий момент так и не наступал. Только когда они уже собирались ложиться спать, она наконец решилась:
— Паш, нам нужно поговорить.
Павел, увлечённый просмотром видео на телефоне, даже не поднял головы:
— М-м-м?
— Я сегодня была у врача. Точнее, у онколога.
Муж наконец оторвался от телефона:
— У кого?
— У онколога. Паш, у меня рак.
Слово повисло в комнате, тяжёлое и неуместное. Павел недоверчиво уставился на жену:
— В смысле? Ты серьёзно?
Елизавета кивнула, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. Теперь, произнеся это вслух, диагноз стал ещё более реальным и пугающим.
— Мне нужна операция. Врач говорит, лучше делать в Германии.
— А ты уверена, что это не ошибка? — Павел нахмурился. — Может, просто стресс? Ты же вечно себя накручиваешь. Помнишь, думала, что у тебя язва, а оказалось просто гастрит?
— Это не ошибка, — Елизавета отвернулась, чтобы муж не видел, как на глаза наворачиваются слёзы. — Я прошла все обследования, сдала кучу анализов. Диагноз подтвердился.
— Мда, нехорошо, — Павел почесал затылок. — И что теперь?
— Я же говорю — операция, — Елизавета готовилась к этому разговору, но не ожидала, что придётся вытягивать из мужа каждое слово сочувствия. — Нужно записаться в клинику, внести предоплату…
— А сколько это всё будет стоить? — перебил её Павел.
Елизавета назвала сумму. Муж присвистнул:
— Ого! Это же все наши накопления!
— Я знаю, Паш. Но речь идёт о моей жизни.
— Да-да, конечно, — муж потёр лоб. — Просто это как-то внезапно. Надо подумать.
«О чём тут думать?» — хотела спросить Елизавета, но промолчала. Может, для него это действительно шок, нужно время осознать. Не все умеют сразу выражать поддержку.
Следующие несколько дней прошли в странном напряжении. Елизавета собирала информацию о клиниках, созванивалась с врачами, искала отзывы пациентов. Павел же будто избегал этой темы. Возвращался с работы поздно, сразу утыкался в телефон или телевизор. Когда жена пыталась заговорить о лечении, отвечал односложно или переводил разговор.
Наконец, спустя почти неделю после того злополучного диагноза, Елизавета не выдержала. Они ужинали, и она снова завела разговор о клинике.
— Паш, мне нужно на следующей неделе перевести предоплату. Врач говорит, счёт уже на днях придёт.
Муж с раздражением отложил вилку:
— Ну ты же понимаешь, лечение дорогое, а гарантии нет. Может, лучше эти деньги как-то полезнее потратить?
Елизавета почувствовала, будто её окатили ледяной водой:
— Полезнее? Чем спасение моей жизни?
— Лиз, ну не драматизируй, — Павел поморщился. — Я просто говорю, что это огромная сумма. Мы копили пять лет. И тут раз — и всё коту под хвост?
— Под хвост? — Елизавета уже с трудом сдерживала дрожь в голосе. — Ты серьёзно считаешь моё лечение выброшенными деньгами?
— Я этого не говорил, не передёргивай, — огрызнулся муж. — Просто может, стоит рассмотреть другие варианты? Сделать операцию тут, в России?
— Врач сказал…
— Да знаю я, что говорят ваши врачи! — перебил Павел. — Им лишь бы комиссию получить за направление в эти зарубежные клиники!
Разговор зашёл в тупик. Елизавета молча собрала посуду и ушла на кухню. Внутри всё кипело от обиды и отчаяния. Неужели после стольких лет совместной жизни она для мужа значит так мало? Или дело не в деньгах, а в чём-то ещё?
Ответ пришёл неожиданно, через пару дней. Елизавета случайно услышала телефонный разговор Павла с матерью.
— Да, мам, я помню про санаторий, — говорил муж, не подозревая, что жена стоит за дверью. — Ты же знаешь, мы копили на квартиру, а теперь Лизка со своей болезнью… Что? Да нет, я думаю, можно подождать с этой операцией. Не так всё страшно, как она расписывает.
Елизавета тихо отошла от двери, чувствуя, как сердце сжимается от боли. Вот оно что. Свекровь, Ирина Петровна, давно хотела в элитный санаторий в Крыму, и Павел, судя по всему, планировал оплатить это из их общих сбережений.
Вечером она всё же решилась на прямой вопрос:
— Паш, твоя мама собирается в санаторий?
Муж выглядел удивлённым:
— А что?
— Просто спрашиваю. Я слышала, она давно хотела.
— Ну да, хотела, — Павел пожал плечами. — У неё там знакомые были, хвалили очень.
— И ты думаешь, сейчас подходящее время для такой поездки?
— А почему нет? — муж непонимающе уставился на жену. — Мама не молодеет, ей отдых нужен.
— А как же моя операция? — тихо спросила Елизавета.
Павел вздохнул, будто объяснял что-то несмышлёному ребёнку:
— Мама давно хотела в санаторий. Ей нужнее, — Павел произнес это так обыденно, словно речь шла о покупке продуктов, а не о жизни собственной жены.
Елизавета молча смотрела на мужа, не узнавая человека, с которым прожила восемь лет. Неужели она так ошибалась в нём всё это время? Или болезнь просто сорвала маску, показав истинное лицо?
— Я правильно понимаю, что ты выбираешь санаторий для матери вместо операции для меня? — голос звучал неожиданно спокойно, хотя внутри всё переворачивалось.
— Лиз, не драматизируй, — Павел поморщился. — Просто нужно всё взвесить. Может, стоит начать с лечения здесь, а потом, если не поможет…
— Если не поможет — будет уже поздно, — тихо перебила Елизавета. — Врач сказал, счёт идёт на недели.
— Ой, эти врачи любят пугать! — махнул рукой муж. — Запугивают, чтобы денег больше содрать.
Елизавета вдруг ощутила странное спокойствие. Решение, которое ещё недавно казалось невозможным, теперь виделось единственно верным.
— Хорошо, я поняла тебя, — Елизавета поднялась из-за стола. — Спасибо за честность.
Муж удивлённо проводил жену взглядом, но ничего не сказал — вернулся к просмотру видео на телефоне.
На следующее утро, когда Павел ушёл на работу, Елизавета позвонила своей давней подруге Наталье:
— Наташ, можно я у тебя поживу немного?
— Что случилось? — встревожилась та.
— Долго объяснять. Но мне нужно где-то остановиться, пока не улечу на лечение.
— Конечно, приезжай, — без лишних вопросов согласилась Наталья. — Ключи знаешь где.
После звонка Елизавета села за компьютер. Вход в онлайн-банк, совместный счёт с мужем, перевод всей суммы в клинику… Заявка на визу была подана ещё несколько дней назад. Оставалось только собрать вещи.
В небольшой чемодан поместилось самое необходимое — одежда, документы, фотографии родителей. Украшения Елизавета решила не брать — пусть остаются Павлу как напоминание о том, что он потерял.
Покидая квартиру, в которой прошли годы совместной жизни, Елизавета не испытывала сожаления. Только усталость и желание поскорее начать лечение. Дверь за собой она закрыла тихо, без лишнего драматизма.
Первый звонок от мужа раздался вечером того же дня. Елизавета как раз устраивалась в гостевой комнате у Натальи.
— Ты где? — без приветствия спросил Павел.
— В безопасном месте, — спокойно ответила Елизавета.
— Ты куда спрятала деньги? Их нет на счёте! — голос мужа дрожал от злости.
— Я перевела их в клинику. На своё лечение.
— Что?! — Павел перешёл на крик. — Ты не имела права! Это наши общие деньги! Операция тебе не поможет, рак не лечится! А маме в санаторий надо!
Елизавета слушала этот поток слов, и каждая фраза словно отсекала ещё одну нить, связывавшую её с этим человеком.
— Если ты не можешь выбрать между мной и своей мамой, то я помогу тебе сделать выбор, — тихо произнесла Елизавета и отключила телефон.
Наталья, стоявшая в дверях с чашкой чая, покачала головой:
— Вот козёл! Прости, Лиз, но я всегда говорила, что он маменькин сынок.
— Знаешь, сейчас я даже рада, что всё так вышло, — Елизавета взяла чашку. — Лучше узнать правду сейчас, чем продолжать жить в иллюзиях.
Через неделю Елизавета улетела в Германию. Клиника оказалась именно такой, как описывал доктор Семёнов — современной, чистой, с внимательным персоналом. Операцию назначили уже на третий день после всех обследований.
Когда Елизавета пришла в себя после наркоза, первым, кого она увидела, был высокий мужчина в белом халате с добрыми глазами.
— С возвращением, фрау Елизавета, — улыбнулся доктор Майер. — Операция прошла успешно. Теперь вас ждёт курс реабилитации и химиотерапии.
Павел узнал об отъезде жены от общих знакомых. Несколько дней он буквально осаждал квартиру Натальи, требуя адрес клиники и телефон Елизаветы. Но подруга была непреклонна:
— Она не хочет с тобой разговаривать. И я её понимаю.
— Да как ты не понимаешь — это мои деньги! Она украла их! — кипятился Павел.
— Общие деньги, Паш. На которые ты собирался отправить мамочку в санаторий, пока твоя жена умирала, — Наталья закрыла дверь перед его носом.
Следующей в наступление пошла Ирина Петровна. Она звонила на старый номер Елизаветы (который та, к счастью, уже не использовала) и писала гневные сообщения в социальных сетях.
«Предательница! Украла деньги у собственного мужа! Нормальная женщина должна жертвовать собой ради семьи, а не тратить последние копейки на бесполезные операции!»
Пожилая женщина даже дошла до квартиры Натальи, но и там её ждал холодный приём.
— Ваш сын выбрал вас вместо умирающей жены, — только и сказала подруга Елизаветы. — Радуйтесь своей победе и оставьте её в покое.
А вдали от этой драмы, в тихой немецкой клинике, Елизавета постепенно выздоравливала. Химиотерапия давалась тяжело — выпадали волосы, мучила тошнота, но результаты обнадёживали. Опухоль отступала.
В один из самых тяжёлых дней, когда Елизавета лежала под капельницей, слабая и измождённая, к ней в палату заглянул доктор Майер.
— Фрау Елизавета, к вам посетитель. Впустить?
Елизавета удивилась — кто мог приехать к ней в Германию? Неужели Павел нашёл её?
— Кто это? — настороженно спросила она.
— Антон, ваш коллега. Говорит, что прилетел по делам и решил навестить.
Антон был ведущим дизайнером в компании, где работала Елизавета. Они всегда хорошо ладили, но близкими друзьями не были. Тем удивительнее был его визит.
— Да, пусть войдёт, — кивнула Елизавета, поправляя платок на голове.
Антон вошёл с букетом полевых цветов и смущённой улыбкой:
— Привет! Не ожидала меня увидеть?
— Мягко говоря, — улыбнулась Елизавета. — Ты как меня нашёл?
— Наталья сказала. Я летел в Берлин на конференцию и решил заехать. Не мог же я быть в двух часах езды и не навестить тебя!
Этот неожиданный визит стал началом новой главы. Антон приезжал ещё несколько раз, всегда с подарками — то книгами, то фруктами, то просто забавными сувенирами, которые заставляли Елизавету улыбаться даже в самые тяжёлые дни.
Через четыре месяца после операции врачи сообщили долгожданную новость: лечение дало положительный результат, и Елизавета может возвращаться домой, приезжая на контрольные обследования раз в три месяца.
— Домой, — задумчиво повторила Елизавета. — Интересно, где он теперь, мой дом?
— Возвращайся в Москву, — предложил Антон, который прилетел поддержать её в этот важный день. — У тебя там работа, друзья. А с квартирой что-нибудь придумаем.
В Москву Елизавета вернулась другим человеком — постройневшей, с короткими волосами, но с удивительным внутренним спокойствием. Квартиру она сняла недалеко от офиса, с помощью Натальи восстановилась на прежней работе. Жизнь постепенно налаживалась.
Антон был рядом всё это время — ненавязчиво поддерживал, помогал с бытовыми вопросами, просто был надёжным другом. Постепенно дружба переросла во что-то большее, хотя оба не торопили события.
А потом в жизни Елизаветы снова появился Павел. Он подкараулил бывшую жену возле работы, осунувшийся и какой-то потрёпанный.
— Лиз, нам нужно поговорить, — начал он без приветствия.
— Я слушаю, — спокойно ответила Елизавета, не испытывая ни злости, ни сожаления при виде бывшего мужа.
— Я всё понял, — Павел говорил торопливо, словно боялся, что ему не дадут договорить. — Я был неправ. Мама действительно слишком много значила для меня. Но сейчас всё изменилось. Она болеет, я устал ухаживать за ней один. Мне нужна поддержка, Лиз. Возвращайся домой.
Елизавета смотрела на мужчину, с которым прожила восемь лет, и не чувствовала ничего, кроме лёгкой жалости.
— Ты же сам говорил, что рак не лечится? Вот и не лечи нашу семью, — спокойно ответила Елизавета. — Она умерла в тот день, когда ты выбрал санаторий для мамы вместо моей жизни.
— Но ты же вылечилась! — Павел сделал шаг назад, будто от удара. — Значит, может, и нам не поздно всё исправить?
— Поздно, Паша. Я начала новую жизнь. И в ней нет места для человека, который не был рядом в самый трудный момент.
Павел стоял, опустив плечи, и впервые, кажется, осознавал, что потерял нечто большее, чем просто жену или деньги. Он потерял шанс быть достойным человеком.
— Прости меня, — тихо произнёс Павел.
— Я простила, — искренне ответила Елизавета. — Но не вернусь.
Вечером того же дня Елизавета рассказала о встрече Антону. Они сидели в уютном кафе, и закатное солнце золотило короткие волосы Елизаветы.
— И что ты чувствуешь сейчас? — спросил Антон, накрывая её руку своей.
— Знаешь, впервые за долгое время — абсолютную свободу, — улыбнулась Елизавета. — Как будто последняя цепь спала.
— И что дальше?
— Дальше? — Елизавета посмотрела в окно, где кружились первые осенние листья. — Жить. Просто жить и быть счастливой. Знаешь, болезнь многому меня научила. Например, тому, что иногда нужно отпустить прошлое, чтобы обрести будущее.
Антон улыбнулся и поднял бокал:
— За будущее! И за твою свободу.
Елизавета подняла свой бокал, чувствуя, как внутри разливается удивительное спокойствие. Худшее осталось позади, и теперь её ждала новая, свободная жизнь. Жизнь, в которой не было места предательству, а была любовь, искренняя забота и благодарность за каждый прожитый день.
