— Мы хотим пожить некоторое время здесь, — Кирилл постарался сказать это как можно спокойнее, хотя внутри всё сжалось от предчувствия неизбежного скандала.
Наступила пауза. Дмитрий Александрович продолжал неторопливо жевать котлету, словно не услышал слов сына. Ирина Олеговна застыла с вилкой в руке, не донеся её до рта. В их просторной кухне вдруг стало тесно и душно.
— Что значит «пожить здесь»? — медленно произнесла Ирина Олеговна, аккуратно положив вилку на тарелку.
— То и значит, — Кирилл встретился взглядом с отцом, ища поддержки. — Мы с Таней уже два года платим за съёмную квартиру. Это бездонная яма. Если мы поживём у вас хотя бы год, сможем накопить на первоначальный взнос для ипотеки.
— У нас две свободные комнаты, — поддержал сына Дмитрий Александрович. — Молодым нужно помогать становиться на ноги.
Ирина Олеговна посмотрела на мужа так, словно он предал её:
— А меня кто-нибудь спросил? В моём доме будут жить совершенно посторонние люди, и я должна это просто принять?
— Мама, Таня не посторонний человек, — Кирилл почувствовал, как начинает закипать. — Она моя жена. Уже два года как.
— Жена! — Ирина Олеговна фыркнула.
— Да! Жена!
— Твоё временное увлечение не будет жить в моём доме, несмотря на то, что она теперь твоя жена!
— Почему ты…
— И вообще, где гарантия, что она не вынесет потихоньку наши вещи? Не отравит нас? — перебила она сына.
— Мама!
— Ирина, — одёрнул жену Дмитрий Александрович, — что ты несёшь?
— А что я такого сказала? — Ирина Олеговна поджала губы. — Я эту девицу вижу насквозь. Присосалась к нашему Кирюше, теперь на квартиру зарится.
— Мы не зарим… — начал Кирилл, но мать перебила его:
— Не ты, а она! Ты у меня мальчик доверчивый, тебя легко обвести вокруг пальца. Думаешь, зачем она за тебя замуж выскочила? Думаешь, любовь у неё? Нет, она просчитала всё! Знает, что у нас квартира хорошая, трёшка в центре!
Кирилл сжал кулаки под столом. Эта песня была не новой. С первого дня знакомства с Таней мать невзлюбила её. Без причины, просто так. Или, возможно, причина была в том, что впервые появилась женщина, способная увести сына из-под материнского крыла.
— Мама, хватит, — твёрдо сказал Кирилл. — Я не позволю тебе говорить так о моей жене. Если тебе так интересно, мы хотим пожить здесь именно потому, что квартира частично принадлежит мне. По завещанию бабушки, помнишь?
Лицо Ирины Олеговны исказилось:
— Значит, так? Угрожаешь матери? Шантажируешь? А всё она, твоя змея! Научила!
— Ирина, прекрати истерику, — Дмитрий Александрович повысил голос. — Сын прав. Треть квартиры — его собственность. Если он хочет пожить здесь с женой, это его право.
— Тогда пусть живёт в своей трети! — Ирина Олеговна ударила ладонью по столу. — В шкафу! Или в туалете! Треть квартиры — это примерно так!
Кирилл медленно встал. Он ожидал сопротивления матери, но не такого абсурдного напора.
— Хорошо, — спокойно сказал он. — Если вы не хотите по-хорошему, будет по-плохому. Я продам свою долю. И знаешь кому, мама? Не приятной семейной паре, нет. Я найду самых отвратительных соседей, каких только смогу. Алкоголиков. Или наркоманов. Или коллекционеров тараканов.
— Ты не посмеешь! — вскочила Ирина Олеговна. — Это дом твоих родителей! Наш дом!
— И мой тоже, — парировал Кирилл. — Но ты не оставляешь мне выбора. Либо мы с Таней живём здесь спокойно полтора-два года, либо я продаю долю и забываю о вас.
— Кирилл, — напряжённо произнёс отец, — ты серьёзно?
— Абсолютно, — Кирилл посмотрел на отца. — Я устал от этого. Два года мама третирует мою жену, отказывается приглашать её домой, игнорирует на семейных праздниках. Оскорбляет! Всему есть предел.
Ирина Олеговна побледнела:
— Я не верю, что ты способен так поступить с родной матерью.
— Поверь, — Кирилл направился к выходу. — У тебя есть три дня на размышления. Потом я начинаю искать покупателей.
Он вышел из кухни, оставив родителей наедине. В прихожей Кирилл на мгновение прислонился к стене, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Никогда прежде он не разговаривал с матерью в таком тоне. Но сейчас на кону стояло его будущее, его семья. И он не собирался отступать.
Таня встретила Кирилла в их съёмной квартире с тревогой в глазах.
— Как прошло? — она моментально поняла по его лицу, что разговор с родителями не задался.
— Как обычно, — Кирилл устало опустился на диван. — Отец за нас, мать против. Точнее, против тебя.
Таня села рядом, осторожно взяла его за руку.
— Может, не стоит? Поживём здесь ещё, накопим…
— И будем копить до пенсии, — отрезал Кирилл. — Нет, я принял решение. Либо она соглашается принять нас обоих, либо я продаю свою долю.
— Ты ей так и сказал? — Таня широко раскрыла глаза.
— Именно так, — Кирилл сжал её руку. — Не волнуйся, это просто угроза. Она не выдержит мысли о соседях-незнакомцах и согласится.
Однако Ирина Олеговна оказалась крепким орешком. Три дня прошли, а ответа не было. На четвёртый день Кирилл позвонил риелтору.
— Я хочу продать долю в трёхкомнатной квартире, — сообщил он. — Да, только долю. Треть. Цена? Ниже рыночной, мне нужно продать быстро.
Уже через два дня первые «покупатели» позвонили в дверь родительской квартиры. Дмитрий Александрович, предупреждённый сыном, впустил их с показным радушием.
— Проходите-проходите, осматривайтесь! — приветствовал он двух бородатых мужчин неопрятного вида.
— Где треть-то наша будет? — прогудел один, оглядывая прихожую. — В каком углу спать придётся?
— О, это вопрос юридический, — Дмитрий Александрович подмигнул. — Формально весь объект в общей собственности. Так что можете пользоваться любыми помещениями.
— Дима, что происходит? — Ирина Олеговна выглянула из кухни и застыла при виде незнакомцев.
— Знакомься, дорогая, — елейным голосом произнёс муж. — Это потенциальные соседи. Интересуются Кирилловой долей.
Лицо Ирины Олеговны исказилось.
— Какие ещё соседи? — она шагнула вперёд. — Я не позволю продавать части нашей квартиры!
— Это не ваша квартира, женщина, — хмыкнул второй бородач. — У вашего сына есть своя доля, он имеет право её продать.
— Вон отсюда! — закричала Ирина Олеговна. — Немедленно!
Когда «покупатели» ушли, она набросилась на мужа:
— Ты всё это подстроил! Сговорился с сыном!
— Я не имею к этому никакого отношения, — невозмутимо ответил Дмитрий Александрович. — Кирилл взрослый, принимает самостоятельные решения.
На следующий день пришли новые «покупатели» — молодая пара с виду приличная, но, как выяснилось в процессе беседы, увлекающаяся разведением экзотических насекомых.
— У нас сейчас около пятидесяти террариумов, — с энтузиазмом рассказывала девушка. — Скорпионы, пауки-птицееды, мадагаскарские шипящие тараканы…
Ирина Олеговна выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
Третий визит состоялся через два дня. На этот раз квартирой интересовался пожилой мужчина с неприятным взглядом.
— Я коллекционирую предметы оккультизма, — сообщил он. — И провожу небольшие ритуалы. Ничего серьёзного, просто хобби.
После его ухода Ирина Олеговна позвонила сыну:
— Ты с ума сошёл? Какие оккультисты? Какие тараканы? Ты хочешь сжить меня со свету?
— Я же предупреждал, — спокойно ответил Кирилл. — У меня есть ещё несколько кандидатов. Завтра придёт мужчина, который работает диджеем, работает по ночам, приходит под утро только. Послезавтра — семья из пяти человек, они хотят купить долю и жить в гостиной по очереди.
— Прекрати! — взмолилась Ирина Олеговна. — Хорошо, я согласна! Пусть твоя жена переезжает. Но у меня есть условия!
Вечером Кирилл приехал к родителям для серьёзного разговора. Таня осталась дома — он не хотел подвергать её новым унижениям.
— Итак, какие условия? — спросил он, садясь напротив матери в гостиной.
— Во-первых, никаких её вещей в общих помещениях, — отчеканила Ирина Олеговна. — Во-вторых, готовить она может, но после себя всё убирать. В-третьих, никаких гостей!
— А хождение по струнке и отбой в девять часов не включим в список? — саркастически уточнил Кирилл.
— Не дерзи матери, — нахмурилась Ирина Олеговна.
— Мои условия, мама, — Кирилл подался вперёд. — Мы с Таней занимаем дальнюю комнату и кабинет. Пользуемся всеми удобствами наравне с вами. Никаких замечаний, никаких запретов. И самое главное — никаких оскорблений в адрес моей жены. При первом же нарушении я возобновлю поиски покупателей. И на этот раз продам долю по-настоящему.
Дмитрий Александрович, сидевший в стороне, одобрительно кивнул.
Ирина Олеговна сглотнула, глядя на сына. Она не узнавала в этом решительном мужчине своего мальчика. И это пугало её больше всего.
— Хорошо, — наконец процедила она. — Но помни — это временно.
— Разумеется, — Кирилл улыбнулся. — Мы ведь копим на своё жильё.
Переезд состоялся в последний день месяца. Таня с Кириллом привезли только самое необходимое — одежду, личные вещи, ноутбуки для работы. Остальное, немного мебели, которую они покупали, осталось на съёмной квартире, которую они спешно освободили.
— Вот здесь будет ваша комната, — Дмитрий Александрович распахнул дверь в просторное помещение. — Надеюсь, вам будет удобно.
— Спасибо, папа, — Кирилл обнял отца. — Мы очень ценим это.
Ирина Олеговна наблюдала за происходящим из коридора, поджав губы. Весь её вид выражал молчаливый протест.
— Здравствуйте, Ирина Олеговна, — Таня сделала шаг к свекрови. — Спасибо, что позволили нам пожить у вас.
— Не благодари, — сухо ответила та. — Это не моё решение.
Она развернулась и скрылась на кухне. Таня беспомощно взглянула на мужа.
— Не обращай внимания, — шепнул Кирилл. — Она привыкнет.
Но Ирина Олеговна не собиралась привыкать. С первого же дня она объявила холодную войну. Не разговаривала с Таней напрямую, передавая все сообщения через сына или мужа. Демонстративно запирала шкафчики с посудой на ключ, когда уходила из дома, потому что там стояли её дорогостоящие сервизы. Включала телевизор на полную громкость, когда молодые пытались отдохнуть.
Таня старалась не реагировать. Она взяла на себя большую часть домашних обязанностей — готовила, убирала, стирала. Надеялась, что трудолюбие растопит лёд в сердце свекрови. Тщетно.
— Ты хорошо помыла кастрюлю? — допрашивала Ирина Олеговна сына, хотя Таня стояла рядом. — После её стряпни всегда остаётся какой-то странный запах.
— Мама, прекрати, — устало отвечал Кирилл.
— Я просто забочусь о гигиене, — парировала Ирина Олеговна.
Однажды Таня обнаружила, что кто-то рылся в её шкафу — вещи были не на своих местах. В другой раз пропал её любимый шарф, который через неделю таинственным образом нашёлся в мусорном ведре.
— Она сводит меня с ума, — призналась Таня мужу после месяца совместного проживания. — Я чувствую себя под постоянным наблюдением. Может, вернёмся на съёмную квартиру?
— Нет, — твёрдо ответил Кирилл. — Мы не отступим. Я поговорю с ней ещё раз.
Разговор вышел жёстким. Кирилл напомнил матери о своей угрозе продать долю квартиры. Ирина Олеговна возмутилась:
— Не думала, что мой сын вырастет в такого жестокого человека! Шантажировать родную мать!
— Это не шантаж, — ответил Кирилл. — Это последствия твоих действий. Я предупреждал: никаких козней в адрес Тани. Но ты продолжаешь. Если не прекратишь, мы действительно найдём покупателя. И на этот раз это будет не постановка.
После этого разговора Ирина Олеговна перешла от активной агрессии к пассивной. Она перестала портить вещи Тани, но начала распространять слухи о ней среди соседей.
— Представляешь, — делилась она с соседкой на лестничной клетке, — эта девица заставляет моего сына работать сверхурочно! Он приходит домой измотанный, а она только и думает, как бы ещё денег выжать. На шубу копит, видите ли!
Сплетни доходили до Тани, и хотя она старалась не принимать их близко к сердцу, с каждым днём это давалось всё труднее.
Неожиданно союзником Тани стал Дмитрий Александрович. Он оценил её старания по дому и искренний характер. По вечерам они могли часами обсуждать книги и фильмы, в то время как Ирина Олеговна демонстративно игнорировала их беседы.
— Не обращай внимания на мою жену, — однажды сказал Дмитрий Александрович, когда они остались наедине. — Она боится потерять сына, только и всего.
— Но я не забираю его, — тихо ответила Таня. — Я просто люблю Кирилла.
— И он любит тебя, — улыбнулся свёкор. — А Ирина поймёт это, когда придёт время.
Шли месяцы. Ирина Олеговна не оставляла попыток испортить жизнь невестке, но теперь действовала хитрее. Она портила продукты, которые Таня покупала для особых своих блюд. Вырубала свет в щитке, когда невестка работала за компьютером и ей был необходим и свет, и интернет, запиралась на внутренний замок, когда девушка выходила в магазин, а когда приходил домой Кирилл или Дмитрий Александрович, быстро открывала, показывая тем самым, что всё было открыто, а Таня просто настолько глупа, что не может открыть входную дверь.
Единственное, что помогало Тане держаться, — мысль о том, что это временно. Каждый месяц их с Кириллом сбережения росли, приближая день, когда они смогут купить собственное жильё и навсегда оставить этот дом, наполненный тихой ненавистью.
Полтора года в родительской квартире растянулись для Тани в бесконечность. Каждый день был похож на предыдущий — работа, домашние дела и молчаливое противостояние со свекровью. Но всё же этот период подходил к концу. В один весенний день Кирилл вернулся домой с сияющими глазами.
— У меня новости, — объявил он за ужином, за которым собралась вся семья.
— Какие? — с интересом спросил Дмитрий Александрович.
— Мы с Таней подписали договор на покупку квартиры, — гордо сообщил Кирилл. — Небольшая двушка в новом районе. Первоначальный взнос внесён, ипотеку одобрили.
Таня робко улыбнулась, ожидая реакции свекрови. Ирина Олеговна замерла с вилкой в руке.
— Поздравляю! — искренне обрадовался Дмитрий Александрович. — Когда переезжаете?
— Через две недели получим ключи, — ответил Кирилл. — Ещё неделя на ремонт кое-какой, и можно въезжать.
— Ремонт? — вмешалась наконец Ирина Олеговна. — На какие деньги?
— На наши, — спокойно ответил Кирилл. — Мы накопили.
— Ты хочешь сказать, на деньги, которые сэкономили, живя здесь? — Ирина Олеговна отложила вилку. — Значит, использовали нас?
— Использовали? — Кирилл нахмурился. — Мама, мы жили в моей части квартиры. При этом Таня полтора года делала по дому всё. Готовила, убирала, стирала… Даже твои вещи. Кто кого использовал?
Ирина Олеговна окинула невестку презрительным взглядом:
— Значит, всё-таки временное увлечение. Получили что хотели и уходите.
— Прекрати, — вмешался Дмитрий Александрович. — Ты должна радоваться за сына.
— Радоваться? — Ирина Олеговна повысила голос. — Что эта особа оторвала его от семьи? Что он теперь будет в кабале у банка на двадцать лет? Или что он с нами почти не общается из-за неё?
— Мама, — тихо произнёс Кирилл, — ты сама во всём виновата.
— Я? — Ирина Олеговна вскочила. — Да я только о твоём благе думала! Эта женщина затащила тебя в брак, а теперь ещё и в кредитную яму!
— Ирина! — резко оборвал её Дмитрий Александрович.
— Нет, пусть договорит, — Кирилл выпрямился. — Я хочу, чтобы она наконец высказала всё. Чтобы вытащила наружу весь яд, который копила полтора года. Давай, мама, не сдерживайся.
Ирина Олеговна, получив такое разрешение, разразилась гневной тирадой:
— Она никогда тебя не любила! Ей нужны были твои деньги, твой статус! Она манипулировала тобой, настраивала против родной матери! Я видела насквозь её игру — войти в доверие к твоему отцу, очаровать его своей показной заботой. А сколько раз я видела, как она флиртует с соседскими мужчинами!
— Что? — Таня, до этого молча слушавшая, не выдержала. — Когда я флиртовала? С кем?
— Молчи! — Ирина Олеговна ткнула в неё пальцем. — Ты разрушила нашу семью! До тебя мы жили прекрасно!
— Достаточно, — Кирилл встал из-за стола. — Мы уходим.
— Сейчас? — опешила Ирина Олеговна.
— Не из квартиры. Пока только из-за стола. Но да, мы уйдём навсегда через три недели. И я больше не вернусь.
— Что ты такое говоришь? — Ирина Олеговна побледнела.
— То, что должен был сказать давно. Я не хочу больше общаться с человеком, который неспособен уважать мой выбор, мою жену, мою жизнь. Ты не оставила мне выбора.
Дмитрий Александрович тяжело вздохнул:
— Сын, не горячись…
— Я не горячусь, папа, — Кирилл посмотрел на отца. — Это обдуманное решение. Полтора года я наблюдал, как мама пытается разрушить моё счастье. Я дал ей шанс принять Таню, но она отказалась. Значит, у нас разные пути.
Ирина Олеговна опустилась на стул, лицо её исказилось от шока:
— Ты выбираешь её?..
— Я выбираю свою семью, — твёрдо ответил Кирилл. — Таня — моя семья теперь.
Он взял жену за руку и вышел из кухни. Дмитрий Александрович остался наедине с потрясённой супругой.
— Что ты наделала, Ира? — тихо спросил он. — Что ты наделала?
Три недели спустя Кирилл и Таня покинули родительский дом. Их немногочисленные вещи легко уместились в несколько коробок. Дмитрий Александрович помогал с переездом, а Ирина Олеговна заперлась в спальне, отказавшись выходить.
— Позаботься о ней, папа, — сказал Кирилл, обнимая отца на прощание.
— Буду навещать вас, — пообещал Дмитрий Александрович. — Ей просто нужно время.
Но Кирилл знал, что никакое время не изменит его решения. Сидя вечером в их новой, пусть и маленькой, но собственной квартире, он обнял Таню:
— Прости за всё, что тебе пришлось вытерпеть.
— Главное, что мы вместе, — она прижалась к нему. — И теперь наш дом действительно наш.
За окном шёл дождь, смывая прошлое и открывая чистую страницу их новой жизни — без тяжести чужой ненависти, без удушающего контроля, без необходимости постоянно оглядываться. Впереди было только будущее, которое они построят сами…
