Правду говорят, что женщины — существа гибкие. Прогибаемся, стелемся, растворяемся. Я и сама не заметила, как стала тряпкой. Женщиной-функцией. Женщиной-удобством.
А началось всё семь лет назад. В тот день мои ладони пахли корицей и имбирём — мы с мамой напекли пряники по старинному рецепту. Я возвращалась домой счастливая, балансируя коробкой ещё тёплой выпечки на вытянутых руках. Распахнула дверь ногой — и замерла. В прихожей стоял незнакомый мужчина. Высокий, широкоплечий, с глазами цвета июльского неба.
— Ой, — только и смогла выдавить я, неловко прижимая к груди коробку.
— Ты, должно быть, Марина? Соседка Кирилла? — улыбнулся незнакомец. — А я Олег, его университетский приятель.
Я кивнула, краснея. Пряничная коробка между нами казалась нелепым щитом.
— Хочешь пряник? — проговорила я и тут же прикусила язык от собственной глупости.
Он рассмеялся — искренне, открыто. И протянул руку:
— Умираю от голода. Спасай!
Я уже не помню, о чём мы говорили тем вечером. Помню только, как замирало сердце, пока он рассказывал о своей работе инженером, о путешествиях по Карелии, о книгах, которые мы оба любили. Олег слушал — по-настоящему слушал! — внимательно вглядываясь в моё лицо, словно боясь пропустить хоть слово.
Когда Кирилл вернулся домой, мы уже допивали третью чашку чая.
Мама всегда говорила: «Мариночка, не торопись с замужеством. Твоё счастье никуда не убежит». Но я не послушала. Через полгода сказала ей, что выхожу замуж.
— Ты хоть знаешь, какие у него родители? — спросила она, нервно поправляя седую прядь.
— Мама! — воскликнула я. — Какая разница? Я за него замуж выхожу, а не за его родителей!
Тогда она посмотрела на меня долгим взглядом. Теперь я понимаю — это был взгляд человека, который предвидит беду, но знает, что его не станут слушать.
— Что ж… Можно я тебе кое-что подарю? — Она достала из тумбочки маленькую шкатулку из тёмного дерева. — Это серьги твоей бабушки. Бирюза. Говорят, она оберегает от дурного глаза.
— Мамуль, ты же не веришь в эти сказки! — рассмеялась я, но серьги взяла.
Никогда не забуду наш медовый месяц в Сочи. Маленький пансионат у самого моря, комната с балконом, увитым виноградом. По утрам я просыпалась от солёного ветра. От тёплых поцелуев. Мы гуляли босиком по мокрому песку, объедались шашлыками и персиками. Взбирались на смотровые площадки и держались за руки, как подростки.
— Я самый счастливый человек на земле, — шептал он, прижимая меня к себе. И я верила каждому слову.
В августе Олегу предложили повышение, и мы переехали в новую квартиру. Крошечную, но НАШУ. Я украшала её с таким восторгом! Развесила фотографии, расставила цветы, купила разноцветные подушки. Олег смеялся, глядя намой выбор и мои старания:
— Наша маленькая хозяюшка!
Я сияла от радости и гордости.
Его мама впервые пришла к нам на новоселье. Высокая, статная женщина с красивым каштановым цветом волос и цепким взглядом. Она медленно обвела взглядом нашу квартирку:
— Олежек, милый, ну зачем эти базарные разноперые подушки? И эти… эти… — она неопределённо махнула рукой в сторону моих любимых керамических фигурок, — безделушки?
Я открыла рот, чтобы возразить, но Олег опередил меня:
— Мама, Мариночке нравится. Пусть побалуется пока.
ПУСТЬ ПОБАЛУЕТСЯ ПОКА.
Теперь эта фраза звучит в моей голове почти каждый раз, когда я вспоминаю о начале нашего брака. Первое предупреждение, которое я пропустила по своей глупости.
Свекровь приходила часто. Без предупреждения. Проводила пальцем по полкам, проверяя пыль. Заглядывала в холодильник. Перебирала мою косметику в ванной. Я считала это нормальным — ЗАБОТА.
— Марина, ну что за беспорядок? Ну когда ты научишься следить за порядком?!
А я… я старалась. у правда. Готовила его любимые пельмешки, гладила рубашки, убирала квартиру. Олег был доволен:
— Вот видишь, какая ты у меня молодец, когда захочешь!
КОГДА ЗАХОЧЕШЬ. Словно в другое время я была так себе. Недостаточно хорошей.
Мою маму он встретил всего раз — на нашей свадьбе. Потом всё время находились какие-то причины: то работа, то усталость, то важная встреча. Я ездила к ней одна, с подарками от нас обоих, хотя выбирала и покупала их тоже сама и на свои.
— Ну как там твой красавец? — спрашивала мама, разливая чай в старые фарфоровые чашки.
— Занят очень, — улыбалась я. — Знаешь, какая у него ответственная должность! Одни нервы!
Она кивала и переводила разговор на что-то другое. А я испытывала странное облегчение. Словно боялась, что она задаст вопрос, на который у меня нет ответа.
Первые тревожные звоночки, которые я умудрилась заметить, прозвенели на третьем году брака. Небольшие, почти незаметные. Олег всё чаще задерживался на работе. Всё реже спрашивал, как прошёл мой день. И всё чаще говорил: «не сейчас» и «отстань, я устал».
Я старалась ещё больше. Записалась на курсы итальянского — Олег когда-то мечтал поехать в Италию. Освоила новые рецепты. Сделала короткую стрижку — такую, как ему нравилось.
— Мариш, мама просила занести ей продукты, — сказал он однажды вечером. — Заедешь завтра?
Я кивнула. Разве могла я отказать?
А потом начались просьбы. Мелкие, казалось бы, незначительные.
— Мариш, маме нужно к врачу, съездий.
— Мариш, маме нужно поменять лампочки, заедь.
— Мариш, у мамы кран течёт, вызови сантехника — проследи…
И каждый раз я соглашалась. Потому что «она же пожилая женщина», «она же одна», «она же его мама».
А моя мама? Она никогда ни о чём не просила. Справлялась сама. Когда я предлагала помощь, отмахивалась:
— Что ты, доченька! У тебя своих забот полно. Береги свою семью.
Три года назад я получила первую премию на работе. Десять тысяч рублей — целое богатство! Хотела купить новые туфли, о которых мечтала полгода.
— Мариш, — сказал Олег, когда узнал о премии. — Маме нужна новая мультиварка. Старая сломалась.
Я проглотила разочарование и купила мультиварку. Дорогую, с кучей функций. Свекровь даже не поблагодарила — только кивнула, словно так и должно было быть. А через месяц я случайно обратила внимание, что ее нет у неё на кухне.
— Ой, какая мудреная! — махнула рукой та. — Мне такая навороченная без надобности. Я ее соседке за тысячу отдала.
Я промолчала тогда. Даже Олегу не сказала. Зачем? Он бы только разозлился.
Через полгода я решила всё же порадовать свою маму. Купила мультиварку, почти такую же. Копила три месяца по чуть-чуть. Принесла домой, но подарить не успела — хранила в коробке на балконе до маминого дня рождения. Олег нашёл её.
— Что это? — спросил он, указывая на коробку.
— Подарок для мамы, — ответила я.
Вечером коробки на месте не оказалось. А когда я спросила, Олег как ни в чём не бывало сообщил:
— Я отвёз эту штуку своей маме. Ей давно такая нужна была.
— Но это был подарок для МОЕЙ мамы! — я не могла поверить в происходящее. — Твоей я уже покупала — она её своей соседке за копейки отдала, хотя она почти 10000 стоила и даже не спросила, может я бы её и забрала обратно.
— Да в том-то и дело! Сама ей напомнила, что МЫ ей мультиварку дарили — вот она меня и попросила новую купить. А то у соседки теперь мультиварка есть, а у неё нет! — он махнул рукой. — У твоей и так всё есть — она не будет ей пользоваться. Купи ей что-нибудь попроще.
Знаете, бывают моменты, когда земля уходит из-под ног. Когда воздух застревает в горле. Когда мир вокруг на секунду останавливается. Это был именно такой момент.
Я не закатила истерику. Не устроила скандал. Я просто отдаленно почувствовала, как что-то внутри меня дало трещину. Тоненькую, едва заметную.
Маме я в итоге купила тёплый шерстяной плед. Она обрадовалась, обняла меня:
— Спасибо, доченька. Как раз то, что нужно.
Шли годы. Трещина внутри меня становилась всё шире. Я научилась улыбаться, когда хотелось плакать. Научилась соглашаться, когда хотелось кричать «нет». Научилась быть удобной.
— Марина, ну что ты копаешься? Мы опаздываем к маме!
— Марина, что за ужин? Ты знаешь, я это не ем такое вечером.
— Марина, опять эта твоя подруга звонила? Сколько можно болтать?
Моя жизнь сузилась до размеров нашей квартиры. Работа — дом — свекровь — работа — дом. Подруги отдалились. Мама звонила всё реже — я сама просила её не беспокоить меня вечерами, «Олег отдыхает после работы, он не любит, чтобы я мешала своими разговорами».
А вчера случилось то, что случилось.
Я получила уведомление о премии. Семнадцать тысяч рублей — за выполнение плана всего отдела, над которым компания работала полгода. Первая мысль была об отпуске. Маленьком, скромном, но МОЁМ. Может быть, даже съездить в санаторий на пару дней…
— Марина! — голос Олега из коридора прервал мои мечты. — У тебя премия? Купи маме телефон! Она как раз просила меня сегодня, а то у неё старый совсем штормит.
Я не нашлась сначала что сказать. Молчала. Внутри меня что-то дрожало и билось, требуя выхода.
— Ты слышала меня? Что молчишь-то?— он вошёл на кухню, где я сидела, глядя в окно. — Купи маме телефон. Ей давно новый нужен.
— А моей маме? — тихо спросила я.
— Что? — он выглядел искренне удивлённым.
— Моей маме тоже нужен телефон. Она звонит мне с допотопного кнопочного. Ты знаешь об этом?
Олег пожал плечами:
— Причём тут твоя мама? Моя — пожилой человек, ей нормальный телефон нужен. С большим экраном. С хорошей связью.
Трещина внутри меня превратилась в разлом. Я почувствовала, как что-то отмирает — и одновременно рождается.
— Знаешь, ты прав, — медленно произнесла я. — Я куплю телефон. Хороший телефон.
— Ну вот и молодец! — обрадовался он. — Я так и знал, что ты всё понимаешь!
На следующий день я действительно купила телефон. Не самый конечно дорогой, но хороший. С большим экраном, даже с неплохой камерой. Специально выбирала модель с крупными значками — чтобы маме было удобно.
МОЕЙ маме.
Когда я вернулась домой, Олег уже ждал:
— Ну что, купила? Покажи!
Я кивнула, доставая коробку с телефоном из сумки.
— Купила. Только не для твоей мамы, а для СВОЕЙ.
Его лицо изменилось. Сначала недоумение, потом — понимание, потом — ярость.
— Ты что, с ума сошла?! — заорал он. — Я же ясно сказал — МОЕЙ маме!
— А я не сказала, чьей маме куплю телефон, — спокойно ответила я. — Я сказала, что куплю телефон. И я его купила. Своей маме. А ты своей купи сам. Ты же работаешь, получаешь зарплату…
— Да ты… да как ты… — он задыхался от возмущения. — Ты обнаглела что ли совсем?! Ты что о себе и думаешь!?
Олег вдруг рванулся вперёд и попытался выхватить коробку с телефоном из моих рук. Я отпрянула, прижимая подарок к груди.
— Отдай! — прорычал он. — Я сейчас же поеду и отдам его моей маме!
— Не отдам! — я пятилась к ванной комнате, чувствуя, как колотится сердце. — Это мой подарок, на мои деньги!
Он двинулся на меня, и я увидела в его глазах что-то такое, от чего внутри всё похолодело. Никогда раньше он не смотрел на меня так… Я юркнула в ванную и захлопнула дверь, успев повернуть защёлку за мгновение до того, как ручка дёрнулась.
— Открой сейчас же! — кулак загрохотал по двери. — Ты что себе позволяешь?!
— Уйди, Олег! — крикнула я, прислонившись спиной к двери. — Успокойся!
Он колотил в дверь, выкрикивая угрозы, а я, дрожащими руками доставая телефон, набрала мамин номер.
— Мам, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я можно к тебе приехать с ночевкой? Сегодня.
— Доченька, что случилось? — в её голосе сразу зазвучала тревога.
— Потом объясню. Я… — грохот в дверь стал сильнее. — Мам, я уже вызвала полицию, — произнесла я достаточно громко, чтобы Олег услышал. — Они сейчас приедут.
Стук внезапно прекратился. Повисла тишина.
— Вызвала полицию?! — голос Олега звучал уже не так уверенно. — Ты с ума сошла?
— Да, — соврала я. — И если ты не отойдёшь от двери, я им всё покажу. Всё, понимаешь? Я на видео сейчас включу!
Последовала пауза, а потом я услышала удаляющиеся шаги. Через несколько секунд входная дверь хлопнула так сильно, что зашаталось зеркало.
— Марина! — мамин голос в трубке вернул меня в реальность. — Что происходит?
— Всё нормально, мам, — я выдохнула и прошептала тихо. — Просто поругались. Я сейчас приеду, хорошо?
Я дождалась, пока шаги Олега затихнут на лестнице, осторожно вышла из ванной и быстро собрала сумку с самым необходимым. Телефон в красивой коробке я аккуратно уложила сверху. Смотрела, как дрожат мои руки, и думала — неужели я семь лет жила с человеком, которого сегодня впервые испугалась?
Я так долго думала, что со мной что-то не так. Что я недостаточно хорошая жена. Недостаточно внимательная, заботливая, понимающая… Но сейчас я поняла — со мной всё в порядке. Это с НИМ что-то не так.
У мамы пахло печеными яблоками — как в детстве. Она не задавала вопросов, только обняла крепко-крепко, увидев моё бледное лицо и дрожащие руки. А когда я протянула ей коробку с телефоном, её глаза наполнились слезами:
— Мариночка, зачем такие траты?
— Затем, что ты моя мама. И я тебя люблю.
Мы сидели допоздна. Я рассказывала — сбивчиво, путано, перескакивая с одного на другое. Она слушала, не перебивая, только смотрела внимательно — так, как умеют только матери: с пониманием, без осуждения.
Когда я рассказала про телефон, мама улыбнулась — чуть печально, но с гордостью:
— Наконец-то ты начала себя уважать.
В десять вечера раздался звонок. Олег. Трубку я брать не стала — не готова была слышать его голос. Но в полночь он перезвонил снова. А потом ещё. И ещё.
На четвёртый звонок мама решительно взяла телефон:
— Я отвечу.
Её лицо мгновенно изменилось — словно маска строгой директорши опустилась на черты.
— Да, Олег, это Екатерина Сергеевна, — голос стальной, взгляд прямой. — Нет, Марина не может подойти. Она спит. Да, у меня… Что значит «какого…»? Следите за речью, молодой человек.
Я видела, как желваки заходили на её скулах, как крепко она сжимала телефон, потому что он явно не стеснялся в выражениях.
— Послушайте меня внимательно, — чеканила каждое слово мама. — Моя дочь — не банкомат для вашей семьи. И не прислуга. А теперь самое важное… — она сделала паузу, и я затаила дыхание. — А тебе не купить мозги, там скидка по акции. Очень рекомендую.
И она нажала отбой — спокойно, с достоинством, словно поставила точку в затянувшемся споре.
Мы с мамой переглянулись — и вдруг расхохотались до слёз.
Не знаю, что будет дальше. Вернусь ли я домой. Простим ли мы друг друга. Сможем ли начать заново.
Поживем-увидим. А сейчас мне было просто хорошо у мамы дома. С ней.
