— Ну по совести-то ты квартиру эту должна Алене купить, — говорила младшей дочери Наталья, — о ней позаботиться! Вот эти миллионы потрать на трешку для сестрички и своего племянника, а себе жилье в ипотеку бери. Алена, знаешь ли, тоже хочет жить в просторной квартире в центре Санкт-Петербурга!
Юля собиралась в колледж. Ночь выдалась неспокойной, она не выспалась. Девушка легла почти под утро — готовилась к важному экзамену. Стараясь не разбудить Алёну и маму, Юля на цыпочках пробралась на кухню, закрыла за собой дверь и включила чайник. Очень хотелось есть.
— Если я и дальше продолжу бодрствовать по ночам, то экзамены точно не сдам, — думала девушка, — что бы придумать? Может быть, впервые в жизни шпаргалок наделать? Для чего? От них толку никакого! А не дай бог поймают, позора потом не оберёшься. Нет, придётся всё же учить. А спать когда?
От грустных мыслей Юлю отвлёк звонок. Девушка глянула на экран мобильного телефона и удивилась — с ней хотела поговорить бабушка по линии отца. Евлампию Андреевну Юля не видела уже пять лет с тех пор, как мать с отцом развелись. Бабушка и раньше недолюбливала супругу своего сына Геннадия, а после развода так вообще забыла о существовании Наташи и двух своих внучек.
Юля после развода родителей пыталась как-то поддерживать с бабушкой отношения, она ей звонила, приходила в гости, но, как правило, на порог та её не пускала. Несмотря на довольно-таки юный возраст, Юля понимала, в чём дело: Евлампия Андреевна искренне считала, что Наташа двух девочек нагуляла на стороне. Как-то бабушка в присутствии внучек закатила невестке скандал.
— Какая же ты гадина, — орала Евлампия Андреевна, — совсем у тебя совести нет! Двух байстрючек на сына моего повесила, сама на шею ему уселась и живёшь припеваючи, ни в чём себе не отказывая! Гена работает на износ, чтобы утробу твою жадную насытить.
Тряхнув головой, Юля подумала:
— Интересно, что ей надо? — и нажала на кнопку «вызов».
— Отец погиб, — холодно заявила ей Евлампия Андреевна, — тело привезут послезавтра. Послезавтра состоятся похороны. Матери и сестре это передай. Выносить будут из моей квартиры.
Бабушка бросила трубку, а Юля так и осталась стоять посреди кухни, как громом поражённая. Быть этого не может! Не мог папа погибнуть, она же только позавчера с ним разговаривала. Он звонил ей из командировки, говорил, что всё у них хорошо, что он себя прекрасно чувствует и вот-вот уже вернётся домой. Обмолвился ещё, что подарок для неё и для Алёны приготовил. А теперь что получается? Папы нет?
Когда до Юлии дошёл смысл сказанного бабушкой, она в голос зарыдала. Наталья и Алёна, проснувшиеся от громкого крика Юли, выбежали в прихожую и стали наперебой расспрашивать:
— Ты чего орёшь? Что случилось? Тебя кто-то напугал?
— Папа… папа… — давилась слезами Юля, не в силах озвучить это страшное слово, — папы больше нет!
Самые похороны Юлия помнила плохо. Бабушка, невозмутимая и как будто окаменевшая, не проронила за всю церемонию прощания ни слезинки. Мать плакала — она искренне горевала и прощалась со своим любимым когда-то мужем. Алёна тоже держалась, а вот Юлю несколько раз в чувство приводили — девчонка дважды падала в обморок.
Гибель близкого человека Юля переживала очень сложно, месяц почти она не ходила на учёбу, ни с кем не общалась, сидела в своей комнате, плохо ела и ещё хуже спала. Приходить в себя стала только после сороковин. Помогла крёстная — она практически каждый вечер приезжала в квартиру Натальи и подолгу сидела возле Юли, стараясь найти для той слова утешения:
— Юлечка, так бывает. Так бывает, моя дорогая, — говорила ей Альбина, — папка твой человеком был хорошим, он зла никому никогда не причинил. А то, что развелись с мамой… Ну, это бабке спасибо сказать нужно! Но ты зла на неё не держи. Папа бы очень не хотел знать, что ты так по нему убиваешься. Говорят, что по покойникам нельзя плакать. Да-да, они там в воде лежат, неудобно им, некомфортно. Да и жить, Юлечка, нужно продолжать… Ради папы, ради своего будущего.
Евлампия Андреевна младшей внучке позвонила через три месяца после гибели сына. Позвонила, чтобы сообщить о своём неожиданном решении.
— Я хочу, чтобы квартира Гены и его сбережения достались вам, — отрезала Евлампия Андреевна, — в наследство вступать собираетесь?
— Да я не знаю, — растерялась Юля, — я не думала как-то об этом… Мы с Алёной наследство не обсуждали.
— Все в мать, — рявкнула Евлампия Андреевна, — как тетёхи! К нотариусу идите и о правах своих заявляйте. Поделят все ровно пополам, я от доли в однушке откажусь в вашу пользу. Сын меня и так не обидел — незадолго до смерти он мне купил квартиру. Прошу только на эту недвижимость не претендовать, пусть эта однушка целиком мне достанется. Хорошо, что сын переоформить квартиру на меня успел, теперь не придётся грызню устраивать.
Юля, конечно, к матери пошла за советом. Наталья сказала:
— Ну а почему бы нет? Если отец хотел, чтобы его квартира и сбережения достались вам, то отказываться, я думаю, не нужно. Однокомнатную потом можно будет продать, ну или квартиру, например, оставить Алёне, потому что она постарше, ей скоро семью заводить. А тебе — деньги отдать. Тоже, когда на работу устроишься, можешь подумать о своём угле.
Алёна неожиданно предложение матери раскритиковала:
— Ну как-то несправедливо выходит, — протянула она, — мы же не знаем, сколько у отца на счёте денег лежит! А вдруг там сумма, достаточная для покупки трёхкомнатной или четырёхкомнатной квартиры? И значит, всё останется Юльке, а мне только однушка? Нет, давайте делить всё по-честному! Если будет нужно, я отдам согласие на продажу. Я хочу, чтобы у нас с Юлькой были равные права!
Так и поступили: обратились к нотариусу, вступили в наследство, поделили все честно. Каждой из сестёр досталось по два миллиона. Свои деньги Алёна быстро промотала — она тот момент как раз встречалась с парнем, дело шло к свадьбе. Юля же открыла на своё имя в банке депозит, крупную сумму положила под проценты. Девушка решила пока деньги не трогать. После окончания колледжа она собиралась переезжать в Санкт-Петербург, поступать там в институт. Планировала зацепиться в большом городе. Жильё дорогое, на приобретение своего угла нужны были большие деньги, поэтому решила начать копить заранее.
Жених Алёны, как только узнал о том, что его девушке перепала крупная сумма, сразу же сделал ей предложение. Алёна, естественно, согласилась. Свадьбу захотели сыграть пышную, всем на зависть. Наталья дочь от лишних трат отговаривала, пыталась ей объяснить, что деньгами лучше распорядиться иначе.
— Алён, этот ресторан вам обойдётся тысяч в триста, — говорила она дочери, — ну зачем? К чему такие траты? Неужели нельзя снять что-то поскромнее? Платье ты взяла за двести пятьдесят — это уже полмиллиона. Ещё машины, ещё другие мелкие расходы! Вы планируете в отпуск лететь. Алён, деньги быстро закончатся, на жизнь ничего не останется. Ты пока не работаешь, Борис твой тоже звёзд с неба не хватает, нужно о будущем думать. Ты бы поступила как Юля, положила бы эти деньги на депозит. Или комнату хотя бы на них какую-нибудь купила, чтобы первое время после свадьбы вам ни о чём переживать не пришлось.
— Ой, мама, отобьём мы свадьбу, — заявляла родительнице Алёна,— что ты думаешь, я зря что ли расстаралась? Да в такой ресторан с двумя-пятью тысячами в конверте идти будет стыдно! Раскошелятся гости, чтобы друг перед другом лицом в грязь не ударить. Я уверена, что всё, что мы потратили, мы отобьём. Шиковать мы не собираемся, тур взяли скромненький. На Мальдивы, но без излишеств. Слетаем на недельку после свадьбы, вернёмся и начнём уже проблемы насущные решать. А пока, наверное, поживём в папиной однушке. А там на работу будем устраиваться, заживем, как люди. Остатки, как ты хочешь, на депозит я брошу, а через годик ипотеку возьмём.
Юля стремление сестры выделиться не поддерживала. Она вообще не понимала, зачем на свадьбу тратить такую огромную сумму. Ораву за свой счёт покормить, развлечь, и не факт ещё, что каждый гость подарит хотя бы по десять тысяч. Кто признается, сколько купюр в конверт положил?
Свадьбу отгуляли, молодые вместе с «брачным сундучком» уехали в отель — заранее они себе забронировали номер для новобрачных. Ночью Алёна позвонила матери и, рыдая, сообщила:
— Ты представляешь, даже триста тысяч не набралось! Я потратила на свадьбу миллион. Миллион, мама! А мне подарили всего триста! В некоторых конвертах по полторы-две тысячи лежало. Мы свадьбу не отбили…
Наталья, как могла, утешала дочь. О том, что она её о таком исходе предупреждала, женщина предусмотрительно промолчала — не хотела ссориться с Алёной. Молодые укатили в отпуск, вернулись и сообщили, что покупают машину. А жить будут в однокомнатной квартире, которую Алёне и Юлии оставил после своей смерти отец.
Юля тогда возмутилась:
— Мы же сдавать её хотели, аренду пополам делить. Теперь я, получается, без денег останусь?
— Одни только деньги у тебя на уме, — укорила младшую сестру Алёна, — только о себе думаешь! Ты, между прочим, на работу можешь устроиться, чтобы деньги были, а нам с Борей идти некуда, мы — молодая семья! Мы же не можем жить с мамой в квартире, сама понимаешь. Я съеду, комната останется в твоём распоряжении. Считай, что мы с тобой пока время просто поменялись. Мы поживём немного, на ноги встанем и купим себе что-нибудь попросторнее. Однушку, может быть, продадим. Или сдадим, как ты и хотела!
Машину купили, Борис с удовольствием на ней ездил. Со свадьбы прошло уже три месяца, но ни Алёна, ни её супруг так и не устроились на работу — жили на то, что умудрялся глава семейства «набомбить». Родители с обеих сторон помогали, Алёна и Боря не стеснялись выпрашивать у них деньги.
Два года Юля ещё прожила с мамой, а потом, закончив колледж, стала готовиться к переезду в Санкт-Петербург. Наталья дочь отпускать не хотела, всё время говорила ей, что без неё не справится.
— Ну неужели обязательно уезжать к чёрту на кулички? Иди в наш местный институт! Получишь образование, устроишься на работу, мне будешь помогать. Я ведь фактически две семьи тяну на одну зарплату! Вдвоём уж точно будет полегче.
Юля знала, что Алёну мать любит куда больше, чем её, и в глубине души она родительницу даже жалела, но идти на поводу у неё не собиралась. Почему она должна отказываться от своей мечты в угоду старшей сестрицы-лентяйки? Поначалу она находила какие-то отговорки и оправдания самой себе, а потом, когда мать, наверное, в сотый раз упрекнула её в черствости, разозлилась и всё высказала.
— Мам, вы такие интересные! То есть я должна наплевать на своё будущее, поступить в какую-то шарашку, устроиться в нашем крошечном городке кассиршей, потому что место архитектора здесь днём с огнём искать только ради того, чтобы Алёна продолжала сидеть на твоей шее? Нет, об этом даже и речи быть не может, я уезжаю! Не хочет твоя Алёна работать — не надо. Забирай к себе в квартиру, однушку пускай сдают пока. Будем вам дополнительный доход. Но предупреждаю сразу: я свою долю терять не собираюсь, пусть не рассчитывает все под себя заграбастать!
Наталья дочь осудила, в открытую ей сказала:
— Совести у тебя, Юлька, нет. Могла бы уж помочь старшей сестре! Знаешь прекрасно, что тяжело мне, что я одна еле-еле концы с концами свожу. Почему помочь не хочешь? Подумаешь, мечта у неё в Петербург переехать! Кстати, ты знаешь, что у Алёнки скоро ребёнок родится? Лишние руки не помешают, ты могла бы за племянником или племянницей по выходным присматривать, чтобы у Алёны время было отдохнуть. Другая бы на твоём месте деньгами им помогала, есть же возможность. Сколько процентов тебе эти два миллиона принесли? Я даже представить боюсь, какая там сумма у тебя на счёте хранится. Бессовестная! Я всегда тебя учила не проходить мимо чужой беды.
Уезжала Юля с тяжёлым сердцем. С матерью они поссорились, и Наталья даже проводить дочь на вокзал не пришла. Алёна тоже не соизволила попрощаться, только сообщение гаденькое написала:
«Ну и жаба ты, Юлька! Мама мне всё рассказала. Ну и катись колбаской по малой Спасской! Так и знай, что сестры у тебя больше нет. Понадобится тебе моя помощь — можешь даже не обращаться. Поступлю-то я с тобой точно так же, как и ты со мной. Ни копейки ты от меня не дождёшься!»
Юля уезжала, уже точно зная, в родной город она никогда не вернётся. Она сделает всё, чтобы зацепиться в культурной столице своей Родины. И у неё это, кстати, получилось.
В институт Юля поступила с первой попытки. Жила в общежитии, как иногородняя, работала, чтобы иметь возможность саму себя обеспечить. С матерью созванивалась нечасто — Наталья побег младшей дочери не простила. Алёна же на связь не выходила вообще, её личная жизнь сестры никак не интересовала. Когда Юля училась уже на третьем курсе, Наталья неожиданно позвонила дочери сама и обратилась к ней с просьбой.
— Юль, сейчас очень сложная финансовая ситуация у Алёнки. Боря один работает, ребёночек у них растёт, денег не хватает. Родители Борьки помочь предложили: образовались у них свободные деньги, вот они хотят теперь однокомнатную продать, добавить и купить молодой семье двухкомнатную. Так будет проще, понимаешь? Малыш растёт, совсем скоро ему понадобится свободное пространство, а в однушке ведь особо не развернёшься… Поэтому я к тебе с предложением: подари свою долю Алёне, пусть квартиру они спокойно продадут. Ты живёшь уже три года почти в Петербурге, я знаю, что дела у тебя идут неплохо. А Алёна без твоей помощи не справится.
Конечно, Юле очень не хотелось расставаться с пусть и крошечной, но всё же собственной долей, но мать смогла её уговорить. Юля согласилась.
— Хорошо, я выкрою время и приеду, чтобы документы оформить. Мой тебе совет: прекрати Алёнку тянуть в зубах! Она давно уже взрослая, она сама должна решать свои проблемы. Очень мне, конечно, не хочется идти у неё на поводу, согласилась я только потому, что тебя жалко.
— Спасибо и на этом, — процедила Наталья, — как будешь выезжать — позвони. Постараемся всё провернуть за один день.
Юля свою долю сестре подарила, и о ней снова забыли на полгода. Мать первая не звонила, на сообщения Юли и на ее звонки отвечала очень редко, в основном брала трубку, цедила что-то вроде «Занята, перезвоню позже» и бросала. Юля перестала навязываться. Не хотят с ней общаться — не нужно. Насильно мил ведь никому не будешь.
Через шесть лет после переезда у Юли жизнь наладилась окончательно. Она работала по специальности, достаточно неплохо получала и теперь могла себе позволить приобрести собственную просторную трёхкомнатную квартиру без всяких ипотек. Наталья, как будто это чувствуя, дочери позвонила и стала ту аккуратно расспрашивать. Юля проболталась матери, о чём горько впоследствии пожалела.
— Подыскиваю себе квартиру. Пора уже, наверное, перестать мотаться по съёмным углам, — говорила молодая женщина родительнице, — приглядела одну трёшку, но не знаю, выйдем ли на сделку. Владельцы чересчур капризные: доплату требуют за то, что полностью мебель всю в квартире оставляют. А мне мебель не нужна, я ремонт под себя делать планирую! Просто расположение очень удачное, до работы буквально десять минут пешком, центр, всё рядом.
— Надо же, какая ты молодец, — восхитилась Наталья, — ну поздравляю! Трёхкомнатная квартира, да ещё и за наличку — это огромное достижение. Алёнка живёт со мной, Борька же их бросил. Они однокомнатную квартиру продали, потом родители Бориса деньги добавлять передумали, молодые ко мне переехали. Борька потом что-то взбрыкнул, молодую нашёл. Алёнка столько плакала, удержать его пыталась, вот три месяца назад совсем ушёл, с концами. Сказал, что нам он ничего не должен! Денег на сына не платит, ничем не помогает.
— Алёна что, так и не работает? — поинтересовалась Юля.
— Да какой там, — вздохнула Наталья, — не работает. За Витенькой присматривать нужно, в школу выводить, со школы встречать. Где ей время взять?
Юля хмыкнула.
— Мам, напомни, сколько лет Витеньке? Он уже взрослый! Алёне давно пора взять себя в руки и научиться деньги зарабатывать. Так и будет ходить по миру с протянутой рукой. А куда деньги делись с продажи однокомнатной квартиры?
— Ой, я даже не знаю, — замялась Наталья, — прожили мы их! Проели, грубо говоря. А когда квартиру ты покупаешь?
— Ну, если договориться удастся, то в ближайшие пару месяцев, — честно ответила Юля, — всё же я надеюсь, что к общему знаменателю мы с владельцами придём. Не хотелось бы упускать такой шикарный вариант.
А через две недели после этого разговора Юле позвонила старшая сестра и радостным тоном сообщила:
— Мы приехали! Стоим на вокзале. Адрес скажи!
— Какой адрес? — опешила Юля, — зачем вы приехали? Почему заранее не предупредили?
— Решили сделать тебе сюрприз, — проорала Алёна, — а ты что, не рада? Мы все тут, в полном составе: я, мама и Витенька. Ну что, такси нам вызовешь? Города мы не знаем, боимся, что заплутаем. На общественном транспорте точно не доберёмся!
— Стойте, где стоите. Сейчас сама приеду, — вздохнула Юля, — Алён, так ведь не делается! Свалились как снег на голову, у меня ничего к вашему приезду и не готово. Даже спальных мест в квартире не хватит! Я бы хотя бы раскладушки бы купила, что ли…
— Ой, да чего ты переживаешь? — затараторила Алёна, — в тесноте да не в обиде. Не волнуйся, свои же люди.
Юля поехала, мать с сестрой и племянником забрала. Только до квартиры их не довезла — серьёзный разговор Наталья с младший дочерью начала сразу, как только села в её автомобиль.
— Мы с Алёнкой тут подумали и решили, что тебе пока стоит подождать с покупкой квартиры.
Юля глянула в зеркало заднего вида на мать и вскинула бровь:
— Вы решили, что я не должна покупать себе квартиру?
— Да, — важно кивнула Алёна, — мама правильно говорит.
— А почему вы вообще решили, что имеете право что-то решать? — поинтересовалась Юля, — я покупаю квартиру за свои деньги, вы вообще к ней никакого отношения не имеете!
— Юль, эта трёшка должна достаться Алёне. По старшинству, по праву рода, если тебе будет угодно, — заявила дочери Наталья, — всегда же так: старшая первая выходит замуж, старшую первой обеспечивают жильём. Так как у меня нет возможности Алёнке квартиру приобрести, то только на тебя одна надежда. Ты прочно на ногах стоишь, прекрасно зарабатываешь. Ты Алёнке купи квартиру, а для себя ипотеку возьми. Да за десять-пятнадцать лет ты полностью с ней рассчитаешься! Опять же, Витеньке лучше жить в большом городе. Здесь только возможностей! В нашей школе даже учителей нормальных не осталось, старые сменились молодыми, которые вообще никаких знаний не дают. Дипломов напокупали, и за взятки на работу устроились!
Юля от такой наглости опешила. Чтобы не потерять управление, она съехала на обочину и остановила машину:
— Мам, ты в своём уме? — заорала женщина, — ты вообще себя слышишь? Я должна несколько миллионов тратить на Алёну просто так? Да я столько лет жила в общежитии, во всём себе отказывая, я каждую копейку откладывала! Я недавно только на съёмную квартиру переехала, до этого по коммуналкам и общагам моталась. Да какое вы вообще право имеете деньги мои считать? Да об этом даже и речи быть не может! Ничего Алёна твоя не получит! Пусть устраивается на работу и точно так же берёт квартиру в ипотеку. Хоть здесь, хоть в Москве, хоть на Канарах! Меня это не касается. Вы что, только за этим явились? Вы специально приехали, чтобы сообщить мне этот бред?
— Ты выражения-то выбирай, — разозлилась Алёна, — почему тебе должно достаться всё? У меня ничего нет, я тоже хочу жить в большом, красивом городе в просторной квартире. Я имею на это право! У меня ребёнок, мне нужнее, в конце концов! Иди в банк, бери ипотеку. В чём проблема? Тебе на том свете, Юля, за этот добрый поступок обязательно воздастся! Я надеюсь, что ты к нашему с мамой мнению всё же прислушаешься. И мне хотелось бы квартиру посмотреть. Может быть, она мне вообще не понравится и я захочу какую-нибудь другую взять? Давай съездим, мы поглядим.
Юля завела автомобиль, развернулась и повезла родственниц на вокзал. Алёна сразу поняла, что происходит. Стала кричать, требовать, чтобы сестра машину немедленно остановила. Даже драться полезла, но Юля пообещала высадить их посреди дороги и уехать, если сестрица не успокоится. До вокзала доехали без приключений, пассажиров Юля высадила и укатила домой.
Ещё долго женщине приходили сообщения оскорбительного характера от старшей сестры и матери. Несколько месяцев она держала оборону, а потом всё стихло как-то само собой. Квартиру она купила, номер на всякий случай сменила. Да, пришлось терпеть из-за этого некоторые неудобства, но спокойствие для Юли было дороже. На свадьбу ни мать, ни старшую сестру она не позвала, она вообще родственниц вычеркнула из жизни. Столько лет жила одна, без чьей-либо помощи, и теперь сама со всем справится.
