— Завещание я на твоих сестер написала, все правильно, — сказала мать Олегу, — все им оставлю. Какая разница, кто дачу и машину купил? На твои деньги приобретено, но на меня записано. А раз я — хозяйка, то и распоряжаться всем этим добром буду по собственному разумению.
Олег рано повзрослел. Жизнь заставила научиться брать за себя ответственность — отец бросил его маму с тремя на руках. Олегу было семь, а сестренкам-близнецам — всего полтора. После ухода второго родителя жить стало куда хуже. Мать постоянно искала виноватых в разводе, душевную боль изливала маленькому сыну.
— Твой отец –предатель! — повторяла мать, с ненавистью глядя на Олега, — он нас бросил! Бросил! Бросил!
Олег, несмотря на возраст, смог в голове сложить «два и два». Скандалы между отцом и матерью начались несколько месяцев назад. Ссориться родители начали из-за наследства. Папа Олега отказался от части квартиры в пользу своей матери, которую, кстати, мама Олега терпеть не могла. До смерти дедушки мальчика в семье всё было относительно хорошо: отец вовремя приходил домой, зарабатывал деньги, жену и трёх своих детей любил. Даже сейчас Олег, став взрослым, считал, что разлад в отношения внесла именно мать.
— Я не пойму, для тебя что, доля в квартире лишняя, что ли? — как-то набросилась на Геннадия супруга, — ты почему в пользу своей матери отказался?
— Свет, — пытался объяснить супруге мужчина, — мама об этом попросила. Эту квартиру они с отцом вместе получали много лет назад. Я, по большому счёту, к ней и отношения никакого не имею. Я туда ни копейки не вложил. Брат мой тоже от своей доли отказался. Пусть мама сама владеет этой квартирой. В любом случае она нам достанется, когда придёт время.
— Интересно, — прищурилась Светлана, — и сколько мне ещё ждать? Долю, между прочим, в трёшке продать можно. Деньги нам сейчас не лишние. Ну, или мать твоя могла бы у нас её выкупить. У неё на счету миллионы лежат, у сквалыги. Ты почему со мной не советуешься? Мы семья с тобой или нет?
— Свет, я не обязан с тобой советоваться, — вздохнул Геннадий, — к моему наследству ты не имеешь никакого отношения. Да и совести у меня бы не хватило матери родной свою долю продавать. Ты в своём уме? Со своей мамой ты могла бы так поступить?
Светлана обижено засопела:
— А причём здесь моя мама? Речь идёт о твоей! Моя мама нам помогает. А твоя и пальцем о палец ни разу не ударила, чтобы как-то внукам и сыну родному жизнь облегчить. У неё снега зимой не выпросишь, она — жадная и противная! И всё равно я против, так и знай. Мы могли бы найти деньги в нашей квартире ремонт сделать. Да мы могли бы в отпуск всей семьёй съездить, на море детей отвезти или ещё что полезное купить. Но нет же, ты же у нас богач, чтобы просто так долями в трёхкомнатных квартирах разбрасываться! Давно ли миллионером стал?
Скандалы по поводу несправедливого, по мнению матери Олега, раздела имущества гремели ежедневно. Светлана не упускала возможность ткнуть мужа носом в его оплошность. Геннадий терпел поначалу, потом стал огрызаться. Потом пошли задержки какие-то, неожиданные командировки. А потом Светлана узнала, что её муж, отец её троих детей, встретил другую женщину — молодую, красивую, обеспеченную и бездетную. Правду он от жены скрывать не стал. Так ей и сказал:
— Она, в отличие от тебя, за деньгами не гонится. Я ей нужен как человек. Она довольно обеспечена, поэтому ей наплевать, сколько я зарабатываю. И она никогда не будет пилить меня по поводу денег. Я ухожу, жить с тобой больше не хочу. Про детей по возможности постараюсь не забывать. Буду помогать им финансово. Ты сама всё испортила, Света. Если бы не твоя ежедневная «пилежка», то я бы и не посмотрел в сторону другой женщины. Ты сама меня до этого довела!
Жилось Светлане с детьми очень трудно. Конечно, хорошо помогала ей мать. Поначалу благодаря ей только и выжили — Света смогла выйти на работу, хотя девочкам еще не дали место в садике. Но бабушка Глафира была уже старенькой, плохо видела, и недолго прожила. Но Олег помнил ее ласковые руки, ее теплый мягкий голос, в котором словно бы пряталась улыбка.
— Олеженька, ты теперь один у мамки и сестер мужичок! Помни об этом, мой золотой! — говорила бабушка, и гладила худенького мальчишку по крылышкам лопаток, — навсегда теперь они на твоем попечении, раз папка ваш загулял.
От Олега правды никто не скрывал, о том, что отец бросил маму и их ради другой женщины, молодой и богатой, он знал. Правда, через пару-тройку лет после развода до Светланы дошли слухи, что с ней у него тоже ничего не сложилось. Гена потом подался на север, но там запил и сгинул. Мать, когда узнала, страшно плакала.
— Туда и дорога ему! Но нас не пожалел, как мы-то будем! Деньги хоть присылал, а теперь как?
Искренне тогда не понимал Олег, почему она так рыдает. Живут ведь! И неплохо. А то, что алиментов теперь не будет… Так справятся как-нибудь.
Сестры, Лена и Оля, наконец, пошли в садик — два дня ходят, неделю на больничном с братом. Учился поэтому Олег не слишком хорошо — учителя его ругали, постоянно мать на ковер вызывали. Та, в свою очередь, дома на сына спускала всех собак.
— Ты в кого такой, а? В папашу-предателя своего непутевого! Одни двойки в дневнике!
Олега несправедливые обвинения задевали:
— Мам, когда мне учиться? Я вчера с сестренками сидел, не до уроков было.
— Ты всегда отговорку найдешь. А мне каково? Думаешь, легко вас троих тянуть? Я на трех работах горбачусь, чтобы концы с концами свести, чтобы вас накормить и одеть!
И это была правда. Мать пахала, как проклятая. Она утром мыла полы, на ночь устроилась сиделкой к обеспеченному дядьке, у которого надо было за отцом смотреть, днем продавщицей в магазине сидела. С ног валилась, от слабости и усталости шаталась, как тень. Под глазами — всегда синие круги. Раздраженная была, вечно злая, задерганная. Но девочек жалела, они же маленькие. Доставалось на орехи, понятное дело, старшему сыну.
Смотрела мать на него — и видела своего бывшего мужа. И все в ней переворачивалось, и гнев внутри поднимался. А Олег был невиноват, и не понимал тогда, за что мать так часто срывается на него. Он любил и ее и сестер, и чем старше становился, тем отчетливее понимались им слова бабушки о том, что он — единственный теперь мужчина в семье.
Когда ему исполнилось двенадцать, бабушки уже не стало. Качество жизни сразу ухудшилось. Мать также работала, не покладая рук, девочки росли, Олег учился, все так же не хватая звезд с неба. Потому что вся домашняя работа легла на его плечи.
— Суп сваришь, полы помоешь. И посуду не вздумай грязную оставить! — наставляла мать перед уходом на третью смену, — сестер чтобы в половине десятого спать уложил. Понял?
— Понял, мама. Все сделаю.
И делал. Он тянул семью, как мог. Сначала в домашних делах помогал матери, потом хватался за любые подработки. В колледж поступил, и там тоже не слишком хорошо все успевал, но зато начал поднимать свой бизнес — открыл небольшой ларек с другом. Приятель его, Колька, хваткий был парень. Год они вместе проработали, а потом Кольку родители заставили пойти вышку получать, и приятель укатил в столицу. Остался ларек на одном Олеге, но к тому моменту уже и клиенты были, и привык он. Потом ларек продал, арендовал бокс и ушел в автобизнес.
***
Олег зарабатывал все больше. Деньги почти все тратил на сестер и мать. Мама тогда ушла с двух работ, осталась только в магазине продавщицей, немного подуспокоилась и поправилась даже. А вот девчонки начали чудить. Олег, конечно, первое время все списывал на возраст — сестренки плавно скатывались в «пубертат».
— Почему ты домой так поздно пришла, Лена? — строго спрашивал старший брат.
— А твое какое дело? Ты мне что, отец? Что за допросы? — огрызалась старшеклассница.
— Ты не наглей! — злился Олег, — я — единственный мужчина в нашей семье, я за всех вас ответственность несу. Как денег дать, так ты ко мне бежишь, а как задержку позднюю объяснить — «ты мне не отец»?
— Это твоя обязанность, деньги нам давать! Чего из себя строишь? Давно ли сам по подвалам да чердакам шастать перестал? Отстань, не буду я перед тобой отчитываться!
Наглость младших сестер молодого мужчину выводила из себя. Вторая сестра, кстати, вела себя точно так же.
— Опять джинсы новые? По-твоему я деньги рисую, что ли? — ругал он вторую близняшку, — откуда средства? У матери опять выпросила?
— Даже и просить не пришлось, мама сама дала. Тебе-то что? Ты зарабатывай, главное!
Олег за девчонок переживал — один ветер у сестер в голове. Домой приходили поздно, брату хамили, а он и жалел, и любил, и даже лишний раз не ругать старался. Очень волновало молодого мужчину будущее Ольги и Елены. Девочки тоже, как и он когда-то, учились плохо. Учителя на них постоянно жаловались. Обе росли хулиганистыми, могли ввязаться в драку, нахамить взрослым или напугать первоклашку просто ради забавы. На Олега ни Ольга, ни Лена внимания не обращали, к его просьбам и советам не прислушивались. Единственным авторитетом для девочек была мать. Но и та со временем стала сдавать перед ними свои позиции. Потому что во всём им потакала.
— Мам, ну что это такое? — возмутился Олег, когда десятиклассницы домой явились в два ночи, — от них ещё и пахнет. Что-то ведь нужно с этим делать! Если в школе узнают, их на учёт поставят, позору потом не оберёмся. Мама, хотя бы ты с ними поговори. Ты же женщина, ты найдёшь нужные слова. Объясни, что сейчас им нужно думать исключительно об учёбе. Какие могут быть гулянки перед выпускным классом?
— Ты себя-то вспомни, — фыркала мать, — я сколько раз ходила в школу и за тебя краснела?
— А ты не сравнивай, — разозлился Олег, — я не гулял, я работал! Я за домом смотрел, этих двух сначала в садик, а потом в школу таскал. Я жизнь тебе старался облегчить! Я с тринадцати лет газеты разносил, почтальонше нашей помогал, она мне за это копейки какие-то платила. Потом ларёк с другом открыли, а теперь у меня мастерская. Я сам всего добился! А эти ничего не хотят. Они привыкли сидеть на моей шее, знают, что стоит им только пальцем щёлкнуть, как мама тут же раскроет кошелёк, купит им всё, что они хотят. Мам, тебя разве будущее их не заботит? Они же девочки!
— Молодые, гулять хотят, — меланхолично отвечала Светлана, — я что сделаю? Ты мне их прикажешь на цепь посадить и дома запереть? Так сбегут. Живые-здоровые вернулись? Чего тогда переживать. А запах… Вот по поводу выпивки я с ними поговорю, тут ты прав.
Олег очень старался заслужить уважение как матери, так и сестёр. Он не хотел, чтобы его боялись, он хотел, чтобы к его мнению просто прислушивались. Он мечтал, как Оля и Лена однажды поступят в институт, потом окончат его, найдут хорошую работу и устроят свою жизнь не так, как их старший брат.
С годами ситуация немного изменилась. Ольга и Лена Олегом нагло разговаривать перестали, пытались больше приластиться.
— Братик, ты мне на кино не скинешь тысячи полторы? С подружками хочу сходить! — писала вечерами Ленка.
— Олежка, займи три тысячи, а? На природу хочу с друзьями, а денег ни копейки нет, — звонила на сотовый Оля.
Брат не отказывал, баловал. Они совсем ведь юные, кто им, кроме него, поможет? Отца-то нет. От матери он давно съехал, купил себе квартиру. Потом смог матери и машину купить, на права выучил. У нее тогда уже с ногами проблемы начались, стала жаловаться на боль при ходьбе. Специалисты прогнозов хороших не давали, предлагали заменить сустав. Олег был готов оплатить операцию. А заодно — и реабилитацию.
Олег своей семьи не завел. Как-то не до того было. Все время, силы и деньги мужчина тратил на маму и сестер. А потом на него свалилось еще одна проблема — осталась без мужа сестра мамы. Помощи она попросила у племянника.
Тетю Валю Олег помнил смутно, но вошел в положение — родня же. Тетка приехала, и поселилась у матери, так обеим было веселее. Олег полностью взял на себя их содержание, оплачивал даже коммунальные. Мать работать уже не могла, а до пенсии ей оставалось еще несколько лет. Светлана встала в центр занятости на учет, но там платили сущие копейки. Поначалу мать какие-то подработки искать пробовала, а потом махнула рукой.
— Мам, сиди ты уже, обеспечу я тебя! Зачем надрываться снова? — сказал тогда ее старший сын.
Олег и правда так считал. Он отлично помнил, как мать приходила поздно вечером, как ее руки дрожали от усталости, даже сил не было детей поцеловать. Она заслужила покой и отдых, свою крышу над головой, сестру, которая составляла теперь ей компанию, и заботливого сына, который делал все, чтобы мать ни в чем теперь не нуждалась. Он завозил ей продукты, возил ее по реабилитационным центрам, чтобы там поправили матери колени.
Светлана уже несколько месяцев требовала, чтобы Олег купил ей дачу. А Олег не понимал, зачем она ей:
— Мам, ну какая дача? Ты же еле ходишь!
— А чего мне там шибко ходить? На автобус села да приехала. Даже машину гонять не буду, чтобы бензин не жечь. А там своя земля, тишина, благодать! Будем вот с Валей огородик возделывать — все занятие на старости лет.
— Ты из экономии что ли? — нахмурился сын, — так я все куплю.
— Да я для здоровья, и чтобы не скучать, Олег! Что сидеть дома? С ума скоро сойду!
И Олег понял, что мать имеет в виду. Если нет у человека занятия, особенно у пожилого, то на земле он не задержится. Дачу выбирали вместе, посмотрели уйму вариантов. Олег с его графиком с ног сбивался с этими просмотрами, но мать боялась ездить с риелторами.
— А вдруг это плохие люди? Мне страшно, сынок. А у тебя машина.
— Мам, и у тебя машина!
— Я год на ней поездила, а теперь боюсь. Глаза подводят!
И Олег безропотно возил ее по садовым хозяйствам и близлежащий деревням. В итоге купили все-таки домик в деревушке, что в получасе езды от города. Туда ходили без конца и попутки, и автобусы. Огромный участок, хороший дом, баня, кусты и ягоды. Земля ухоженная. Владельцы продавали по бросовой цене, так как спешили за границу перебраться. Тоже пожилая пара, у которых дети разъехались, а теперь вот старший сын к себе их позвал. Билеты куплены, а дом надо сбыть поскорее. Вот у них-то дачу матери Олег и купил.
Сестры продолжали жить праздно даже после окончания учебы. Брат продолжал их содержать, а как только начинал ворчать, мол, самим пора бы на ноги вставать, на сторону дочерей вставала мать.
— Они без отца выросли, как ты можешь им отказывать! — журила Светлана сына, забывая, что Олег вообще-то тоже без отца рос.
— Мам, ну можно хотя бы подработку уже найти? — хмурился мужчина.
— Они — девочки, зачем им вообще работать? Пусть мужей ищут!
Возразить матери было нечего. Да и спорить было с ней бесполезно.
Так и продолжал бы Олег жить ради семьи, если бы однажды ему совершенно неожиданно не открыли бы глаза.
— А ты знаешь, что мать-то завещание написала? — обмолвилась случайно тетя Валя.
— Нет, не знаю? А какая нужда это сейчас делать?
— Не знаю, что там у Светы в голове, да только все она переписала на дочерей.
— То есть как? А мне что-то положено вообще?
Тетя развела руками:
— Дачу, машину, квартиру — все им. Им ведь замуж выходить, наверное, поэтому.
Олег зубами заскрипел: ну, ка же так? Он пахал на них весь свой век, а мать его оставила вообще без всего? И дело было даже не в деньга. Покоробило мужчину отношение. Он что, наследства не достоен?
Олег приехал к матери домой. Сели пить чай, долго молчали. Тетя поехала племянниц навестить — Ольга собиралась вот-вот выйти замуж, Лена планировала поехать на море.
— Мам, а почему ты в завещании все переписала только на дочерей? У тебя ведь и сын есть, ты помнишь об этом? Почему мне даже наволочки не положено?
Мать фыркнула:
— Есть сын! Папаши своего копия. Такой же хмурый, с виду правильный, а внутри… Наверняка и в тебе гнильца сидит. А девочки — мои радость. Веселые такие, внимательные.
— Веселые? — глупо переспросил Олег, — а мне некогда было веселиться, я содержал вас всех, если ты помнишь!
— После поступка твоего отца это была твоя обязанность! — отрезала мать.
— Какая обязанность, мам? Я тоже маленьким был. И сам решил, что должен, обязан. Но никогда не думал, что ты так со мной поступишь. Я был уверен, мои усилия оценят.
— Дочери мне важнее! А ты себе еще заработаешь, раз ты такой толковый!
Олег вышел из дома матери, и чувствовал, что что-то в нем словно растоптали, сломали, в душу плюнули. Самый близкий человек, которого он так ценил, уважал, ради которого все на свете отдал бы, и именно от нее и прилетело таким гадким предательством. Да заработает он, но ведь не в этом же дело совсем, а в том, что его пнули, как щенка бездомного, да еще грязью облили.
И с сёстрами говорить теперь бессмысленно, они также, как мать считают, что он им должен и обязан. А он устал… Он свою семью хочет, свой дом, своих детей. Теперь, после слов и поступка матери, у него словно бы пелена с глаз упала — теперь можно.
Целый год парень не видел ни мать, ни сестер. У него потихоньку завязывались отношения с миловидной девушкой Катей. С ней он и хотел построить нечто важное, свое, куда доступа бы алчным матери и сестрам неблагодарным не было. И он теперь имеет на это полное право!
Как-то придя домой с работы, он позвонил Катерине и позвал ее на ужин. Потом поехал в магазин, и купил самое красивое кольцо. Любимая девушка ждала его в нарядном очаровательном платье, и смотрела искренними влюбленными глазами. В отличие от его семьи, Катя видела в Олеге человека — близкого, родного, уже любимого не за его кошелек, а за то, что он такой, какой есть. Она сказала «да».
На регистрацию пришла только тетя Валя. Она плакала, утирая слезы платочкам от радости за племянника, а потом подозвала его в уголок. Это было уже в ресторане, где собрались друзья молодых и родители невесты.
— Олежечка, на, вот! Совет да любовь вам с Катюшей! — в дрожащей тетиной руке была какая-то бумажка в файле.
— Тетя Валя, что это?
— Завещание. У меня ведь нет своих детей, а в Архангельске трехкомнатная квартира, дача, гараж мужа моего. Сестра скверно поступила, а я тебя без всего не оставлю.
Олег со слезами на глазах крепко обнял старенькую тетушку. Светит солнце и хорошим людям, и плохим! Но добро всегда возвращается! Как бумеранг.
Светлану он, кстати, настиг. После того, как Олег отказался от общения с матерью и сёстрами, Лена и Ольга о ней тут же забыли. Они и раньше-то не особо баловали мать своими визитами. А теперь, когда у неё брать стало нечего, и вовсе перестали навещать. Рядом была только сестра, но и с Валентиной отношения разладились — та поступка её не одобрила. Валентина довольно долго слушала жалобы родной сестры на непутёвого сына, а потом взяла и съехала. Племянник и его жена Катя были совершенно не против — ребёнку, который совсем скоро должен у них родиться, просто необходима была любящая бабушка.
Светлана осталась одна. Пару раз она предприняла попытку помириться с сыном, но тот на её лживое раскаяние внимания не обратил.
— Что же ты, сынок, так нечестно со мной поступаешь? — плакала в трубку нерадивая мать, — мне машину пришлось продать, потому что жить не на что. Лекарства дорогие, ноги совсем не ходят. Не могу даже в магазин за продуктами сходить. У Оли и Лены своя жизнь. Они меня не навещают, лишь звонят раз в два-три месяца и спрашивают, могу ли я им деньжат подкинуть. Может быть, ты начнёшь мне снова помогать? Я без тебя не выживу.
— Вряд ли, — честно отвечал Олег, — у меня нет теперь лишних денег. У меня своя семья: жена беременная и женщина, которую я теперь могу с уверенностью назвать матерью.
— А, Валька подсуетилась и на шею к тебе села? — злилась Светлана, — бессовестная! Она тобой точно так же пользуется. Чем она лучше?
Олег, не желавший слушать гадости в адрес близкого человека, просто бросал трубку. Жизнь сама все расставит по местам. Его совесть перед матерью и сестрами была чиста —он для них сделал много хорошего. А то, что не оценили… Бог им судья.
