Ольга стала счастливой обладательницей двухкомнатной квартиры в тридцать лет. Четыре года копила на первоначальный взнос, брала кредит, погашала его частями из своей не самой высокой зарплаты бухгалтера. Каждый месяц приходилось экономить на всем — от кафе до новой одежды. Зато когда получила ключи, почувствовала себя настоящей хозяйкой жизни.
Квартира была небольшой, но уютной. В спальне поставила кровать, которую выбирала целый месяц по интернет-каталогам, в гостиной — диван и телевизор. На кухне разместила стол на двоих, хотя жила одна. Все было именно таким, как мечталось долгими вечерами в съемной однушке.
Михаила встретила через полгода после покупки квартиры. Надежный мужчина тридцати шести лет, инженер на заводе, с размеренным характером и редкими вспышками юмора. Не пил, не курил, не скандалил. В отношениях был предсказуем и спокоен. Именно такого и искала Ольга после нескольких неудачных романов с импульсивными типами.
Встречались год, потом поженились. Свадьбу сделали скромную — только самые близкие. Михаил переехал к Ольге, поскольку жил в коммуналке с соседями-алкоголиками. Квартира стала их общей, хотя документы оставались на Ольгу.
Первые месяцы совместной жизни проходили гладко. Михаил аккуратно складывал вещи, не разбрасывал носки, помогал с уборкой. Единственное, что настораживало — ежедневные звонки матери.
— Мишенька, как дела? А что ела? А убрала ли квартиру? — голос Валентины Павловны звучал из трубки так громко, что Ольга слышала каждое слово, находясь на кухне.
Михаил терпеливо отвечал на все вопросы, рассказывал, что готовили на ужин, какую передачу смотрели, во сколько легли спать. Иногда разговоры затягивались на час.
— Слушай, может, не стоит каждый день так подробно отчитываться? — осторожно предложила Ольга после очередного получасового звонка.
— Мама просто волнуется. Всю жизнь мы жили вдвоем, после смерти отца. Ей трудно привыкнуть, что теперь у меня семья.
Ольга кивнула. Понимала, что у каждого свои особенности семейных отношений. Сама росла без отца, поэтому близость между матерью и сыном казалась даже трогательной.
Валентина Павловна работала завучем в школе до пенсии. Привыкла командовать, организовывать, контролировать. Женщина невысокого роста, но с мощным голосом и железной хваткой. На вид ей было лет шестьдесят, хотя выглядела моложе благодаря аккуратной стрижке и всегда безупречному макияжу.
Первый визит состоялся через месяц после свадьбы. Валентина Павловна позвонила в дверь около семи вечера с тортом в руках.
— Решила познакомиться с невесткой поближе, — объявила свекровь, проходя в прихожую и оглядывая обстановку внимательным взглядом.
Ольга быстро накрыла стол, заварила чай. Валентина Павловна села в кресло, как на трон, и начала расспрашивать о работе, зарплате, планах на будущее. Вопросы задавала прямые, без деликатности.
— А дети когда планируете? — поинтересовалась свекровь, отпивая чай из чашки, которую внимательно рассматривала на просвет.
— Пока не решили, — ответила Ольга.
— Не решили? — удивилась Валентина Павловна. — А что тут решать? Михаилу уже тридцать шесть, пора становиться отцом.
Михаил молчал, разглядывая тарелку. Ольга почувствовала легкое раздражение, но промолчала.
— Квартирка, конечно, маленькая, — продолжила свекровь, оглядываясь по сторонам. — Но для начала сойдет. Правда, кухня тесновата. И обои в спальне какие-то мрачные.
— Мне нравятся, — тихо сказала Ольга.
— Ну да, дело вкуса, конечно. Михаил всегда любил светлые тона. Помню, в детстве у него комната была бежевая с голубым.
После ухода свекрови Ольга попыталась обсудить с мужем ее замечания.
— Михаил, твоя мама слишком категорично высказывается о нашей квартире.
— Да она просто переживает, хочет, чтобы у нас все было хорошо, — ответил муж, не отрываясь от телевизора.
— Но это наш дом. Мы сами знаем, что и как обустраивать.
— Конечно, знаем. Не обращай внимания.
Однако визиты стали регулярными. Валентина Павловна приезжала каждые выходные, иногда в будни. Каждый раз находила что-то, что требовало ее экспертного мнения.
— А зачем эта ваза на окне? Свет закрывает, — говорила свекровь, переставляя вещи без спроса.
— Михаил, почему ты не сказал жене, что не любишь жареную картошку? Я же учила готовить тушеную.
— Ольга, дорогая, а почему шторы не постираны? Видно же, что пыльные.
Ольга сначала терпела, потом начала деликатно возражать. Но каждый раз Михаил вставал на сторону матери или просто уходил из комнаты, избегая конфликта.
— Мама хочет помочь, — повторял муж. — Ей нужно почувствовать, что она нужна в нашей семье.
— Но почему за мой счет? — спрашивала Ольга.
— Потерпи немного. Привыкнет и успокоится.
Месяцы шли, но Валентина Павловна не успокаивалась. Наоборот, становилась все настойчивее. Начала оставлять в квартире свои вещи — тапочки, халат, даже зубную щетку.
— На всякий случай, если поздно будет ехать домой, — объясняла свекровь.
Однажды Ольга обнаружила в шкафу несколько комплектов постельного белья, которые точно не покупала.
— Михаил, откуда это?
— Мама принесла. Говорит, у вас старое совсем.
— Наше белье нормальное. Я его сама выбирала.
— Ну и что? Лишним не будет.
Ольга поняла, что происходит планомерное завоевание территории. Валентина Павловна готовилась к чему-то более серьезному, чем просто визиты.
Развязка наступила в субботу утром. Ольга завтракала на кухне, когда раздался звонок в дверь. Михаил еще спал — в выходные любил поваляться до обеда.
На пороге стояла Валентина Павловна с большим чемоданом и эмалированной кастрюлей в руках. Была одета не по-гостевому — в домашний спортивный костюм и тапочки.
— Здравствуй, Оленька. Я к вам на некоторое время, — сказала свекровь, входя в прихожую без приглашения.
— Как это? — не поняла Ольга.
— Да так. У меня в квартире ремонт начался. Соседи сверху прорвало, затопили. Теперь делать косметический ремонт придется. Недели две-три займет.
Валентина Павловна прошла на кухню, поставила кастрюлю на плиту, открыла холодильник.
— Где Михаил? — поинтересовалась свекровь, доставая из холодильника молоко и нюхая.
— Спит еще.
— В субботу до десяти утра? Непорядок. Разбудить надо.
Ольга стояла посреди кухни, не зная, что делать. Все происходило слишком быстро и без предупреждения.
— Валентина Павловна, вы же могли предупредить заранее, — попыталась возразить невестка.
— А что предупреждать? Семья же. Михаил не откажет матери в помощи.
Свекровь села за стол, налила себе чай из заварника Ольги.
— Кстати, я спать буду в спальне. У меня спина болит, мне жесткая кровать нужна. А вы с Михаилом на диване в гостиной поспите. Молодые же, вам не привыкать.
Ольга почувствовала, как внутри что-то закипает. Наглость свекрови переходила все границы.
— Михаил! — позвала свекровь громким голосом. — Вставай, сынок! Мама приехала!
Из спальни послышался шорох, потом появился заспанный муж в пижаме.
— Мама? — удивился Михаил. — Что случилось?
— У меня затопило квартиру. Буду жить у вас, пока ремонт не сделают.
Михаил растерянно посмотрел на жену, потом на мать.
— Ты же говорила, что может быть приедешь погостить… но я не знал, что именно сегодня.
— А когда же еще? Жить где-то надо, — отрезала Валентина Павловна.
Ольга молча наблюдала за этим семейным диалогом. Муж выглядел неловко, но не решался что-то возразить матери.
— Так, — продолжила свекровь, вставая из-за стола, — Михаил, помоги мне чемодан в спальню отнести. А ты, Оленька, освободи шкаф. Мне место для вещей нужно.
Ольга молчала ровно минуту, наблюдая, как свекровь распоряжается в ее собственной квартире. Потом поставила чашку на стол и сказала четко и громко:
— Это моя квартира, и куплена она на мои деньги! Так что, Валентина Павловна, вы адрес перепутали — командовать будете у себя дома!
Повисла тишина, тяжелая и острая, как лезвие. Валентина Павловна застыла с открытым ртом, держа в руках полотенце, которое только что достала из чемодана. Михаил стоял посреди комнаты в пижаме, переводя взгляд с жены на мать и обратно.
Ольга прошла в коридор, открыла входную дверь настежь и тихо, но отчетливо произнесла:
— Чемодан, пожалуйста, обратно.
— Да как ты смеешь! — взорвалась свекровь, хватаясь за сердце. — Я — мать! Я вас растила, кормила! Михаил, ты слышишь, как с твоей матерью разговаривают? Это неуважение к старшим!
— Это частная собственность, — спокойно ответила Ольга, не убирая руку с дверной ручки. — Ваш сын — взрослый человек. Все остальное — эмоции.
— Миша! — воскликнула Валентина Павловна, поворачиваясь к сыну. — Ты что, позволишь выгнать родную мать на улицу?
Михаил молчал, сжимая кулаки. На лице отражалась борьба между привычным послушанием и пониманием правоты жены.
— Михаил, — негромко сказала Ольга, — пожалуйста, вынеси чемодан.
Муж медленно взял чемодан, словно весил тот центнер, и направился к двери. Валентина Павловна следовала за ним, продолжая возмущаться:
— Вот увидишь, Михаил! Еще пожалеете оба! Такие жены до добра не доводят! Помяни мое слово!
Ольга молча наблюдала, как свекровь натягивает пальто прямо поверх спортивного костюма, запихивает ноги в туфли. Валентина Павловна хлопнула дверью так, что задрожали стекла в окнах.
Михаил вернулся в квартиру и сел на диван, уткнувшись в телефон. Ольга закрыла дверь на оба замка и прислонилась к ней спиной. Впервые за долгие месяцы почувствовала, как легко дышится в собственном доме.
Вечер прошел в тяжелом молчании. Михаил не разговаривал, только изредка вздыхал и качал головой. Ольга не извинялась. Вымыла плиту от разводов после свекровкиной кастрюли, приготовила ужин, расставила тарелки на своем столе в своей кухне.
— Будешь есть? — спросила жена.
— Не хочется, — буркнул муж, не поднимая глаз от экрана.
Ольга поужинала одна, наслаждаясь тишиной и отсутствием чужих замечаний по поводу пересоленного супа или недостаточно горячего чая.
На следующее утро, позавтракав, Ольга села напротив мужа и сказала:
— Нам нужно поговорить.
Михаил наконец оторвался от телефона.
— Послушай, — продолжила жена, — я не против твоей матери. Но гостей в мой дом приглашаю я сама. Жилье мое, и правила устанавливаю тоже я. В следующий раз ты предупредишь меня заранее — или будешь искать новое место для жизни.
— Ты серьезно? — удивился Михаил.
— Абсолютно. Я четыре года работала на эту квартиру. Не собираюсь превращать ее в проходной двор.
Михаил долго молчал, потом вздохнул:
— Я привык, что мама все решает. С детства так было. Но понял, что с тобой по-другому. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к границам.
— Время есть. Но границы останутся, — твердо сказала Ольга.
Валентина Павловна не сдавалась. В течение недели приходили резкие сообщения: то упреки в неблагодарности, то угрозы рассказать всем родственникам о неуважении к старшим. Михаил отвечал нейтрально, без прежней подробности и эмоциональных объяснений.
— Мама, я женат. У нас свой дом и свои правила, — написал муж в ответ на очередное возмущенное послание.
Постепенно частота сообщений снижалась. Валентина Павловна поняла, что прежняя тактика не работает. Михаил больше не рассказывал матери, что готили на ужин и во сколько легли спать.
Первые выходные без свекрови показались Ольге праздником. Можно было поспать до обеда, не боясь звонка в дверь. Можно было готовить то, что хочется, не выслушивая лекций о правильном питании. Можно было просто молчать за завтраком, читая новости в телефоне.
— Странно без маминых звонков, — заметил Михаил, потягивая кофе.
— Мне нравится, — честно ответила Ольга.
— Я заметил, — усмехнулся муж. — Ты как будто ожила.
Новый ритм жизни установился не сразу. Михаил иногда ловил себя на желании позвонить матери и рассказать о прошедшем дне. Ольга перестала напрягаться, услышав звонок в дверь — теперь знала, что никто не вломится без предупреждения.
Квартира снова стала домом, а не территорией для захвата. Пространство принадлежало тем, кто в нем жил по праву, а не по родственным связям.
Через месяц Валентина Павловна позвонила Михаилу:
— Ремонт закончился. Можно приехать посмотреть.
— Хорошо, мама. Приедем на следующих выходных, — ответил сын.
— Именно приедем, — подчеркнула Ольга, когда муж рассказал о разговоре. — К ней домой. На ее территории.
Михаил кивнул. Теперь понимал разницу.
