Таня открыла дверь своей квартиры и в первый момент подумала, что ошиблась этажом. В прихожей стояла чужая обувь: старые мужские ботинки, кроссовки подросткового размера и какие-то блестящие детские сапожки с пайетками. Запах тушёной капусты и дешёвых котлет тянулся из кухни, а из гостиной доносился визгливый смех детей.
— Господи, только не это… — выдохнула Таня, бросив сумку у двери.
На кухне, как в старых фильмах, стояла во главе стола Валентина Ивановна. Свекровь, полная хозяйка положения, с закатанными рукавами и видом генерала, проверяющего солдатскую кашу. Рядом суетилась её сестра Галина, а два племянника Сергея носились по квартире так, словно они выиграли её в лотерею.
— Танюша, дорогая! — громко, почти театрально воскликнула Валентина Ивановна, даже не отрываясь от кастрюли. — Ну наконец-то! Мы уж думали, ты на работе ночевать решила.
— А что… происходит? — Таня прищурилась, стараясь говорить спокойно, но в голосе дрожало раздражение.
— Да ничего особенного, — с лёгкой улыбкой сказала Галина, снимая с плиты сковороду. — Мы с детьми к вам на пару деньков. У нас дома ремонт, пыль, шум, а тут у вас просторно.
— Просторно? — Таня уставилась на неё. — Это двухкомнатная квартира. На всех явно не рассчитана.
— Ну ты же знаешь, — влезла Валентина Ивановна, — родня — это не посторонние! Нам всем вместе будет только веселее.
Таня чувствовала, как у неё поднимается давление. Она провела рукой по лицу и заметила на журнальном столике пачку семечек, рассыпанных детьми. Ковер был в крошках, на диване валялась чья-то куртка.
— Где Сергей? — спросила она, будто хватаясь за последнюю соломинку.
— В ванной, — отмахнулась свекровь. — Душ принимает. Ты ж знаешь, твой Серёженька стесняется, когда шумно.
В этот момент из ванной действительно вышел Сергей, растрёпанный, в спортивных штанах. Он явно знал о ситуации, но выглядел как человек, который решил спрятаться до последнего.
— Привет, Таня, — виновато сказал он. — Мамы с Галей… ну… ненадолго.
— Ненадолго? — Таня сжала руки в кулаки. — А предупредить было нельзя?
— Я хотел… но… — Сергей почесал затылок, избегая её взгляда.
— Но что? — она уже повысила голос.
— Ну, ты уставшая всегда после работы, я подумал, зачем тебя лишний раз нервировать…
— Великолепная логика! — саркастично воскликнула Таня. — Чтобы я не нервничала, ты решил устроить мне сюрприз в стиле “общежитие на дому”?
— Ой, Танюша, — вмешалась Валентина Ивановна с тем тоном, которым обычно разговаривают с капризными детьми. — Ты не поверишь, но ты сейчас так похожа на мою соседку Нину. Она тоже всех гонит, а потом жалуется, что одна как перст.
— Так, стоп, — Таня резко подняла руку. — Это моя квартира. Моя! Не Нины, не вашей, Валентина Ивановна, не Гали. Я тут живу. И правила устанавливаю я.
Дети в это время носились по коридору, один из них открыл шкаф и уронил на пол коробку с зимними вещами.
— Мишка, аккуратнее! — крикнула Галина, но без особого энтузиазма. — Это ж не твой дом.
— Вот именно, — подхватила Таня. — Не твой дом.
— Да что ты так завелась? — с лёгкой иронией протянула свекровь. — Родственники — это же святое. Разве плохо, когда дом полный?
— Полный? — Таня горько усмехнулась. — У меня ощущение, что меня из моего собственного дома уже вытеснили.
— Ну не драматизируй, — мягко сказал Сергей, подходя ближе. — Это ненадолго, правда.
— Серёжа, — Таня посмотрела на него долгим взглядом, в котором смешались усталость и злость. — Ты хотя бы понимаешь, что в этой ситуации ты обязан был спросить меня?
— Танюша, — снова вмешалась свекровь, — ты такая молодая, а уже всё время про “обязан”. Надо проще быть. Жизнь коротка.
— Ага, а жить среди бардака — это и есть “проще”? — Таня рассмеялась, но смех был нервный.
Дети тем временем нашли её ноутбук и уже пытались нажать на клавиши.
— Так, немедленно от компьютера! — Таня подскочила и вырвала устройство из рук мальчишек. — Сергей! Сделай хоть что-нибудь!
— Да ладно тебе, дети же… — промямлил он.
— Дети? — её голос стал почти криком. — Это не дети, это стихийное бедствие!
Таня чувствовала, что ещё немного — и она сорвётся окончательно. Поэтому схватила спортивную сумку и, даже не переодевшись, направилась к двери.
— Куда ты? — насторожился Сергей.
— В спортзал. Там хоть порядок и тишина, — бросила Таня. — А вы тут устраивайте фестиваль семейных ценностей без меня.
Она хлопнула дверью так, что в прихожей упала вешалка с куртками.
Валентина Ивановна качнула головой и вздохнула.
— Вот что значит — не умеет женщина держать себя в руках, — произнесла она назидательно.
— Мам, ну не начинай, — тихо сказал Сергей, поднимая куртки. Но было видно, что он сам уже сомневается, во что вляпался.
Таня шла по улице и думала, что это не просто конфликт из-за родственников. Это про то, кто в её жизни главный: она сама или «семейные традиции», которые навязывает свекровь.
И впервые за долгое время она решила, что больше молчать не будет.
Когда Таня вернулась домой после спортзала, первое, что она услышала, — это грохот кастрюли и детский визг. Вторая мысль — что её квартира окончательно превратилась в филиал цирка «Шапито».
В прихожей валялись кеды, на коврике — прилипшая котлета, а дверь в ванную была распахнута настежь: на полу там плавали мокрые полотенца.
— Прекрасно, — пробормотала Таня, сжимая ключи в руке так, будто это были ножи для самозащиты.
На кухне застала картину: Валентина Ивановна командовала процессом приготовления ужина, Галина мыла посуду, дети играли в догонялки, при этом один из них умудрился лбом врезаться в холодильник, оставив жирный отпечаток.
— Мамочки мои… — выдохнула Таня и громко хлопнула дверью кухни.
Все замерли.
— О, хозяйка пришла! — язвительно сказала Валентина Ивановна, ставя кастрюлю на плиту. — Сейчас, наверное, опять лекцию прочтёшь о том, как нам жить.
— А может, и прочту, — жёстко ответила Таня. — У меня ощущение, что я вернулась не домой, а в коммуналку семидесятых.
— Ну зачем ты так, — мягко вклинилась Галина. — Мы же стараемся аккуратно, чтоб без лишних хлопот…
— Аккуратно? — Таня рассмеялась с горечью и махнула рукой в сторону прихожей. — Там котлета на коврике лежит. Это у вас называется аккуратно?
— Таня, ты преувеличиваешь, — сказал Сергей, выходя из спальни. Он выглядел уставшим, как будто вместо того, чтобы помочь, весь вечер лежал в телефоне.
— Серёж, я сейчас не шучу, — Таня подошла к нему ближе. — Либо ты прямо сейчас решаешь эту ситуацию, либо я сама.
— Ты что, выгонишь маму? — растерянно спросил он.
— А почему бы и нет? — Таня резко повернулась к свекрови. — Валентина Ивановна, у меня к вам простой вопрос: вы вообще понимаете, что квартира принадлежит мне?
— Ой, началось… — протянула свекровь, закатывая глаза. — Знаешь, что самое страшное в вашем поколении? Вы всё время тычете бумажками: “моя собственность, мои права”. А где душа? Где уважение к родным?
— Душа? — Таня подняла брови. — Душа у меня есть, но она не обязана жить на кухне в компании ваших котлет.
— Таня! — возмутился Сергей, но в его голосе уже звучало сомнение.
— Нет, Серёж, хватит! — она повысила тон. — Я каждый день вкалываю, прихожу домой и хочу тишины. А вместо этого вижу цирк и бардак. И слышу лекции о том, что я “без души”.
Валентина Ивановна тяжело вздохнула, как будто ей на плечи положили мешок картошки.
— Я, значит, всю жизнь сына поднимала, ночами у станка стояла, а теперь в собственный дом боюсь зайти.
— В собственный? — Таня резко стукнула ладонью по столу. — В чей? Это мой дом! Вы здесь гостья. И то — незваная.
В этот момент один из детей снова врезался в шкаф, и оттуда вывалилась банка с крупой. Зерно рассыпалось по полу.
— Всё! — Таня сорвалась. — Или сейчас вы собираете вещи, или я вызываю участкового, и тогда будем разговаривать официально.
— Танюша, — с сарказмом протянула свекровь, — ну не позорься. Ты что, хочешь вызвать полицию на родную семью? Соседи засмеют.
— Пусть смеются, — ответила Таня ледяным тоном. — По крайней мере, смеяться будут в своих квартирах, а не в моей.
— Мам, может, правда… — начал Сергей, но его тут же перебили.
— Серёженька, — свекровь схватила его за руку. — Неужели ты позволишь, чтобы нас выставили, как бродяг? Это твоя кровь!
— Это моя жена, — резко сказал он, отдернув руку. — И её дом.
Таня замерла: впервые за всё время Сергей сказал это вслух.
Но Валентина Ивановна не сдавалась. Она обошла стол и встала прямо перед Таней.
— Ты думаешь, раз квартира оформлена на тебя, то ты тут царица? Ошибаешься. У семьи всегда больше прав, чем у одной бумажки.
Таня почувствовала, как у неё дрожат руки. Она шагнула к двери и резко выдернула ключи из замка.
— Вот что, Валентина Ивановна. С этого момента ключи у меня. Визиты только по звонку и с моего разрешения. Всё.
— Ах так! — всплеснула руками свекровь. — Ну и живи тогда со своей гордостью.
— Лучше с гордостью, чем в хаосе, — парировала Таня.
Галина тем временем собрала детей и тихо сказала:
— Ладно, пойдём. Нам и правда неудобно.
Но Валентина Ивановна не торопилась.
— Серёжа, подумай! Ты готов всю жизнь плясать под дудку этой девчонки?
— Мам, — он впервые сказал твёрдо, — я готов жить с женой. А не с вечными скандалами.
Валентина Ивановна побледнела, будто услышала приговор.
— Ну что ж, — процедила она. — Запомни, Серёжа: однажды ты поймёшь, кто тебе ближе. И тогда будет поздно.
Она накинула пальто, взяла сумку и, громко топая, вышла за сестрой и племянниками.
В квартире повисла гробовая тишина.
Таня стояла, тяжело дыша, будто после марафона.
Сергей опустил голову и тихо сказал:
— Прости. Я дурак. Надо было раньше…
— Надо было, — перебила Таня. — Но хоть сейчас понял.
Она поставила ключи на стол и села на диван.
И вдруг разрыдалась. Не от злости — от облегчения.
***
На следующий день квартира стояла в тишине. Таня сидела за столом с чашкой кофе и смотрела в окно. Казалось, в воздухе ещё витал запах котлет, словно напоминание о вчерашнем кошмаре.
Сергей вышел из спальни, осторожно, будто пробирался по минному полю.
— Таня, — начал он. — Мам звонила.
— И что же? — её голос был холодным.
— Она сказала… что ты неблагодарная. Что я ошибся, выбрав тебя.
— Ну, — Таня горько усмехнулась, — это ведь не новость. Она это с первого дня повторяет.
— Но я ей сказал, что это мой выбор. Что ты — моя семья.
Таня подняла на него глаза. Впервые за долгое время в его голосе звучала твёрдость, а не вечные оправдания.
— Надо было раньше, — тихо сказала она. — Но лучше поздно, чем никогда.
Сергей сел напротив, уткнувшись взглядом в стол.
— Знаешь, я всю жизнь боялся её. Даже взрослым оставался для неё мальчиком. А вчера понял: если я не поставлю точку, мы так и будем жить втроём.
— Нет, Серёж, — Таня резко отрезала. — Не втроём. А впятером, с её сестрой и детьми. И котлетами.
Они оба рассмеялись, но смех был нервным, почти истеричным.
Таня вздохнула и положила ладонь на его руку.
— Слушай, у нас есть выбор. Либо мы живём своей жизнью, либо всю жизнь будем ждать, когда кто-то придёт и займёт наш диван.
Сергей кивнул.
— Я поговорю с мамой. Жёстко. Без “может быть”. И я заберу у неё второй комплект ключей.
— Он у меня, — Таня показала связку. — Больше ни одной ночёвки здесь без спроса.
Вдруг раздался звонок в дверь. Оба замерли.
— Не открывай, — сказала Таня.
Но звонок повторился, настойчиво и громко. Сергей встал и пошёл к двери.
На пороге стояла Валентина Ивановна. В руках — пакет с вещами.
— Я пришла за своим, — холодно произнесла она.
Таня подошла ближе, встала рядом с Сергеем.
— Проходите, — сказала она ровно. — Но только за вещами.
Валентина Ивановна вошла, не глядя в глаза невестке. Она прошла в комнату, собрала сумку и вернулась в прихожую.
— Серёженька, — она вдруг сменила тон на жалобный. — Ты же понимаешь, я всё делала ради тебя. Чтобы ты не был один.
— Мам, — он тяжело вздохнул. — Я уже не один. У меня есть Таня. Это мой дом. И мои правила.
Свекровь вскинула голову, глаза её сверкнули.
— Ну и живите тогда! — крикнула она. — Посмотрим, надолго ли хватит вашей любви!
И с этими словами хлопнула дверью так, что по стенам пошёл дребезг.
Сергей и Таня остались стоять в тишине.
Таня глубоко вдохнула и впервые за долгое время почувствовала облегчение.
— Ну вот, — сказала она. — Теперь у нас действительно свой дом.
Сергей обнял её.
И оба поняли: впереди ещё будут ссоры и трудности. Но главное — они наконец-то начали жить своей жизнью.
