Ирина стояла у окна кухни, механически помешивая борщ и глядя на заснеженный двор. За спиной слышались тяжёлые шаги мужа — он возвращался из спальни свекрови.
— Мама совсем плохая, — тихо сказал Алексей, опускаясь на стул. — Врач говорит, нужен постоянный уход. Лекарства каждые три часа, массаж, помощь с едой…
Ирина не обернулась. Двадцать лет брака научили её читать между строк.
— И что ты хочешь мне сказать? — её голос звучал устало.
— Ира, пойми, мне на работе сейчас нельзя отлучаться. Проект на финальной стадии…
— А мне можно? — резко повернулась она к мужу. — У меня тоже работа! И дети! Катя к ЕГЭ готовится, Максиму с математикой помогать нужно!
Алексей потёр лоб ладонью — жест, который выдавал его растерянность.
— Но ты же дома больше бываешь…
— Дома? — Ирина поставила кастрюлю на плиту с такой силой, что суп расплескался. — Я с утра до вечера работаю! Удалённо — не значит легко! А потом готовлю, убираю, с детьми уроки делаю!
Из спальни донёсся слабый голос Тамары Петровны:
— Алёша, можно воды?
Алексей вскочил, но Ирина его остановила:
— Сядь. Я принесу.
В спальне пахло лекарствами и болезнью. Тамара Петровна лежала, укрытая старым пледом, лицо осунувшееся, глаза потухшие.
— Спасибо, Иришка, — прошептала она, принимая стакан. — Знаю, тебе тяжело…
— Всё нормально, Тамара Петровна.
Но нормально не было ничего. Ирина чувствовала, как внутри неё нарастает протест. Почему именно она? Почему всегда она?
Вернувшись в кухню, застала мужа за телефоном:
— Да, мам, понимаю… Конечно, кто же ещё… Ира очень хорошая…
— Алексей, положи трубку.
Он посмотрил на неё с удивлением.
— Это тётя Валя. Она предлагает помочь деньгами на лекарства…
— Положи. Трубку.
Алексей нехотя закончил разговор.
— В чём дело?
— В том, что я устала быть «очень хорошей». Устала быть удобной для всех. Двадцать лет я была идеальной невесткой, женой, матерью. А что получила взамен?
— Ира, не начинай…
— Начинаю! — она села напротив мужа, впервые за долгое время глядя ему прямо в глаза. — Твоя мама никогда меня не принимала. Помнишь, что она сказала в день нашей свадьбы? «Посмотрим, как эта красавица борщ варить будет». И я варила! Стирала! Убирала! Рожала детей и при этом работала!
— Мама просто такая…
— Такая, которая двадцать лет намекала, что я недостойна её сына? Которая при детях говорила, что «некоторые женщины карьеру важнее семьи считают»?
Алексей молчал. На кухне повисла тишина, нарушаемая только тиканьем старых часов.
— Я не буду ухаживать за твоей матерью, — тихо, но твёрдо произнесла Ирина.
— Что ты сказала?
— Ты слышал. Я не буду.
— Но она больна! Она может умереть!
— Тогда найми сиделку. Или ухаживай сам. Или попроси тётю Валю, раз она такая заботливая.
Лицо Алексея покраснело:
— Как ты можешь так говорить? Это моя мать!
— Именно. Твоя. А я — не её дочь. И не её служанка.
— Но в семье…
— В семье что? Должна быть одна дура, которая всё тянет на себе? Эта дура устала, Лёша.
За дверью послышались шаги — домой пришли дети.
— Мам, а что на ужин? — крикнула Катя из прихожей.
— Спроси у папы, — ответила Ирина, вставая из-за стола. — Он теперь главный по хозяйству.
Алексей проводил жену взглядом, полным растерянности и обиды. Никогда ещё она не говорила с ним таким тоном. Никогда не отказывалась от семейных обязанностей.
Но Ирина уже поднималась по лестнице в спальню, чувствуя одновременно облегчение и страх. Она сделала шаг, от которого нельзя было отступить.
Напишите кодовое слово «продолжи» для получения второй части рассказа
Утром Алексей ушёл на работу, так и не поговорив с женой. Ирина проводила детей в школу и села за компьютер — у неё был дедлайн по проекту. Но сосредоточиться не получалось. Каждые полчаса из спальни свекрови доносились стоны или просьбы.
— Алёша? — слабо звала Тамара Петровна. — Алёшенька, где ты?
Ирина стискивала зубы и продолжала работать. Когда стоны усилились, она всё же поднялась и заглянула в спальню.
— Тамара Петровна, что случилось?
— Болит… очень болит, — свекровь держалась за грудь. — Лекарство… в тумбочке…
Ирина подала таблетки и воду, помогла сесть. Старая женщина благодарно сжала её руку:
— Ты добрая, Иришка. Прости меня, если что не так говорила…
Сердце у Ирины дрогнуло, но она быстро освободила руку:
— Отдыхайте. Алексей скоро придёт.
Но Алексей пришёл только к вечеру, усталый и раздражённый.
— Как мама? — спросил он, даже не поздоровавшись.
— Как видишь, жива.
— Ира, хватит!
— Хватит чего? Я сказала — не буду ухаживать. Дала ей лекарство, когда стало плохо, но это всё.
Алексей прошёл к матери. Вскоре Ирина услышала его встревоженный голос:
— Мам, ты не ела? А умывалась?
— Сынок, я не хотела беспокоить Ирочку… Она так устаёт…
— Господи, — прошептал Алексей.
Вернулся он мрачнее тучи:
— Она целый день голодная лежала! Не умывалась, не принимала таблетки вовремя!
— А где ты был? — спокойно спросила Ирина, не отрываясь от готовки.
— На работе! Я же не могу…
— Можешь. Точно так же, как я могла бы взять отгул и ухаживать за больной. Но почему это должна быть именно я?
— Потому что ты женщина!
Катя и Максим, делавшие уроки за столом, подняли головы. В воздухе повисло напряжение.
— Ах, вот оно что, — Ирина повернулась к мужу. — Потому что я женщина, значит, автоматически сиделка для твоих родственников?
— Не извращай! Просто женщины лучше ухаживают за больными!
— Тогда найми женщину-сиделку!
— На какие деньги? Ты же знаешь, кредит за квартиру, учёба детей…
— Значит, дешевле использовать собственную жену?
Катя встала из-за стола:
— Можно я пойду к подруге? А то вы опять ругаетесь…
— Сиди, — резко сказал отец. — Это семейное обсуждение.
— Какое семейное? — вмешался Максим. — Вы друг друга обвиняете. При нас.
— А ты молчи! — огрызнулся Алексей.
— Не кричи на ребёнка, — вступилась Ирина.
— Не указывай мне, как воспитывать детей!
— А ты не указывай, за кем мне ухаживать!
В этот момент зазвонил телефон. Алексей схватил трубку:
— Да, тётя Валя… Что? Соседи звонили? Говорят, мама стонала весь день?
Ирина почувствовала укол совести, но подавила его.
— Нет, всё нормально… Ира присматривает… Конечно, хорошо ухаживает…
Он врал. Врал родственникам, прикрывая её. Но почему тогда на неё давит?
— Слушай, а может, ты приедешь? — продолжал Алексей. — Хотя бы на пару дней? А то у Иры работа, дети…
Долгая пауза.
— Понимаю, у тебя тоже дела… Хорошо, как-нибудь справимся…
Положив трубку, он обречённо посмотрел на жену:
— Никто не может приехать. У всех свои проблемы.
— Представь себе, — сухо ответила Ирина. — У людей есть свои дела. Как у меня.
— Но что делать?
— То, что должен был делать с самого начала. Взять ответственность на себя.
— Я не умею ухаживать за больными!
— А я умела? Думаешь, меня в роддоме учили делать уколы? Или менять постельное бельё лежачим больным?
Максим поднялся из-за стола:
— Пап, а что если мы с Катей поможем? По очереди. Я могу воду принести, лекарства дать…
— Дети не должны этим заниматься, — мягко сказала Ирина, впервые за вечер улыбнувшись сыну.
— Почему? — спросила Катя. — Бабушка добрая. Я могу с ней посидеть, почитать что-нибудь…
Алексей смотрел на детей с удивлением. Они готовы помочь. Без принуждения, без скандалов.
— А я могу суп сварить, — добавил Максим. — Ты же меня учила, мам.
Ирина почувствовала, что задыхается от подступающих слёз. Дети оказались мудрее взрослых.
— Хорошо, — тихо сказал Алексей. — Завтра я возьму отгул. Разберусь, что к чему.
Первый раз за несколько дней он посмотрел на жену с пониманием, а не с обвинением.
Алексей взял отгул и провёл день с матерью. К вечеру он вернулся домой измотанный, с потерянным взглядом.
— Как прошёл день? — осторожно спросила Ирина, накрывая на стол.
— Тяжело, — он опустился на стул. — Она каждые полчаса что-то просит. То пить, то в туалет, то подушку поправить. А ещё плачет постоянно. Говорит, что никому не нужна.
— Добро пожаловать в мой мир, — тихо произнесла Ирина.
— Я не понимал… Думал, ты преувеличиваешь.
— Преувеличиваю? Двадцать лет я каждый день преувеличиваю?
Максим принёс из своей комнаты стакан воды и направился к бабушке. Катя читала ей вслух «Войну и мир» — готовилась к экзаменам и заодно развлекала больную.
— Дети молодцы, — заметил Алексей. — Они даже не жалуются.
— Потому что для них это временно. А для меня было бы навсегда.
— Что ты имеешь в виду?
Ирина села напротив мужа:
— Лёша, твоя мама может прожить ещё лет десять. Может, и больше. Ты хочешь, чтобы я все эти годы была привязана к дому? Забыла про карьеру, про себя?
— А разве семья не важнее?
— Семья — это не только твоя мать. Это и я. И дети. И даже ты сам.
Из спальни донёсся голос Тамары Петровны:
— Катюша, а можно ещё немного почитать?
— Конечно, бабуля!
— Видишь? — продолжила Ирина. — Дети относятся к ней с любовью. Потому что у них нет обид. А у меня есть.
— Какие обиды?
— Ты серьёзно не помнишь? Как она при соседях рассказывала, что я слишком много работаю и мало внимания детям уделяю? Как намекала, что настоящая женщина должна сидеть дома? Как критиковала мою готовку, уборку, воспитание детей?
Алексей молчал. Он помнил. Просто предпочитал не замечать.
— Я не оправдываю её, — вздохнул он. — Но она из другого поколения…
— Поколение не оправдание для хамства, — резко ответила Ирина. — И не повод требовать жертв.
В дверь позвонили. На пороге стояла соседка, тётя Люда, с кастрюлькой в руках.
— Ирочка, принесла супчик для Тамары Петровны. Слышала, она болеет… Как дела? Ухаживаешь?
— Нет, — спокойно ответила Ирина. — Не ухаживаю.
Тётя Люда чуть не выронила кастрюлю:
— Как это не ухаживаешь? Она же твоя свекровь!
— И что из этого следует?
— Ну как что? Невестка должна… Это же святое дело…
— Святое дело — это когда человек делает что-то по любви, а не по принуждению, — Ирина взяла кастрюлю. — Спасибо за суп. Передам Тамаре Петровне.
Соседка ушла, явно растерянная. Через полчаса зазвонил телефон — звонила тётя Валя:
— Алексей, что там Люда рассказывает? Ирина отказывается ухаживать за мамой?
— Тётя Валя, это наши семейные дела…
— Какие семейные? Это позор! Что люди скажут? Невестка бросила больную свекровь!
— Никто никого не бросал. Я сам ухаживаю.
— Ты? Мужчина? Да что с вами стало? Раньше женщины знали свои обязанности!
Ирина взяла трубку у мужа:
— Валентина Ивановна, если вас так волнует состояние Тамары Петровны, приезжайте сами. Или найдите хорошую сиделку и оплатите её услуги.
— Как ты смеешь со мной так разговаривать?
— Так же, как вы смеете учить меня жизни. До свидания.
Она повесила трубку. Алексей смотрел на неё с восхищением и ужасом одновременно.
— Теперь вся родня будет против нас, — прошептал он.
— Против меня, — поправила Ирина. — Ты можешь сказать, что не можешь меня заставить. Переложить вину на строптивую жену.
— Я не хочу перекладывать вину.
— Тогда что ты хочешь?
Алексей долго молчал. Потом медленно произнёс:
— Я хочу, чтобы все были счастливы. Но понимаю, что это невозможно.
— Почему?
— Потому что мама хочет, чтобы о ней заботились так, как она привыкла. Ты хочешь свободы. Я хочу покоя. А дети хотят нормальную семью без скандалов.
— И что будем делать?
— Не знаю, — честно признался Алексей. — Впервые в жизни не знаю.
Из спальни послышался слабый голос:
— Алёша… Иришка… Можно к вам?
Тамара Петровна появилась в дверях кухни, опираясь на палку. Лицо её было бледным, но решительным.
— Садитесь, мама, — встревожился Алексей.
— Сяду, сяду. Но сначала скажу, что хотела, — она медленно опустилась на стул. — Я всё слышала. И разговор с соседкой, и с Валей.
Ирина опустила глаза. Ей было неловко.
— Тамара Петровна…
— Нет, дай мне сказать, — старая женщина подняла руку. — Я долго думала лежа в постели. Вспоминала, как мы жили все эти годы. И поняла… Ты права, Ириша.
— Мама, что ты говоришь? — удивился Алексей.
— То, что давно должна была сказать. Я требовала от тебя, Иришка, того, что не имела права требовать. Ты не моя дочь. Ты жена моего сына, и у тебя своя жизнь.
Ирина почувствовала, как к горлу подступает ком.
— Я была несправедлива к тебе, — продолжала Тамара Петровна. — Критиковала, придиралась. А ты терпела. Двадцать лет терпела мой характер.
— Бабуль, не расстраивайся, — Катя подошла и обняла её. — Мы же семья.
— Семья, внученька, это когда все друг друга уважают. А я не уважала твою маму. Думала, что раз невестка, значит, должна мне подчиняться.
Алексей сидел молча, переваривая услышанное.
— Мам, но что теперь делать? — наконец спросил он. — Ты больна, тебе нужен уход…
— А что делают нормальные люди в такой ситуации? — спросила Тамара Петровна. — Нанимают сиделку. Или оформляют в специальный пансионат.
— Какой пансионат? — ужаснулся Алексей. — Ты моя мать!
— И именно поэтому должна думать о твоем счастье, а не только о своем, — она взяла сына за руку. — Лёшенька, я видела, как вы с Иришей ругались из-за меня. Видела, как дети переживают. Так нельзя.
— Но денег на сиделку у нас нет…
— А на развод есть? — резко спросила Тамара Петровна.
— Какой развод?
— Алексей, — тихо сказала Ирина, — я не говорила о разводе…
— Но думала, — не дала ей договорить свекровь. — Я по глазам вижу. Ты уже мысленно собирала чемоданы.
Ирина не стала отрицать. Она действительно думала об этом.
— Знаешь что, — вдруг решительно произнес Максим, — а давайте все вместе решать. Я могу после школы приходить к бабушке. Катя тоже. А на выходных папа. Мама будет работать спокойно, а мы по очереди поможем.
— Сын, это не детское дело, — начал было Алексей.
— А почему? — вмешалась Катя. — Мы же не маленькие. И бабушка нам родная тоже.
— Вот видишь, — улыбнулась Тамара Петровна, — дети умнее нас. У них нет обид и гордости.
— Но этого будет недостаточно, — задумчиво сказал Алексей. — Нужен профессиональный уход…
— А если совместить? — предложила Ирина. — Найдём сиделку на полдня. А остальное время — семья.
— Но деньги…
— Я попрошу прибавку, — твердо сказала Ирина. — У меня хорошие результаты в проектах. Или найду дополнительный заказ.
— И я возьму подработку в выходные, — добавил Алексей.
Тамара Петровна смотрела на них с изумлением:
— Вы серьёзно? Готовы так стараться… ради меня?
— Ради семьи, — поправила Ирина. — Но при одном условии.
— Каком?
— Больше никто не будет решать за меня, что я должна или не должна делать. Никаких упрёков, никаких сравнений с «правильными» женами.
— Обещаю, — кивнула Тамара Петровна.
— И ещё, — добавила Ирина, — мне нужны извинения. За все эти годы.
— Иришенька, прости меня, — старая женщина протянула к ней руки. — Прости глупую старуху. Я была неправа.
Ирина подошла и обняла свекровь. Впервые за двадцать лет — искренне.
— А теперь давайте ужинать, — сказала она. — И обсудим, как нам дальше жить.
За столом впервые за долгое время царила настоящая семейная атмосфера. Тамара Петровна рассказывала детям о своей молодости, Алексей планировал график дежурств, а Ирина понимала, что наконец-то может дышать полной грудью.
Через неделю они нашли замечательную сиделку — пожилую медсестру на пенсии. Тамара Петровна быстро с ней подружилась. Дети действительно помогали по вечерам, а Алексей освоил премудрости ухода за больными.
— Знаешь, — сказал он как-то вечером жене, — я понял одну вещь. Любовь — это не жертва. Это выбор.
— И какой выбор ты сделал? — спросила Ирина.
— Выбрал нас. Всех нас. И маму, и тебя, и детей. Но так, чтобы каждый был счастлив.
Ирина улыбнулась. Она тоже сделала выбор. Выбрала семью, но не в ущерб себе.
Месяца через три Тамара Петровна заметно поправилась. Врачи говорили, что кризис миновал. А семья стала крепче, чем когда-либо.
