Воскресенье началось как обычно — с крепкого кофе и пронзительного телефонного звонка. Лиза потянулась за чашкой, краем глаза наблюдая за мужем. Сергей уже держал трубку, и его лицо неуловимо менялось. Плечи опустились, между бровями залегла складка, а в глазах появилось то самое выражение — смесь безысходности и покорности судьбе.
— Да, мама. Конечно, мама. Нет проблем, мама.
Лиза усмехнулась. Можно было не гадать, о чём разговор. Свекровь, Валентина Петровна, звонила по воскресеньям с завидной регулярностью, и всегда с каким-нибудь «небольшим поручением» или «маленькой просьбой». Которые, впрочем, требовали немедленного исполнения.
— Всё в порядке? — поинтересовалась Лиза, когда муж положил трубку.
— Мама просит отвезти её на дачу, — Сергей потёр лицо ладонями, словно пытаясь стереть усталость. — Говорит, там какие-то неотложные дела с рассадой. Нужно ехать прямо сейчас.
— Сегодня? — Лиза медленно поставила чашку на стол, чувствуя, как внутри закипает раздражение. — У нас же планы были. Мы хотели к Ксюше и Пашке поехать. Они ждут.
— Я знаю, — Сергей развёл руками. — Но ты же понимаешь, мама одна, ей нужна помощь.
— Твоей маме пятьдесят восемь лет, она бодрее нас с тобой вместе взятых. И до дачи ходит прямой автобус, — отрезала Лиза.
— Лиз, ну не могу я ей отказать.
— А мне, значит, можно? — она скрестила руки на груди.
— Я в извозчики не нанималась. Твоя мама на дачу может и на автобусе доехать, не сломается, — заявила Лиза мужу.
Сергей смотрел на неё с той особой беспомощностью, которая всегда появлялась, когда дело касалось его матери. Этот взгляд побитой собаки раньше действовал безотказно, но после пяти лет брака Лиза выработала иммунитет.
— Знаешь, что? — она встала из-за стола. — Поезжай. Я к Ксюшке сама доберусь.
— Лиза… — он потянулся к ней, но она увернулась.
— Всё нормально. Просто иди, — она пожала плечами с деланным безразличием. — Только не забудь вернуться к ужину, у меня есть серьёзный разговор.
Серьёзный разговор зрел давно. С тех самых пор, как Валентина Петровна начала планомерное наступление на их семейную жизнь. Сначала это были еженедельные визиты «просто попить чайку». Потом — внезапные просьбы о помощи, всегда «срочные» и «неотложные». Затем — сюрпризы в виде незваных гостей, которых она приводила без предупреждения.
— Познакомьтесь, это Светочка, дочка моей подруги. Такая умница, на филфаке учится. И не замужем! — говорила она, многозначительно поглядывая на Лизу.
Намёки становились всё прозрачнее, а манипуляции — изощрённее. Когда Валентина Петровна «случайно» оставила на их кухне конверт с результатами анализов и направлением к специалисту по бесплодию (ни Лиза, ни Сергей детей пока не планировали), терпение молодой женщины начало истощаться.
Лиза не ненавидела свекровь. Скорее, она испытывала к ней смесь жалости и раздражения. Валентина Петровна была властной женщиной, привыкшей контролировать всё и вся. Жизнь обошлась с ней не слишком ласково — рано овдовела, одна подняла сына, всего добилась сама. Но эта сила, граничащая с деспотизмом, душила всех вокруг.
Особенно Сергея.
В половине девятого вечера Лиза сидела в гостиной, машинально переключая каналы. Сергей так и не вернулся, лишь позвонил с виноватым сообщением, что «мама попросила помочь с теплицей» и он задержится.
Телефон снова зазвонил, и Лиза, не глядя, схватила трубку.
— Серёж, если ты опять скажешь, что задерживаешься…
— Это не Серёжа, это его мама, — раздался в трубке резкий голос Валентины Петровны. — И, раз уж ты заговорила об этом, да, он задержится. У меня опять давление, он поедет со мной в больницу.
— Валентина Петровна… — начала Лиза, но свекровь перебила её.
— Я не понимаю, почему ты такая чёрствая, Лиза. Неужели тебе трудно иногда уступить? Сергей — хороший сын, он беспокоится обо мне.
— Сергей — хороший сын, но ещё он муж, — твёрдо сказала Лиза. — И мы договаривались, что сегодня вечером он будет дома.
— Вечер ещё не закончился, — парировала свекровь. — Впрочем, я давно заметила, что ты думаешь только о себе. Эгоистка. Ладно, не буду мешать, — она повесила трубку.
Лиза сжала кулаки. В голове крутились десятки язвительных ответов, которые она могла бы сказать. Но главное было не это. Главное — Сергей опять поддался манипуляциям.
Конечно, Валентина Петровна была мастером в этом деле. Стоило Сергею начать проявлять самостоятельность, как у неё тут же подскакивало давление, обострялся радикулит или начинался сердечный приступ. Удивительно, как все эти болезни отступали, стоило ей добиться своего.
Лиза устала. Устала бороться, устала доказывать, устала быть плохой невесткой в глазах свекрови и безжалостной женой в глазах мужа. В конце концов, может, она действительно эгоистка? Может, ей стоит смириться с ролью второй женщины в жизни Сергея?
Нет. Только не это.
Лиза решительно поднялась и направилась в спальню. Пора было готовиться к серьёзному разговору.
Сергей вернулся за полночь, тихо прикрыв за собой дверь. Он надеялся, что Лиза уже спит, но обнаружил её сидящей на кухне с чашкой остывшего чая.
— Прости, — начал он с порога. — У мамы опять давление, пришлось ехать в больницу.
— И как, помогло? — спросила Лиза с деланным спокойствием.
— Да, — он устало опустился на стул. — Капельницу поставили, стало легче.
— Да я не про капельницу, — Лиза отставила чашку. — Я про то, помогло ли ей это испортить нам вечер.
Сергей поморщился.
— Давай не сейчас, а? Я устал.
— А я нет, как думаешь? — Лиза посмотрела ему прямо в глаза. — Серёж, так не может продолжаться. Либо мы с тобой семья, либо ты так и будешь разрываться между мамой и женой до конца жизни.
— Ты преувеличиваешь, — он потёр переносицу. — Маме просто нужна помощь иногда.
— Иногда? — Лиза горько усмехнулась. — Два раза в неделю как минимум, всегда в самый неподходящий момент. И всегда — срочно.
— Она одинокая женщина, Лиз.
— Она манипулятор, Серёж. И мы оба это знаем.
Он молчал, и это молчание говорило красноречивее любых слов.
— Я люблю тебя, — продолжила Лиза мягче. — Но я больше не могу жить в треугольнике. Нам нужно что-то решать.
— Что ты предлагаешь? Отказаться от матери?
— Конечно, нет, — она покачала головой. — Я предлагаю установить границы. Чёткие, понятные всем. И соблюдать их.
Сергей потёр лицо ладонями.
— Я не знаю, как это сделать, — признался он. — Мама такая… она не поймёт.
— Тогда нам придётся выбирать, — Лиза встала из-за стола. — И мне кажется, ты уже выбрал.
Следующие две недели прошли в холодном молчании. Сергей делал вид, что ничего не произошло, а Лиза… Лиза готовилась к решительному шагу.
Она нашла небольшую квартиру в соседнем районе. Недорогая аренда, без посредников, можно въехать хоть завтра. Хозяйка, пожилая женщина с добрыми глазами, не задавала лишних вопросов.
— Переждать трудные времена? — только и спросила она, когда Лиза вносила предоплату.
— Что-то вроде того, — кивнула Лиза.
Она не хотела уходить. Но оставаться и наблюдать, как их жизнь медленно разрушается, было выше её сил.
Вечером она сидела на кухне, когда Сергей вернулся с работы. По его лицу она поняла — опять что-то случилось.
— Мама звонила, — сказал он, тяжело опускаясь на стул. — У неё течёт кран на кухне, просила заехать починить.
— Когда? — только и спросила Лиза.
— Сейчас, — он взглянул на часы. — Обещал быть через час.
— Понятно, — она кивнула, принимая решение. — Тогда не буду тебя задерживать. Иди.
Сергей с облегчением выдохнул.
— Ты не злишься?
— Нет, — Лиза покачала головой. — Больше нет.
Когда он ушёл, она достала заранее собранную сумку. Туда поместилось самое необходимое — документы, немного одежды, ноутбук, несколько личных вещей. Остальное можно забрать потом или купить новое.
Она оставила на столе конверт с запиской и ключами от новой квартиры. «Когда будешь готов к разговору — приходи,» — написала она. Это не было ультиматумом. Скорее — передышкой для них обоих.
На пороге Лиза обернулась, окидывая взглядом квартиру, ставшую родной за эти годы. В горле стоял комок, но плакать она не собиралась. Не сейчас.
Валентина Петровна встретила сына на пороге с сияющей улыбкой.
— Серёженька! Как хорошо, что ты приехал! — она чмокнула его в щёку и потянула в квартиру. — А я тут пирожков напекла, твоих любимых, с капустой.
— Мам, ты говорила, у тебя кран течёт, — Сергей недоуменно огляделся.
— Да? — она сделала удивлённое лицо. — Ах, точно! Но он уже перестал. Видимо, сам починился. Но раз уж ты здесь, давай чайку попьём.
Сергей нахмурился, начиная понимать, что его в очередной раз разыграли.
— Мам, я не могу остаться. Лиза ждёт.
— Ничего страшного, подождёт, — отмахнулась Валентина Петровна. — Не сломается.
Эта фраза, так похожая на слова Лизы, вдруг отозвалась в нём странной болью. Он замер на пороге кухни, глядя на накрытый стол, на суетящуюся мать, на её довольное лицо. И внезапно понял, что происходит.
— Мам, — он тяжело вздохнул. — Мы должны поговорить.
— Конечно, сынок, — она кивнула, не замечая перемены в его настроении. — Давай за чаем и поговорим. Я, кстати, встретила недавно Светочку, помнишь, дочку Нины Васильевны? Такая умница выросла…
— Нет, мам, — он покачал головой. — Я не об этом. Я о нас. О тебе, обо мне. О Лизе.
Валентина Петровна насторожилась.
— А что с Лизой?
— Я люблю её, мам, — просто сказал Сергей. — И я выбрал её себе в жёны. Не ты, а я.
— Я знаю, сынок, — она фыркнула. — Я и не претендую.
— Нет, ты не знаешь, — он сел за стол, жестом предлагая ей сделать то же самое. — Ты постоянно вмешиваешься в нашу жизнь. Устраиваешь эти… проверки. Звонишь с выдуманными проблемами. Манипулируешь мной. Специально ставишь меня перед выбором между вами.
— Что за глупости! — возмутилась она. — Я просто забочусь о тебе!
— Нет, мама, — он покачал головой. — Ты не заботишься. Ты контролируешь. И это должно прекратиться.
Она побледнела, руки задрожали.
— Это она тебе наговорила, да? — голос Валентины Петровны стал ледяным. — Настроила против родной матери?
— Лиза здесь ни при чём, — твёрдо сказал Сергей. — Это мои мысли и мои чувства. Я долго не хотел их признавать, но теперь понимаю — так продолжаться не может.
— Значит, ты выбираешь её? — глаза Валентины Петровны наполнились слезами.
— Я не выбираю между вами! — он ударил ладонью по столу. — Я просто хочу нормальных, здоровых отношений! Без манипуляций, без вечного чувства вины, без постоянных проверок! Ты — моя мать, и я люблю тебя. Лиза — моя жена, и я люблю её. Почему я должен выбирать?
Валентина Петровна молчала, потрясённая его вспышкой. Никогда раньше сын не разговаривал с ней таким тоном.
— Мы с Лизой установим границы, — продолжил Сергей спокойнее. — Будем приезжать к тебе по выходным, звонить. Помогать, когда действительно нужно. Но больше никаких внезапных звонков с выдуманными проблемами. Никаких намёков на то, что моя жена недостаточно хороша. Никакого вмешательства в нашу личную жизнь. Ты поняла?
Она смотрела на него долгим, нечитаемым взглядом. Потом медленно кивнула.
— Ты стал таким жёстким, Серёжа, — тихо сказала она. — Раньше ты был мягче.
— Раньше я был слабее, — поправил он. — А теперь мне пора домой, к жене.
Он поднялся и направился к выходу.
— Серёжа… — окликнула его мать.
Он обернулся.
— Ты… правда счастлив с ней? — спросила она с непривычной неуверенностью.
— Да, мама, — он кивнул. — Очень.
Квартира встретила его гулкой тишиной. Сергей окликнул Лизу, но никто не ответил. Он прошёл на кухню и замер, увидев конверт на столе.
Прочитав записку, он тяжело опустился на стул. Вина, страх, раскаяние — всё смешалось в его душе. Как он мог довести ситуацию до такого? Как мог не замечать очевидного?
Сергей достал телефон и набрал номер.
— Лиза, это я, — сказал он, когда она ответила. — Нам нужно поговорить.
— О чём? — её голос звучал устало.
— О нас. О нашем будущем. О границах, — он сделал глубокий вдох. — Я только что поговорил с мамой. Серьёзно поговорил, впервые в жизни.
В трубке повисло молчание. Он почти видел, как она хмурится, пытаясь понять, не очередная ли это уловка.
— И что ты ей сказал? — осторожно спросила Лиза.
— Что мы установим границы. Что я люблю её, но больше не позволю манипулировать собой. Что мы с тобой — семья, и никто не вправе вмешиваться, — он помолчал. — И знаешь, что самое удивительное? Она согласилась.
— Правда? — недоверчиво переспросила Лиза.
— Правда, — он улыбнулся. — Конечно, ей понадобится время, чтобы привыкнуть. И мне тоже. Но я постараюсь, Лиз. Клянусь, я постараюсь.
Она молчала так долго, что он начал беспокоиться.
— Ты где сейчас? — спросил Сергей. — Я могу приехать?
— Да, — наконец ответила она. — Адрес в конверте. Но, Серёж…
— Что?
— Не обещай того, чего не сможешь выполнить, — серьёзно сказала Лиза. — Я больше не хочу разочаровываться.
— Я не подведу, — твёрдо сказал он. — Жди меня. Я еду.
Квартирка оказалась крошечной, но уютной. Сергей неловко топтался в узком коридоре, пока Лиза готовила чай. Они оба волновались, как на первом свидании.
— Почему ты не ушла насовсем? — спросил он, когда они устроились за столом. — Оставила адрес, ключи…
— Потому что верила в тебя, — просто ответила она. — В нас.
Он накрыл её руку своей.
— Я был и.д.и.о.т.о.м, да?
— Был, — согласилась она с лёгкой улыбкой. — Но я тебя люблю, даже когда ты и.д.и.о.т.
— Я не хочу выбирать между вами, — серьёзно сказал Сергей. — Но если бы пришлось… я бы выбрал тебя. Надеюсь, до этого не дойдёт.
— Не дойдёт, — она сжала его руку. — Если мы будем честны друг с другом и с ней.
Они говорили до утра — впервые за долгое время по-настоящему разговаривали. О своих чувствах, страхах, надеждах. О том, как строить отношения дальше, как взаимодействовать с Валентиной Петровной, как не потерять себя в этом сложном треугольнике.
К рассвету они пришли к решению — съездить вместе к маме Сергея и честно поговорить. Все трое.
Валентина Петровна встретила их настороженно. Окинула невестку холодным взглядом, поджала губы, но пригласила в дом.
— Чаю? — спросила она, когда они расположились в гостиной.
— Нет, спасибо, — Лиза покачала головой. — Валентина Петровна, мы пришли поговорить.
— Я догадалась, — сухо ответила та.
— Мама, — Сергей взял инициативу в свои руки. — Мы с Лизой решили кое-что. И хотим, чтобы ты знала.
Валентина Петровна напряглась, явно ожидая плохих новостей.
— Мы будем приезжать к тебе каждое второе воскресенье месяца, — начал он. — Проводить с тобой время, помогать по хозяйству, просто общаться. Это будет наш день — твой, мой и Лизин.
— И мы будем звонить тебе по вторникам и четвергам, — добавила Лиза. — В семь вечера. Узнавать, как твои дела, рассказывать о своих.
— А если тебе действительно понадобится помощь в другое время — мы всегда будем рядом, — продолжил Сергей. — Настоящая помощь, мама. В экстренных случаях.
Валентина Петровна смотрела на них расширенными от удивления глазами.
— Вы что, расписание для меня составили? — возмущённо спросила она.
— Не для тебя, а для нас всех, — поправила Лиза. — Чтобы было понятно и честно.
— Чтобы мы могли планировать свою жизнь, — кивнул Сергей. — И уважать границы друг друга.
Валентина Петровна фыркнула, но потом её взгляд смягчился.
— А если в другое воскресенье мне нужно будет на дачу? — с вызовом спросила она.
— Мы отвезём тебя, — твёрдо сказал Сергей. — В то воскресенье, которое мы запланируем вместе. Или поможем вызвать такси на другой день. Или я приеду в субботу, если не на работе. Варианты есть всегда, мама. Главное — уважение.
Валентина Петровна молчала, переводя взгляд с сына на невестку и обратно. Потом медленно кивнула.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Я попробую.
— Мы все попробуем, — улыбнулась Лиза, протягивая ей руку. — Ради Серёжи.
Валентина Петровна помедлила, но потом сжала протянутую ладонь.
Прошло полгода. Конечно, не всё шло гладко. Иногда Валентина Петровна забывала о «новых правилах» и звонила с очередной «срочной» просьбой. Иногда Сергей поддавался и нарушал договорённости. Иногда Лиза срывалась и говорила лишнее.
Но они старались. Все трое.
И постепенно жизнь налаживалась. Как-то незаметно Валентина Петровна стала звонить реже, но звонки эти стали теплее и искреннее. Как-то сама собой отпала необходимость в постоянных проверках и манипуляциях. Лизе больше не приходилось выбирать между семейными планами и внезапными «чрезвычайными ситуациями» свекрови.
Они нашли свой ритм, своё равновесие. Не идеальное, порой шаткое, но — своё.
А однажды, когда они втроём сидели на веранде дачи, потягивая чай и лениво переговариваясь, Валентина Петровна вдруг сказала:
— Знаете, а ведь вы правы были. Насчёт границ этих, — она усмехнулась. — Оказывается, когда знаешь, чего ждать — как-то… спокойнее.
Сергей с Лизой переглянулись.
— Спокойнее, — согласилась Лиза, улыбаясь.
Валентина Петровна допила чай и поднялась.
— Ладно, пойду я. Автобус через полчаса.
— Мам, мы же тебя отвезём, — удивился Сергей.
— Знаю, — она махнула рукой. — Но сегодня мне хочется на автобусе. Погода хорошая, прогуляюсь до остановки, с людьми поболтаю… — она хитро прищурилась. — А вы посидите, голубки. Вечер-то какой.
И, подмигнув невестке, она направилась к калитке.
Лиза проводила её взглядом и улыбнулась.
— Твоя мама полна сюрпризов, — сказала она, поворачиваясь к мужу.
— Вся в меня, — усмехнулся он, притягивая её к себе.
— И не поспоришь, — она рассмеялась, устраиваясь в его объятиях.
Где-то вдалеке прогудел автобус, унося Валентину Петровну в город. Лиза сидела, глядя на закатное небо, и думала о том, как странно всё обернулось. Она не питала иллюзий — старые привычки не умирают так просто. Свекровь по-прежнему оставалась той же властной женщиной, только теперь она научилась играть по новым правилам.
Забавно, но именно жёсткие границы сделали их отношения если не тёплыми, то хотя бы терпимыми. Ни дружбы, ни привязанности между ними так и не возникло, но появилось нечто более ценное — взаимное уважение.
— О чём задумалась? — Сергей провёл рукой по её волосам.
— О нас, — она пожала плечами. — О том, как легко всё могло рухнуть.
— Но не рухнуло, — он улыбнулся. — Кто бы мог подумать, что из всех людей именно ты научишь мою мать пользоваться общественным транспортом?
Лиза фыркнула.
— Не переоценивай моё влияние. Я бы сказала, это она нас научила… терпению.
Они помолчали, наблюдая, как сад постепенно погружается в сумерки. Где-то в глубине души Лиза понимала, что это равновесие хрупкое. Что достаточно одной трещины, одного необдуманного шага — и всё может вернуться на круги своя. Но сейчас, в этот момент, она чувствовала странное умиротворение.
Сергей вдруг встал, протягивая ей руку.
— Пройдёмся? Покажу тебе кое-что.
Они шли по узкой тропинке между грядками картошки и помидоров, мимо теплицы с огурцами и маленького домика для инструментов. Лиза никогда не была увлечённым садоводом, но в возделанной земле, в запахе недавно политых растений было что-то основательное, надёжное.
— Сюда, — Сергей свернул за угол сарая, где начинался небольшой спуск к реке.
Они спустились по пологому склону и оказались на маленькой полянке, окружённой кустами черёмухи и шиповника. Прямо перед ними, за густыми зарослями камыша, поблёскивала в сумерках река.
— Мы с отцом часто сидели здесь, — сказал Сергей, усаживаясь на старый пень. — Рыбачили. Говорили о чём-то… уже и не помню о чём.
Лиза молча присела рядом. Сергей редко говорил об отце — тот умер, когда мальчику было двенадцать, и с тех пор они с матерью остались вдвоём против целого мира. Может, в этом и крылся корень их запутанных отношений?
— Знаешь, — она осторожно подбирала слова, — твоя мама, при всех её недостатках… она сделала из тебя хорошего человека.
Сергей удивлённо посмотрел на неё.
— С чего вдруг такие перемены? Я думал, ты её на дух не переносишь.
— Я не в восторге от её методов, — уточнила Лиза. — Но результат… результат впечатляет.
Он усмехнулся и обнял её за плечи.
— Льстишь мне, чтобы усыпить бдительность?
— Раскусил, — она шутливо ткнула его в бок.
Они смотрели, как над рекой поднимается туман, как первые звёзды проступают на темнеющем небе. Лиза вдруг подумала, что счастье не всегда выглядит так, как его рисуют в рекламе. Иногда оно приходит в форме компромиссов и границ, непростых разговоров и маленьких побед.
— Поехали домой? — предложил Сергей через некоторое время. — Становится прохладно.
— Давай, — кивнула она, поднимаясь с пня. — Только давай заедем в супермаркет по дороге. Я хочу приготовить что-нибудь особенное на завтра.
— Завтра? — он нахмурился, пытаясь вспомнить, какой праздник она имеет в виду.
— Завтра твоя мама придёт к нам обедать, забыл? — Лиза подняла бровь. — Я обещала ей приготовить что-нибудь из дачных овощей.
Сергей замер, глядя на неё с удивлением.
— Ты пригласила мою мать на обед? Добровольно?
— Не делай из этого событие века, — она закатила глаза. — Просто подумала, что воскресный обед — нормальная традиция для семьи. Ключевое слово — «семья».
Он улыбнулся и крепко обнял её.
— Ты удивительная женщина, Лиза. Я даже не заслуживаю…
— Стоп, — она приложила палец к его губам. — Если ты сейчас скажешь что-то сопливое, я передумаю.
Они рассмеялись и пошли обратно к дому, держась за руки, как подростки на первом свидании. Лиза подумала, что утром обязательно позвонит Ксюше и расскажет о своих новых экспериментах с семейной дипломатией. Подруга обхохочется — ещё бы, она-то знает, каких усилий Лизе стоит сдерживать характер.
Но это того стоило. Определённо стоило.
Воскресный обед начался напряжённо. Валентина Петровна явилась с коробкой пирожных из дорогой кондитерской и сразу же выдала:
— Квартиру-то давно пора ремонтировать. Обои, гляжу, отклеиваются.
Лиза сделала глубокий вдох и медленно досчитала до десяти, прежде чем ответить:
— Да, планируем. Летом, когда в отпуск пойдём.
— Летом все мастера дорогие, — безапелляционно заявила свекровь. — Надо сейчас начинать.
— А где жить во время ремонта? — спросил Сергей, помогая накрывать на стол.
— У меня, конечно, — пожала плечами Валентина Петровна. — Что за вопрос вообще?
Лиза поймала взгляд мужа и едва заметно покачала головой. Нет, ни за что. Только не это. Два месяца под одной крышей со свекровью — и от всех их договорённостей не останется и следа.
— Мы подумаем, — дипломатично ответил Сергей.
Обед продолжился в том же духе — с непрошеными советами, критическими замечаниями и прозрачными намёками. Лиза стоически терпела, напоминая себе, что это не война, это танец. Сложный, выматывающий, но всё же танец, а не бой на уничтожение.
Когда они перешли к десерту, Валентина Петровна вдруг сказала:
— А Светочка-то, дочка Нины Васильевны, замуж вышла. За военного. Уезжает в Хабаровск.
Лиза с Сергеем переглянулись, ожидая продолжения — обычно за такими вступлениями следовали прозрачные намёки на то, что «нормальные женщины» не тянут с детьми и не строят карьеру.
Но продолжения не последовало. Валентина Петровна просто отпила чай и добавила:
— Счастливая. Любят друг друга.
И в этот момент Лиза поняла, что они на правильном пути. Шаг за шагом, маленькими победами, но они движутся в верном направлении.
После обеда, когда Сергей вызвался отвезти мать домой, Валентина Петровна вдруг задержалась в прихожей.
— Лиза, — сказала она, глядя куда-то мимо невестки. — Суп был вкусный. Рецептом поделишься?
Это была не оливковая ветвь мира, нет. Скорее, крошечный мостик через пропасть взаимного недоверия. Но Лиза была готова пройти по нему, пусть даже осторожно, маленькими шажками.
— Конечно, — она кивнула. — Запишу и передам с Серёжей.
Валентина Петровна кивнула и вышла. Лиза закрыла за ними дверь и прислонилась к стене, выдыхая. Всё-таки сдержалась. Не огрызнулась, не съязвила, не позволила себе поддаться на провокации. Маленькая, но победа.
Она прошла на кухню и принялась убирать со стола. Через полчаса вернулся Сергей, сияющий, как начищенный пятак.
— Что случилось? — спросила Лиза, заметив его улыбку.
— Ты не поверишь, — он плюхнулся на стул. — Мама просила передать, что не будет настаивать насчёт ремонта. И что «твоя жена, конечно, со странностями, но готовит хорошо».
Лиза рассмеялась.
— Высшая похвала, не иначе!
— Для неё — да, — Сергей подошёл и обнял её сзади. — Ты ведь понимаешь, что она никогда не станет идеальной свекровью? И что мы всё равно будем периодически ругаться?
— Понимаю, — Лиза повернулась к нему. — Но знаешь, что я ещё понимаю? Что ни один человек, даже твоя мать, не разрушит то, что мы сами не готовы разрушить.
Он поцеловал её — нежно, благодарно. А потом, глядя в глаза, серьёзно сказал:
— Я люблю тебя. Даже когда ты своенравная и упрямая.
— Я знаю, — ответила она. — Именно поэтому я и осталась.
Они стояли на кухне, обнявшись, и слушали, как за окном начинается дождь — тихий, летний, тёплый. Идеальное завершение непростого, но важного дня.
Лиза не знала, что ждёт их дальше. Возможно, новые конфликты, новые границы, новые компромиссы. Но теперь она была уверена — они справятся. Потому что самое сложное они уже преодолели — научились говорить правду. Себе и другим.
А всё остальное… всё остальное решаемо.
