— Вы молодые, еще себе построите дом, — свекровь указала сыну и невестке на дверь

Сентябрьское солнце играло бликами на свежевыкрашенных наличниках нового дома.

Ольга, вытирая руки о фартук, смотрела на него с невольной гордостью. Он стоял на месте старой дачи Валентины Сергеевны, той самой, что сгорела дотла прошлой зимой от неисправной печки.

Пепелище расчистили, и вот теперь – крепкий, светлый дом с верандой. Их с Артемом детище. Их кров, их пот, их… разорение.

Муж вышел из дома, неся в руках два последних чемодана с вещами. Лицо у него было серое, усталое, глаза избегали встречи с Ольгой.

– Ну что, погрузили почти все, что смогли взять, – сказал он глухо. – Остальное… придется потом как-то решать.

Ольга кивнула, сжимая в кармане фартука связку ключей от дома. Ключей, которые теперь были бесполезны.

Она оглянулась: клумба, которую она так тщательно разбивала у крыльца, уже заросла сорняком и завяла — Валентина Сергеевна не поливала.

И тут, словно тень, появилась сама хозяйка. Валентина Сергеевна, в своем неизменном темном платье, подтянутая, с холодным, оценивающим взглядом.

Свекровь оперлась спиной о косяк входной двери и посмотрела на них сверху вниз.

– Собираетесь? – ее голос прозвучал громко в тишине двора.

Ни тепла, ни сожаления. Только констатация очевидного факта. Артем вздрогнул и обернулся:

– Мама… Мы же говорили. Уходим, как ты и велела.

– И правильно делаете, – Валентина Сергеевна сделала шаг вперед. Ее глаза, холодные и светлые, остановились на Ольге. – Пора бы уже понять, кто здесь главный. Земля – моя. Документы вон висят в рамочке в прихожей. Дом стоит на моей земле, а построил его мой сын, – она подчеркнуто посмотрела на Артема. – Я его родила, я его вырастила, я в него всю душу вложила. Естественно, он позаботился о матери. Это его долг. Дом построен был для меня!

Ольгу будто облили ушатом с ледяной водой. Вся усталость, все напряжение последних месяцев вырвались наружу. Женщина резко шагнула к веранде.

– Его долг?! – голос Ольги задрожал, но был громким и четким. – Валентина Сергеевна, вы хоть слышите себя?! Да, его строил Артем своими руками, но деньги?! Откуда деньги на этот дом? Вы никогда этим вопросом не задавались? Вы хоть рубль в его строительство вложили? Нет!

– Оказывается, ты очень меркантильная дама, считающая каждую копейку. Это деньги моего сына, а все остальное, касающееся этого, ты уже и так слышала, –коротко ответила свекровь. – Ищите себе другое пристанище!

– Мы вбухали себя все наши накопления за пять лет брака! Каждая копейка – наша с Артемом! Вы не дали ни гвоздя! Вы только указывали, как вам нравится! А теперь – «мой сын построил, я хозяйка»?!

Валентина Сергеевна презрительно усмехнулась в ответ и закатила глаза:

– Раз вы с Артемом семья, значит, это все ресурсы пошли на благо его матери, то есть, меня. Логично же? А насчет ваших накоплений… – она махнула рукой, – сын молодой, здоровый. Построит себе еще. Не пропадет, а я – старею. Мне сейчас дом нужен. И он есть, на моей земле. И я здесь – хозяйка. Окончательно и бесповоротно. Так что нечего тут воздух сотрясать. Собирайте свои пожитки и освобождайте территорию.

Артем слушал мать, растерянно опустив голову. Он не смотрел ни на мать, ни на жену. Казалось, он съежился, пытаясь стать невидимым.

– Мама… – начал он тихо, его голос сорвался. – Мы же хотели… жить здесь вместе… Помогать тебе…

– Помощь мне больше не нужна, – отрезала Валентина Сергеевна. – Дом построен. Я справлюсь одна, а вы… – ее взгляд скользнул по Ольге, – устраивайте свою жизнь отдельно, без моих советов и без претензий на мое имущество.

Ольга почувствовала, как ком ярости и обиды подкатывает к ее горлу. Но кричать или плакать было бесполезно.

Она увидела, как Артем бессильно сжал кулаки. Его молчание было красноречивее любых слов.

Он не встал на ее защиту, не напомнил матери о реальной цене этого дома. Ольга медленно сняла фартук и, аккуратно сложив его, подошла к веранде и положила сверток на нижнюю ступеньку.

Потом достала из кармана связку ключей – новых, блестящих. Кинула их рядом с фартуком. Металл звякнул о дерево.

– Вот ваши ключи, хозяйка, – сказала она ледяным тоном, в котором не было ни капли прежнего уважения. – От вашего дома, построенного вашим сыном на вашей земле на деньги ваших внуков, вашего сына и его жены. Надеюсь, вам не будет совестно в нем жить? Хотя, о чем я… — Ольга повернулась к Артему. – Артем, я поехала домой, в нашу квартиру. Туда, куда ей ход закрыт…

Валентина Сергеевна заговорила о том, что это ее земля и ее дом, ровно через полгода после того, как он был построен.

Сначала Ольга подумала, что это шутка, но потом поняла, что свекровь не шутила.

Она, действительно, решила выжить их из дома, который они с Артемом построили на свои деньги.

Первое время Валентина Сергеевна просто придиралась, а потом стала доводить Ольгу до истерик придирками и несправедливыми обвинениями.

И вот сегодня наступил пик, когда свекровь, не скрывая, указала и сыну, и невестке на дверь…

Ольга не стала ждать мужа. Быстрыми шагами она направилась к воротам, за которыми ждала их старенькая, единственная оставшаяся машина.

Прошлую они продали и, добавив материнский капитал, смогли приобрести квартиру.

Едва Ольга удалилась, как за ее спиной раздался голос Валентины Сергеевны, обращенный уже только к сыну:

– Вот видишь, Артемушка? Никакого уважения к старшим. Сразу в скандал. Правильно, что уходит, а ты не горюй. Мать тебя не бросит. Дом у нас теперь крепкий, свой.

Ольга не обернулась. Она села за руль и завела двигатель. В зеркале заднего вида увидела, как Артем медленно, словно нехотя, берет их последний чемодан и идет к машине.

Когда он сел на пассажирское сиденье и захлопнул дверь, Ольга резко тронулась с места.

Дом Валентины Сергеевны остался в пыли. Ольга нажала кнопку на телефоне, прикрепленного к держателю. Голос ассистента прозвучал четко: «Валентина Сергеевна добавлена в черный список. Ее вызовы и сообщения больше не будут вас беспокоить».

– Прости, – прошептал Артем, глядя в окно. – Я… я не знал, что она так… что так выйдет… Это же я, получается, во всем виноват. Я настаивал на том, чтобы мы вкладывали деньги в строительство дома, который мама оттяпала у нас… Я правда, до сих пор не могу поверить в то, что она могла так поступить… Ты же сама помнишь, как она убеждала нас в том, что эта земля ей не нужна… А сейчас… вот как вышло…

– Виноват? – Ольга не повысила голос, но каждый слог отдавался в тишине салона ледяной четкостью. – Да, Артем. Ты виноват. Не потому, что хотел помочь матери, а потому, что поверил в сказку про «общий дом» на ее земле. Потому что не настоял на договоре, на бумаге, которая защитила бы нас. Потому что когда она начала «придираться», ты отмахивался: «Мама устала, переживает, скоро все наладится».

Она сделала глубокий вдох и крепче сжала руль. Гнев начал сменяться леденящей усталостью.

– Я помню, как она клялась: «Земля – прах, главное – семья тут будет! Я вам только в радость!» – Ольга горько усмехнулась. – А оказалось, главное – это земля и власть над ней, и над тобой. Она не «оттяпала» дом, Артем. Она его отобрала, потому что всегда считала его своим. Мы просто были ее бесплатными строителями и спонсорами.

– Я дурак… Слепой дурак. Поверил… Я думал, она…

– Думал, она изменилась? – Ольга закончила за него фразу. – Нет. Она просто дождалась своего часа.

Ольга свернула на знакомую улицу, к их пятиэтажке. Квартира казалась теперь не тесным временным пристанищем, а единственной крепостью.

– Прости меня… Пожалуйста… – голос Артема был полон отчаяния. – Что нам теперь делать?

Ольга заглушила двигатель. Тишина после дороги оглушила. Она повернулась к мужу. В ее глазах не было прежней ярости, только решимость и глубокая усталость.

– Во-первых, – сказала она твердо, – твоя мать для меня больше не существует. Черный список – навсегда. Ни звонков, ни визитов. Если ты хочешь с ней общаться – это твое право, но в наш дом, в нашу жизнь – ей дороги нет. Никогда. Во-вторых, – она вынула телефон, – завтра же идем к юристу. Надо понять, есть ли хоть призрачный шанс через суд вернуть часть вложенных денег. Хотя бы что-то. Документы все соберем. Чеки, если остались, договоры подряда, выписки со счетов. Всё. В-третьих, – она открыла дверь машины, – мы начинаем все с нуля в этой квартире, без иллюзий, без «семейных проектов» на чужой земле. Работаем, копим. Только на себя и на наших детей.

Ольга вышла из машины. Артем медленно последовал за ней, его фигура казалась сломленной.

– Я не знаю, сможем ли мы это пережить как пара, Артем. Обида… она как ржавчина. Но я готова попробовать. Если ты, действительно, понял. Если ты на моей стороне теперь. Не между мной и матерью, а со мной. Против ее эгоизма и нашей глупости. Решайся.

Мужчина думал два дня, а потом сообщил жене, что не пойдет против матери, которая хоть и предала его, но все-таки осталась матерью.

– Тогда я сама справлюсь! – решительно заявила Ольга.

Благодаря умелому адвокату, ей удалось отсудить только часть средств у наглой свекрови.

После этого Валентина Сергеевна озлобилась не только на невестку, но и на сына, обвинив его в том, что он не смог утихомирить свою жену.

Оцените статью
— Вы молодые, еще себе построите дом, — свекровь указала сыну и невестке на дверь
— Нет, Лариса Павловна, это НЕ ваша квартира. И сын ваш — тоже не ваша собственность. Заберите его и проваливайте!