— Тут такое дело, Юль, мама опять просит приехать, — сказал муж за ужином.
— Ну, давай, конечно, съездим! – отозвалась любящая жена. – Без вопросов! Что нужно привезти?
— Да нет, ты меня не поняла! – поморщился Алик. – Она просит приехать ухаживать за Сергеем Борисовичем.
— Так она же сама, вроде, ухаживает! К тому же он же меня недолюбливает, если ты в курсе! Да и мама твоя тоже, как будто, мной всегда недовольна.
— Долюбливает – недолюбливает, какая теперь разница! Маме требуется помощь – она говорит, что не справляется.
— Ну, не знаю! Я-то тут при чем? Твой отчим – вот ты и думай: он тебя, все-таки, воспитывал.
— Но ты же знаешь, что я весь день на работе, а ты работаешь на удаленке. К тому же, у вас это лучше получается: все сиделки – женщины! Ты видела среди вас хоть одного мужика?
— Ну, конечно, нет: потому что горшки выносить вы не приучены!
Кстати, о горшках: я, вообще-то, не горю их выносить за твоим отчимом – чужим мне человеком, который относился ко мне безобразно.
— Что ты начинаешь! Человек тяжело болен! А маме уже много лет! Разве ты не можешь помочь? Это же, все-таки, твоя родня!
— А что же моя родня мне все нервы истрепала, когда мы жили у нее? Ни дня без скандала!
И это было совершенно справедливо: свекор и свекровь относились к Юле безобразно, давая понять, что она не их поля ягода – сын женился против их воли, и они это ему не простили.
Но, как это часто бывает, весь свой гнев обрушили на ни в чем не повинную неместную девушку, которая, конечно же, приехала по их уразумению, ловить богатеньких кавалеров.
А Альбертик, по мнению мамочки и отчима был именно таким: красавцем-мачо на высокооплачиваемой должности, хотя насчет этого можно было поспорить. Ведь ежиха всегда говорит ежонку: «Мой гладенький!»
И этот идеальный кавалер должен был привести на должность невестки столичную красотулю с собственным жильем и капиталом, а не эту периферийную дев.ку, не знающую, как включить посудомойку! И где он ее только нашел?
Тогда она была еще без основной работы после окончания ВУЗа: девушка нашла хорошую должность только через пару месяцев после свадьбы. А пока она подрабатывала официанткой в кафе, где они и познакомились.
Как так — жениться на подавальщице из столовки? Интеллигентному мальчику? Ни за что!
Но Альберт неожиданно для себя влюбился: ему очень понравилась немногословная хорошенькая девушка, выгодно отличающаяся от остальных представительниц женского пола отсутствием «тюнинга»: накачанных губ, длиннущих ногтей и наклеенных ресниц.
А то, что она – с периферии, так к даже лучше: будет ему благодарна всю жизнь! И хорошо, что родители у нее не богатые: будут знать свое место и не станут соваться с советами – ему достаточно и своих!
Поэтому эгоистичный Альберт после полугода встреч сделал девушке предложение. И она согласилась, хотя мама с папой после знакомства с будущим зятем ее отговаривали от этого шага: им, почему-то, очень не понравился симпатичный и ухоженный Алик.
— Но почему, мамочка? – искренне недоумевала Юлька, которой завидовали все девушки в кафе. – Что в нем не так?
— Не знаю, доченька, — грустно отвечала мама. — А он тебя любит?
— Конечно! – возмущалась дочь.
— А почему с родителями нас не захотел знакомить?
Тут была небольшая ложечка дегтя: родители жениха отказались знакомиться с «деревней»! Тем более, бедной! Взять с них нечего, поэтому пусть сидят на своей печке и помалкивают!
Даже деньги с них на свадьбу решили не брать, тем самым, сразу обозначив свою позицию: родителей невесты, так и быть, пригласим, а остальная периферия пусть остается в своем Кукуево – не дай Бог, еще опозорят!
Все эти разговоры велись в присутствии Юльки – они еще до свадьбы начали жить вместе: у свекров был большой теплый дом. Да и чего стесняться эту деревенскую неумеху!
А жених, почему-то, ни разу не одернул свою родню, хотя видел, что разговоры задевают невесту за живое. И у Юльки тогда впервые появилась мысль, а не поторопилась ли она с замужеством.
Но Альберт был так ласков, нежен и предупредителен, особенно, по вечерам, что все ее сомнения растворялись в ворохе поцелуев и нежных словах, которые справедливо называются пре..люди..ей.
И папа с мамой молча просидели в уголочке всю свадьбу. Все это оказалось очень неприятно для любящей дочки: интеллигентные родители работали учителями в местной школе и никого опозорить не могли.
Вскоре после бракосочетания девушке с красным дипломом предложили хорошую работу, причем, можно было работать удаленно.
Муж был против: сиди дома, готовь еду, обеспечивай уют и надежный тыл! Но тут Юлька неожиданно воспротивилась: терять квалификацию она не собиралась. К тому же, ей захотелось не зависеть от Алика в материальном плане: мало ли, что!
Поэтому, девушка устроилась работать эксперт-аналитиком в одну неплохую компанию, где ее стали ценить. И это неожиданно ударило по самолюбию эгоистичного мужа: оказалось, что у жены-деревенщины зарплата гораздо выше! А, ведь, именно он должен быть благодетелем, пригревшим бедную девушку.
Но для его родителей невестка навсегда так и осталась подавальщицей – а все знают, кто идет на эту работу! Да-да: исключительно гул..ящие дев..ки, которым суют за передничек деньги и постоянно хлопают пониже спины! Что мы, кино не смотрим?
К тому же, что это за работа – весь день торчать за компьютером! Наверное, пасьянсы раскладывает – на другое-то она не способна!
Все это презрение скользило во всем: в поведении обоих родителей, взглядах, словах – совершенно открытых и намеками.
Причем, если обычно бОльшая часть нелюбви исходит от свекровей, а свекры, чаще всего, индифферентны или лояльны по отношениям к невесткам, то тут все происходило с точностью до наоборот: именно Сергей Борисович стал «выклевывать девушке каждый день печень».
Отчим мужа будто сорвался с цепи, увидев любимую кость. У него и раньше характер был не сахар – он все время пытался вырастить из пасынка настоящего мужчину: Альберт как-то поделился с женой.
А теперь так же интенсивно пытался воспитать из молчаливой Юльки настоящую сноху: ведь он считал себя самым лучшим педагогом и воспитателем! К тому же, Альбертик-то сейчас мог и послать, а Юлька – нет! Куда ей деваться с подводной лодки?
Отчим мог впереться без стука в комнату — все вокруг мое! – и начать предъявлять претензии и излагать неотложные просьбы, несмотря на то, что у девушки по скайпу шло совещание.
Ничего, потом досовещаешься! А вот куда нужно жать, чтобы войти в банк онлайн? Как это — не можешь сейчас? К тебе отец мужа пришел, а ты, значит, уважить не хочешь? Мало тебя Алька бь.ет! Я с ним вечером поговорю!
Ор проникал за пределы экрана, и девушке было очень стыдно. Поэтому, она отключалась, а потом пыталась наверстать упущенное.
А придирки следовали с частотой пу.ле.метной очереди.
— Что за др…янь с травой ты сварила? – спросила в очередной раз Зоя Петровна.
— Алик захотел щавельник!
— А почему яйцо не положено? – свекровь всегда разбивала сырое яйцо в суп в процессе варки.
— Алик сказал, что не любит, чтобы яйцо было разбито в суп!
— Что ты городишь чушь? Как можно мне не знать, что любит мой сын?
— Он сказал, что ему всегда не нравился ваш щавельник, но он не хотел Вас огорчать, — пролепетала Юлька. – И попросил класть яйцо ему в тарелку.
Это был нокаут! Перечить любимой мамочке! И указать на ее несостоятельность в вопросе варки щавельника!
Нужно ли говорить, что с работой в этот день было покончено: плачущая Юлька, стараясь, чтобы слез не было заметно, позвонила и отпросилась.
— Почему предварительно не замочила полотенца?
— Кто так гладит рубашки?
— Когда протрешь пыль и нужно лучше вытирать чашки: чему только тебя учили в своей деревне!
И девушка, которой все это стало надоедать, решила переехать на съемную квартиру. Муж воспротивился. Но это, к его неудовольствию, ничего не изменило: Юлька поставила вопрос о переезде ребром.
— Но почему? – искренне недоумевал Алик. – Жить на съемной квартире дорого!
— Зато спокойно! – не сдавалась всегда уступчивая жена. И добавила: ты можешь остаться – а я переезжаю!
Альберт остолбенел: но после небольшой паузы понял, что шутки кончились и тоже стал собирать вещи.
Отчим, будучи человеком токсичным и тем, кого принято называть энергетическим вампиром, что, в общем-то, равнозначно, начал орать.
Потому что почувствовал, что из-под носа у него исчезает ежедневная вкусная еда – от кого же он будет получать энергию? А этого допустить было нельзя.
И тут у него в башке от натуги лопнул какой-то сосуд, и Сергей Борисович без чувств повалился на пол: приехавшая скорая поставила диагноз: нарушение мозгового кровообращения. Позже оказалось, что у него геморрагический инсульт!
Свекра увезли – Алик поехал с ним. А Юлька собрала вещи и ушла на съемную квартиру, хотя потерявшаяся внезапно свекровь очень ласково просила ее остаться, называя доченькой: ей, почему-то, стало очень страшно.
Видимо, Зоя Петровна почувствовала, что спокойной жизни пришел конец: у свекра отнялись ноги.
«А лучше бы, отнялся ум! – нехорошо подумала Юлька, узнав о новости. – Всем было бы легче!»
Но ум остался прежним! А характер уже совсем стал непотребным: сплошная органика! Даже жена стала выносить это счастье с большим трудом.
После выписки домой нужно было обеспечить больному хороший уход. Ясно было, что нужна сиделка: маме одной было не справиться.
Но сиделки больше пары дней не выдерживали: это только в кино все показывается смешно. А в жизни происходит очень грустно.
И Зоя Петровна попросила помощи! Естественно, у сыночка и невестки: к кому же обратиться-то еще, как не к родной кровинушке? Да и ты, Юленька, нам не чужая! Помнишь, как мы все хорошо жили вместе?
У молодого специалиста аналитика Юленьки была хорошая память, и она рада бы забыть, как они хорошо жили вместе, да не получалось.
Поэтому на предложение мужа переехать, сказала, что пока не готова.
— Ну, так как ты, готова к переезду? – поинтересовался Альберт через пару дней после разговора.
— Пока нет!
— Неужели так трудно собраться? У тебя же, вроде, вещей-то, немного!
— Дело не в вещах: просто я не хочу ехать к твоим! Да, и не надо на меня так смотреть – я не хочу!
— А как мне на тебя смотреть? Если бы я отказался помочь твоим родителям, как бы ты ко мне относилась?
— Но ты, помнится, отказался выслать им денег, когда они к нам обратились за помощью – мне пришлось даже брать кредит! А про свадьбу я вообще молчу!
— Это совсем другое! — поморщился Алик: ему напомнили о неприятных моментах из его жизни.
— Да ну? А я, ведь, тогда попыталась тебя понять и не обиделась! Почему же ты сейчас упираешься, как баран? Оплати, наконец, сиделку – почему нет-то? Какая необходимость нам переться туда, я не понимаю? Видно же, что и ты этого не хочешь!
Алик опять поморщился: Юлька была права – он очень не хотел ехать к маме. Присутствие больного человека в доме всегда напрягает, а если у него еще и отвратительный характер, то это станет просто мукой. И, ведь, не пошлешь!
Но признаться, что жена, в очередной раз оказалась права, было просто немыслимо. Поэтому Алик сказал:
— Отчим не хочет чужого человека в доме!
— А тебе не кажется, что для лежачего тяжелобольного человека Сергей Борисович слишком многого хочет? А много хочешь – мало получишь!
— Так я не понял: ты, что – отказываешься переезжать?
— А чего тут непонятного: да, отказываюсь!
Альберт немного помолчал: такое поведение всегда сговорчивой жены выходило за рамки и требовало срочной коррекции. Поэтому он жестко произнес:
— Тогда будем разводиться!
И ожидал, что после этого его Юлька бросится к нему на шею с просьбами не делать этого опрометчивого шага, способного разрушить их неземную любовь.
Но девушка только криво усмехнулась и вышла из кухни. А муж запоздало крикнул ей вслед:
— Даю тебе сутки на размышление!
— Подумала? – спросил Алик жену назавтра за ужином.
— Подумала!
— Тогда я пошел звонить! Так что передать: когда нас ждать?
Другого исхода дела Альберт просто не представлял: конечно же, его Юля согласится – ведь она так его любит!
— Меня — никогда, а ты решай сам, когда тебе удобнее.
— То есть, как — никогда? Ты хочешь сказать, что…
— Да, — перебила его девушка. – Я хочу сказать, что завтра съезжаю с квартиры и подаю не развод. А ты волен делать то, что тебе заблагорассудится: хочешь — халву ешь, а хочешь – пряники.
— Какие пряники, что ты несешь? – внезапно разозлился Алик, в планы которого развод вовсе не входил. Как и горшки из-под отчима, которые теперь, видимо, придется выносить ему. – Скажи, что ты пошутила! Мы же любим друг друга!
— Это тебе только так кажется! Мы с тобой любили одного человека: я – тебя и ты – тоже себя! Поэтому, ты будешь продолжать делать то, что делал – любить себя, но уже живя по другому адресу – с любимой мамочкой.
И это теперь будет происходить у тебя в гордом одиночестве – я уже не смогу составить тебе компанию, потому что моя любовь прошла.
Поэтому я самоустраняюсь – ведь я тебе только мешала. Да и родители, наверное, не захотят видеть рядом собой ненавистную невестку.
Все это спокойно высказала мужу всегда немногословная Юлька: получалось, что она уходит от него, интересного брутала в самом расцвете сил! Как так? Ведь таких, как он, не бросают!
Он же, буквально, ее вытащил из деревни! Обеспечил комфортное и безбедное существование!
К тому же, мужчине было очень комфортно и приятно жить с такой симпатичной и аккуратной женой, у которой все было разложено по полочкам и на все находилось время. А как умопомрачительно она готовила щавельник!
— Не говори ерунды, — попытался вернуть все обратно расстроенный Альберт, ошеломленный внезапно открывшейся правдой и неприятными перспективами.
– Они тебя ждут!
— Они не меня ждут, а бесплатную сиделку, – устало произнесла девушка, прекрасно изучившая за все время родственников мужа.
— Ты понимаешь, что сейчас может произойти? Я, ведь, могу и согласиться на развод! Подумай хорошенько, на что ты идешь!
— А я уже хорошо подумала – последнее время только этим и занимаюсь! И даже если ты не согласишься, нас все равно, в конце концов, разведут!
— Так что, это – твое окончательное решение?
— Да, и бесповоротное! – и с этими словами Юля вышла из комнаты.
А через полчаса – и из квартиры с небольшим рюкзачком вещей – она всегда была минималисткой: съемное жилье, в котором ей предстояло жить, уже было оплачено.
А совершенно потерянный Альберт остался, как говорится, у разбитого корыта. И тут зазвонил телефон: высветился мамин номер.
— Сынок, когда вы приедете? – плаксиво спросила женщина. — Я не спала сегодня ночь: он мне вымотал все нервы!
Попроси Юльку, пусть купит завтра каких-нибудь сед..ати.вных в ап.теке – те, что дают без рецепта!
И добавила:
— А то я все уже съела. И пусть сразу же завезет – она же у тебя свободна! Заодно, и мне поможет: мне нужно сходить подстричься! А Сергею требуется часто менять памперсы: ты же знаешь его проблемы.
«М-да…» — подумал Альберт: перспектива вырисовывалась тухлая. А умная Юлька, оказывается, вовремя смылась! И как же теперь он без нее?
— Мамочка, ты забери пока волосы в хвост – тебя это очень молодит! А кое-что из сед..ати..вных я видел у тебя в настенном шкафчике в ванной! – попытался оттянуть неприятный момент поездки в дом матери мужчина: после ухода жены, все стало видеться не в таком лучезарном свете.
— А Юлька-то где?- не отставала уставшая Зоя Петровна.
— А мы с ней разводимся – ты же этого всегда хотела! Вот, твое желание исполнилось! Ты рада?
По ту строну экрана немного помолчали, а потом разразились криком:
— Ты, что, с ума сошел – сейчас разводиться? Не мог потерпеть? Я что, тут одна должна кор.ячиться и ворочать де-мо? Я-то думала, мне Юлька поможет! А ты – на развод! Так вот, как ты о матери заботишься!
И отключилась: чего дальше разговаривать – сыну-то ухаживать за отчимом было некогда. А невестку, судя по всему, он прогнал! Вот повезло с сыночком – только о себе и думает!
А Юлька шла по вечернему городу и отдыхала душой – впервые за долгое время. Мыслей не было, равно, как эмоций и чувств: все выболело до самого дна.
Что же ей нужно было сделать? Ах, да: Юлька размахнулась и бросила кое-что в стоящую неподалеку урну.
— Девушка, вы ключи обронили! – услышала она за спиной.
— Я их не обронила, я их выбросила.
— Но зачем?
— Потому что они — от моей прошлой жизни: я заперла ее, а ключи выбросила. Возвращаться туда я не собираюсь, и они мне больше не понадобятся.
И это было совершенно справедливо: прошлое должно оставаться в прошлом. А зимние вещи она себе купит – девушку неожиданно повысили!
Поэтому Юлька поправила сползшую лямку рюкзачка и шагнула в свое будущее, которое обязательно будет светлым.
