Андрей стоял на крыльце дачи и смотрел на подъезжающую машину сестры. Опять приехала. Третий раз за неделю. Будто и не было никакой продажи доли.
— Лена, ты что, переезжаешь сюда? — спросил он, когда сестра вытащила из багажника объёмную сумку.
— А что такого? Это же наша семейная дача, — она улыбнулась так, как улыбалась в детстве, когда выпрашивала у родителей новую куклу.
— Была наша. Теперь моя. Я выкупил твою долю, помнишь?
Лена махнула рукой, словно отгоняя назойливую муху.
— Ой, да ладно тебе. Какие могут быть счёты между братом и сестрой? Мама бы не одобрила такой формальности.
Она прошла мимо него в дом, задев плечом. Андрей вздохнул. С тех пор как Лена вернулась от своего жениха из Германии, она вела себя так, будто никакой сделки не было.
— Я чай поставила, — крикнула из кухни Наташа, жена Андрея. — Лена? Ты опять к нам?
В голосе Наташи Андрей уловил напряжение. Жена никогда не говорила прямо, но он знал — ей не нравится, что сестра постоянно приезжает без предупреждения.
— Я ненадолго, — Лена бросила сумку в углу прихожей. — Просто в городе такая духота. Хочется свежего воздуха.
— Надолго к нам? — спросил Андрей.
— На выходные. Может, на неделю. Не знаю ещё.
Наташа со стуком поставила чашку на стол.
— Лена, мы планировали пригласить друзей на выходные.
— Отлично! Я люблю компании, — Лена улыбнулась. — Помнишь, Андрюш, как мама устраивала мне дни рождения на даче? Всегда с размахом.
Андрей помнил. Ещё бы не помнить.
Ему было двенадцать, когда Лене исполнялось восемь. Мама украсила весь участок шариками и гирляндами. Отец привёз огромный торт из города. Приехали все Ленины подружки.
— А почему мне на день рождения только бабушка приезжала? — спросил тогда Андрей у отца.
— У тебя день рождения зимой, сынок. Какая дача зимой? — отец потрепал его по голове. — Не завидуй сестре. Она же маленькая.
А потом отец построил качели. Большие, красивые, с резным сиденьем.
— Это для Леночки, — сказал он. — Ты уже большой, можешь сломать.
Андрей смотрел, как сестра раскачивается на новых качелях, а сам сидел на старом пне. Ему тоже хотелось покачаться, но отец запретил.
— Андрюша, присмотри за сестрой, — говорила мама. — Ты же старший.
Он всегда был старшим. Ответственным. А Лена — маленькой принцессой, которой всё можно.
— Эй, ты где витаешь? — Лена щёлкнула пальцами перед его лицом. — Я говорю, что хочу пожить здесь немного. Мне нужно место, где спокойно.
— Спокойно? А что, в твоей квартире неспокойно?
Лена отвела взгляд.
— Там… соседи шумные. И вообще, мне нужен свежий воздух. Врач сказал.
— Какой ещё врач? — насторожилась Наташа.
— Обычный. Терапевт, — Лена поднялась. — Я пойду вещи разберу. Можно, я в мамину комнату?
Не дожидаясь ответа, она вышла. Наташа повернулась к мужу.
— Андрей, это уже переходит все границы. Мы выкупили её долю. Она получила деньги. А теперь приезжает, когда вздумается, и ведёт себя как хозяйка.
— Она моя сестра, Наташ.
— А я твоя жена! И мы планировали эту дачу для нас, для нашей семьи. Помнишь?
Андрей помнил. Они с Наташей мечтали о своём уголке за городом. Когда умерла мама, они решили выкупить Ленину долю. Сестра согласилась без колебаний — ей нужны были деньги для переезда к жениху в Германию.
— Я поговорю с ней, — пообещал он.
Но разговор не клеился. Лена избегала серьёзных тем, а когда Андрей напрямую спросил, как долго она планирует гостить, сменила тему.
— Помнишь, как папа запрещал тебе кататься на моих качелях? — вдруг спросила она вечером, когда они сидели на веранде.
— Помню, — нахмурился Андрей. — К чему ты это?
— Просто вспомнила. Ты тогда так злился. А потом, когда родители уехали в город, всё равно катался на них.
— Я не катался.
— Катался-катался. Я видела. Но никому не сказала.
Андрей промолчал. Он действительно катался на тех качелях, когда никто не видел. И однажды сломал их. А потом сказал родителям, что это Лена раскачалась слишком сильно.
— Что случилось, Лен? Почему ты вернулась из Германии?
Она долго молчала, глядя в темнеющее небо.
— Не сложилось, — наконец произнесла она. — Оказалось, у него была другая. Всё это время.
— Прости.
— Ничего. Бывает, — она пожала плечами. — Главное, что у меня есть куда вернуться. Родное гнездо.
— Лена, это уже не твой дом, — мягко сказал Андрей. — Ты продала свою долю.
— Знаю. Но это всё равно наша семейная дача. Здесь всё напоминает о родителях. Мне это сейчас очень нужно, Андрюш. Правда.
На следующий день Наташа нашла в ванной какую-то бумажку.
— Андрей, — позвала она его на кухню, когда Лена ушла гулять. — Посмотри.
Это был результат УЗИ. С именем Елены Сергеевны Климовой. И заключением: «Беременность 12 недель».
— Вот почему она здесь, — Наташа скрестила руки на груди. — Она беременна. И планирует жить у нас.
Вечером, когда Лена вернулась с прогулки, Андрей решил поговорить с ней начистоту.
— Лен, нам надо серьёзно поговорить.
— О чём? — она насторожилась.
— О том, почему ты на самом деле здесь. Мы нашли результаты твоего УЗИ.
Лена вспыхнула.
— Вы копались в моих вещах?
— Нет, ты сама оставила в ванной.
Она опустилась на стул, закрыв лицо руками.
— Я хотела сказать. Правда. Просто не знала как.
— Почему ты не сказала сразу? Мы бы поняли.
— Правда? — она подняла на него заплаканные глаза. — Наташа бы поняла? Она же меня терпеть не может.
— Неправда, — вмешалась Наташа, входя в комнату. — Я просто хочу ясности. Ты продала свою долю. Получила деньги. А теперь возвращаешься и ведёшь себя как хозяйка.
— Да, продала! — Лена вскочила. — Потому что верила этому… этому человеку! Думала, у нас будет семья. А он… — она снова заплакала.
Андрей обнял сестру.
— Тише, всё будет хорошо.
— Я хочу, чтобы мой ребёнок родился здесь, — сквозь слёзы проговорила Лена. — В нашем родовом гнезде. Где мы выросли. Где всё напоминает о маме и папе.
Наташа закатила глаза.
— Лена, ты не можешь здесь жить постоянно. У нас свои планы на эту дачу.
— Какие планы? — Лена отстранилась от брата. — Продать её? Снести и построить новую? Уничтожить всё, что напоминает о наших родителях?
— Мы не собираемся ничего сносить, — устало сказал Андрей. — Но это теперь наш дом, Лен. Мы выкупили твою долю.
— Да, когда я думала, что уеду навсегда! А теперь я вернулась. И я жду ребёнка. Одна.
— Это не отменяет нашей сделки, — твёрдо сказала Наташа.
Лена повернулась к брату.
— Андрюш, неужели ты выгонишь меня? Беременную? Мама бы никогда…
— Не надо манипулировать, — оборвала её Наташа. — Андрей, скажи ей.
Андрей смотрел то на жену, то на сестру. Он вспомнил, как в детстве защищал Лену от дворовых мальчишек. Как учил её кататься на велосипеде. Как обещал маме перед смертью, что всегда будет заботиться о сестре.
Но он также помнил, как они с Наташей мечтали об этой даче. Как планировали ремонт, обсуждали, где поставят качели для своих будущих детей.
— Лена, ты можешь остаться на время, — наконец сказал он. — Пока не найдёшь другое жильё или не решишь, что делать дальше.
— Андрей! — возмутилась Наташа.
— Но это временно, — твёрдо добавил он. — И ты должна уважать то, что это теперь наш дом.
Лена кивнула, вытирая слёзы.
— Спасибо, Андрюш. Я знала, что ты не бросишь меня.
Наташа молча вышла из комнаты, хлопнув дверью.
— Нет, ты выбираешь, — Лена поднялась из-за стола на следующее утро, когда разговор снова зашёл о её пребывании. — Всегда выбираешь кого-то другого вместо меня.
— О чём ты говоришь? — Андрей нахмурился.
— О том, что ты всегда был маминым любимчиком! — выпалила Лена. — Она всегда говорила: «Андрюша такой ответственный, такой серьёзный». А меня считала легкомысленной.
— Лена, это неправда, — тихо сказал Андрей. — Родители обожали тебя. Всегда ставили твои желания выше моих.
— Что? — Лена рассмеялась. — Ты это серьёзно? А кому купили велосипед на шестнадцатилетние? А кому оплатили курсы английского?
— А кому построили качели и запретили мне на них кататься? — вдруг вырвалось у Андрея. — Кому устраивали шикарные дни рождения на даче, а мои всегда проходили скромно, «потому что зима»?
Они стояли друг напротив друга, как два незнакомца, внезапно обнаружившие, что жили в параллельных реальностях.
— Ты всегда завидовал мне, — прошептала Лена. — Поэтому и сломал мои качели тогда.
— Я не… — начал Андрей, но осёкся. — Да, сломал. И соврал родителям. Потому что знал — мне всё равно достанется, даже если я просто сяду на твои драгоценные качели.
— Знаешь, что самое смешное? — продолжил он. — Я всю жизнь чувствовал себя виноватым перед тобой. Думал, что должен заботиться о младшей сестрёнке, которую все обожали. А ты считала, что это я был любимчиком.
Лена опустилась обратно на стул, внезапно обессилев.
— Мама перед смертью просила меня присмотреть за тобой, — тихо сказал Андрей. — Как будто ты не взрослая женщина, а всё ещё та маленькая девочка с косичками.
— Правда? — Лена подняла на него глаза. — А мне она сказала, чтобы я не оставляла тебя одного. Что ты слишком замыкаешься в себе.
Они замолчали, переваривая услышанное.
— Может, они просто хотели, чтобы мы заботились друг о друге, — наконец произнесла Лена.
Прошло три месяца. Лена по-прежнему жила на даче, хотя уже не так часто говорила о «родовом гнезде». Она устроилась на удалённую работу переводчиком и, казалось, смирилась с мыслью, что после родов придётся съехать.
Однажды вечером, когда они втроём сидели на веранде, Лена вдруг сказала:
— Я нашла квартиру.
Андрей и Наташа удивлённо переглянулись.
— Правда? — спросил Андрей. — Где?
— В соседнем посёлке. Небольшая, но с садиком. Я смогу снимать её на деньги от сдачи моей городской квартиры.
— Это… отличная новость, — Наташа не скрывала облегчения.
— Да, — Лена погладила свой уже заметно округлившийся живот. — Я подумала, что малышу нужен свой дом. Не временное пристанище.
Андрей почувствовал укол совести.
— Лен, ты всегда можешь приезжать к нам в гости.
— Спасибо, — она улыбнулась. — Но, думаю, нам всем нужно личное пространство.
Они сидели молча, глядя на закат. Где-то вдалеке скрипнула калитка — точно так же, как скрипела в их детстве, когда родители возвращались с работы.
— Знаешь, — вдруг сказала Лена, — я думаю, мама и папа были бы рады, что дача осталась в семье. Неважно, у кого именно.
Андрей кивнул, не в силах произнести ни слова.
— И ещё, — добавила Лена, — я хочу, чтобы ты был крёстным отцом моего ребёнка. Если ты согласен, конечно.
— Конечно, согласен, — Андрей сжал руку сестры.
Наташа смотрела на них и думала, что, возможно, всё наладится. Что эта странная семейная история с дачей, наконец, получит своё разрешение.
Но она также знала, что в семейных историях никогда не бывает окончательных решений. Только временные перемирия.
