Свекровь
Телефон завыл, как сирена. Полина так и подскочила над бумагами — снова эти проклятые отчёты никак не хотели сходиться. А на экране уже светилось знакомое имя: «Галина Павловна». Господи, только не сегодня…
— Алло? — выдохнула она, уже предчувствуя недоброе.
— Полиночка, дорогая! — заворковала в трубке свекровь таким сладким голоском, что у Полины зубы заныли от одних только интонаций. — Я вот думала-думала и решила тебе помочь. Навела порядочек в твоих шкафчиках.
У Полины в висках застучало. Опять. Опять эта женщина влезла в её дом, в её вещи, в её жизнь.
— Галина Павловна, — проговорила она медленно, словно разжёвывая каждое слово, — я же просила… Сколько раз просила не трогать мои вещи.
— Ой, да что ты такое говоришь! — тут же обиделась свекровь, и голос её из медового мгновенно превратился в уксусный. — Я же для тебя старалась! Видела бы ты, какой бардак у тебя был. Стыдно соседям показать такую хозяйку.
Полина сжала кулаки. В груди поднималась знакомая волна бессилия — та самая, что накатывала после каждого разговора с этой женщиной.
— У меня своя система, — проговорила она сквозь зубы. — Теперь я не найду документы для презентации.
— Ох, какая мы нежная! — рассмеялась Галина Павловна тем противным металлическим смешком. — Помогаешь человеку, а он ещё и недоволен. Вот расскажу Андрюшке, как его жена с матерью разговаривает!
Гудки. Полина швырнула телефон на стол так, что карандаши разлетелись в стороны. В кабинете повисла тишина, нарушаемая только шумом за окном — где-то внизу дворник скрёб лопатой по асфальту.
«Господи, — думала она, глядя на серое московское небо, — даже живя отдельно, эта женщина умудряется отравлять мне существование».
Полина накинула пальто и выскочила на улицу. Лучше целый день разбираться с отчётами, чем ещё минуту думать об этом утреннем разговоре.
В офисе её, как всегда, встретила Наташка — добрейшей души человек, который мог одним взглядом определить, что у подруг неприятности, и тут же появиться с горячим кофе.
— Что стряслось? — спросила она, протягивая дымящуюся кружку. — Вид у тебя такой, будто тебя танком переехали.
— Свекровь опять за своё, — вздохнула Полина, обхватывая кружку ладонями. — Пришла вчера, пока нас не было, и всё перерыла. Теперь фиг найдёшь что нужно.
— У неё что, ключи от вашей квартиры есть?
— Ещё бы не было! Муженёк же подарил. «А вдруг что случится», — говорит. Теперь до ночи буду искать финансовые документы.
Наташа только головой покачала. Что тут скажешь? Свекровь — это диагноз, с которым каждая сама разбирается как может.
Неделя тащилась как больная черепаха. Галина Павловна звонила каждый божий день — то сердце болит, то давление скачет, то продукты закончились. А у Полины внутри копилось что-то тяжёлое и злое, что она изо всех сил пыталась загнать поглубже.
В пятницу Андрей вернулся домой мрачнее тучи. Ещё в прихожей не разделся, а уже было видно — случилось что-то серьёзное.
— У мамы проблемы, — сказал он, тяжело плюхаясь на диван. — Хозяин квартиры поднял арендную плату в два раза. Она не потянет.
У Полины в животе всё сжалось. Она уже знала, к чему клонит разговор.
— И что теперь? — спросила, хотя ответ угадывался.
— Поживёт у нас пока, — пробормотал Андрей, не глядя в глаза. — Временно же.
— Нет! — Полина вскочила так резко, что кот спрыгнул с дивана. — Только не это!
— Полина, это же моя мать! — рявкнул муж. — Ты что, предлагаешь бросить её на произвол судьбы?
— Не надо передёргивать! — У неё голос дрогнул от обиды. — Можно же по-другому помочь. Снять ей отдельную комнату, доплачивать за квартиру, но только не здесь!
— Да что такого-то? — развёл руками Андрей. — Квартира большая, места всем хватит.
— Дело не в квартире, — тихо сказала Полина. — Ты же сам знаешь, что она постоянно лезет в мою жизнь. Критикует всё подряд, учит жить.
— Ерунда какая, — отмахнулся Андрей. — Она просто заботится о нас.
— Забота? — горько рассмеялась Полина. — Рыться в моих вещах — это забота? Комментировать каждый мой чих — тоже забота?
Спорили до глубокой ночи. Полина говорила, объясняла, умоляла — пытаясь втолковать мужу, почему жить под одной крышей со свекровью равносильно медленной смерти. Андрей стоял на своём с упрямством осла.
— Я мать не брошу, — отрезал он под конец. — Или помогаем ей вместе, или я съезжаю к ней сам.
Полина сдалась. Не от ультиматума — от усталости. Выбора всё равно не было. Но одно условие поставила:
— Пусть платит за себя. За коммуналку, за еду — за всё.
— Само собой! — обрадовался Андрей. — Она сама предложила.
Галина Павловна въехала с таким багажом, будто переезжала навсегда. Пять чемоданов, куча коробок, мешки с какой-то рухлядью. Полина выделила ей бывший кабинет и сразу обозначила правила:
— В нашу спальню ни ногой. Мои вещи — табу. В холодильнике ваша полка — верхняя.
— Конечно, дорогая, конечно, — закивала Галина Павловна с такой сладкой улыбочкой, что хотелось проверить, не слипаются ли зубы. — Я всё прекрасно понимаю.
Первые два месяца прошли на удивление тихо. Свекровь исправно скидывалась на коммуналку, покупала свои продукты, не мешала особо. Полина даже подумывала — может, всё не так страшно, как казалось.
Как же она ошибалась.
На третий месяц начался цирк.
— Галина Павловна, — зашла Полина в комнату к свекрови, когда та смотрела свой бесконечный сериал, — забыли за коммуналку заплатить.
— Ой, милая! — всплеснула руками та, даже не отрываясь от экрана. — Совсем из головы вылетело! Пенсию задерживают, представляешь? В следующем месяце сразу за два отдам.
Следующий месяц принёс ту же песню. И ещё следующий.
— Андрей, — не выдержала Полина через четыре месяца, — поговори с мамой. Она уже полквартиры своим хламом заставила, жрёт наши продукты и ни копейки не платит.
— Да что ты к старому человеку привязалась? — поморщился муж. — У неё пенсия копеечная.
— Странно, когда она сюда переезжала, пенсия почему-то была вполне приличная.
Полина чувствовала себя загнанной в угол. Дома — постоянная критика, вечные придирки, замечания по поводу и без. Муж на все жалобы отвечал одно и то же: «Ты слишком серьёзно всё воспринимаешь».
А потом Галина Павловна разбила вазу. Ту самую, хрустальную, подарок родителей на новоселье.
— Ой, сама упала! — оправдывалась свекровь, а в глазах у неё плясали довольные чёртики. — Я только пыль протирала.
В тот же день она сожгла новую блузку Полины, когда гладила свои тряпки.
— Да ерунда какая, — пожала плечами Галина Павловна. — Купишь новую. А то слишком яркая для твоих лет.
Полина терпела. Ради мужа, ради семьи, ради собственного спокойствия. Но с каждым днём что-то внутри неё надламывалось — исчезало её пространство, её правила, её право на покой в собственном доме.
Через полгода, вернувшись с работы пораньше, она застала свекровь в своей спальне. Галина Павловна стояла перед зеркалом в новом платье Полины — том самом, которое она купила на годовщину свадьбы.
— Что вы делаете? — оторопела Полина.
— Да так, примеряю, — ответила свекровь, даже не смутившись. — Хотела посмотреть, идёт ли мне. У нас с тобой размер почти одинаковый.
У Полины в глазах потемнело. Кулаки сжались сами собой.
— Снимайте. Немедленно.
— Ой, какая злая! — медленно стягивая платье, протянула Галина Павловна. — И жадная какая. Родной дочери я бы не пожалела.
— Я вам не дочь.
— И слава богу, — фыркнула свекровь. — Моя дочь воспитание имела бы.
Полина вышла из комнаты и набрала мужа.
— Поговори сегодня же с матерью, — сказала вместо приветствия. — Про деньги. Иначе я за себя не отвечаю.
— А что случилось-то? — голос Андрея звучал раздражённо.
— Она моё новое платье мерила. В нашей спальне. Полгода денег не платит, а теперь ещё и в мои вещи лезет. Либо она начинает соблюдать правила, либо пусть съезжает.
— Ладно, вечером поговорим, — буркнул Андрей и сбросил.
Но вечером разговора не получилось. Андрей пришёл поздно, поел молча и лёг спать. Утром умчался на работу, не позавтракав. Полина поняла — муж прячется от проблемы.
В субботу она устроила семейный совет. Разложила на кухонном столе счета, чеки, свои подсчёты — всё по полочкам.
— Галина Павловна, — сказала спокойно, хотя руки дрожали, — вы должны нам тридцать две тысячи. Это только ваша доля коммуналки и продуктов, без учёта испорченных вещей.
— Господи, до чего дошло! — театрально закатила глаза свекровь. — Андрюша, ты слышишь? Твоя жена копейки считает, которые потратила на твою мать!
— Мам, но ты же обещала платить, — неуверенно вступился Андрей.
— И заплачу, когда пенсию поднимут! — отрезала Галина Павловна. — А пока вы должны помогать. Я тебя растила, между прочим! И дела по дому делаю.
— Всё, — тихо сказала Полина. — Хватит. Съезжайте.
— Что?! — прижала руку к сердцу свекровь. — Ты меня выгоняешь?
— Да. Вы нарушили все договорённости. Не платите, мои вещи портите, лезете куда не надо. Больше не могу.
— Подумаешь, полгода не платила! — ехидно усмехнулась Галина Павловна, глядя на сына. — Ты же не выгонишь мать своего мужа?
Она была абсолютно уверена в себе. Знала, что сыночек заступится.
И что-то в Полине сломалось окончательно. Годы терпения, уступок, попыток наладить отношения — всё рухнуло в одну секунду.
— Именно это я и делаю, — встала она из-за стола. — Вы разбили мою кофеварку, бабушкин сервиз, испортили документы, когда «случайно» чай пролили. Полгода жрёте за мой счёт и ещё критикуете меня с утра до вечера.
— Полина! — подскочил Андрей. — Нельзя так с моей матерью!
— Можно, — посмотрела она мужу прямо в глаза. — Терпела полгода — хватит. Либо она съезжает сегодня, либо вы оба собираете чемоданы.
— Андрюшенька! — заголосила Галина Павловна. — Слышишь? Она нас на улицу выгоняет! Родную мать!
— Решай, — спокойно сказала Полина, скрестив руки. — У вас три часа.
Андрей бросился к матери, обнял за плечи.
— Мама, не плачь, что-нибудь придумаем.
— Не надо ничего придумывать, — произнесла Полина. — Собирайтесь. Время пошло.
— Это мой дом! — взорвался Андрей. — Ты не можешь нас выгонять!
— Мой дом, — поправила она. — Я за него все свои сбережения отдала. И больше не буду жить с твоей матерью. Снимете что-нибудь неподалёку — буду рада видеть в гостях.
— Без неё, значит? — горько усмехнулся Андрей. — Ты семью разрушаешь.
— Это ты разрушил семью, когда мать поставил выше жены. Когда позволил ей вытирать об меня ноги полгода подряд. Три часа, Андрей.
Полина ушла в спальню. За спиной причитала свекровь, успокаивал её Андрей.
Через два часа в дверь постучали.
— Мы уходим, — голос Андрея звучал надломленно.
— Ещё пожалеешь, — сказала Полина, открывая дверь.
— Может быть. Но вряд ли сильнее, чем жалею о полугоде ада.
Входная дверь хлопнула. Полина осталась одна в пустой квартире. И знаете что? Вместо горя она почувствовала облегчение — будто с плеч свалилась многотонная глыба.
Набрала Наташку:
— Представляешь, что я сделала? Выгнала свекровь к чёртовой матери!
— И мужа за компанию? — рассмеялась подруга.
Полина тоже засмеялась — впервые за долгие месяцы.
Телефон разрывался от звонков родственников Андрея. Полина его отключила, заварила чай и села у окна. Завтра будет новый день — без упрёков, без постоянного напряжения, без чужого хлама в её доме.
Тёплый ветерок играл с волосами Полины. Она щурилась от южного солнца, развалившись в шезлонге на сочинском пляже. Прошло три месяца с того дня, когда она хлопнула дверью перед мужем и свекровью. Развелись быстро и без драки — поделили только общий счёт в банке, да деньги за технику вернула.
— Ваш заказ, — официант поставил запотевший бокал на столик.
— Спасибо, золотой, — улыбнулась Полина.
Телефон завибрировал. Сообщение от Андрея: «Можем поговорить?»
Полина отключила звук и сунула телефон в сумку. Потом, может быть. А может, и никогда. Сейчас её интересовало только море, шум волн и свобода от чужих претензий.
Сняла с пальца обручальное кольцо — зачем-то всё это время носила — и спрятала в косметичку. Пора было окончательно закрыть эту главу.
Впереди ждала новая жизнь. Её жизнь, по её правилам, без свекровей и мужей-маменькиных сынков.
Полина пригубила вино и улыбнулась морю. Иногда нужно потерять всё привычное, чтобы найти себя настоящую. И знаете что? Оно того стоило.
