— Ты бы хоть яичницу жарить научилась… Хотя, чего ждать от продавщицы из провинции.
Светлана поставила кружку на стол чуть резче, чем хотела. Капли чая брызнули на скатерть. Она молча протёрла пятно салфеткой.
— Я вообще-то делаю всё, чтобы ты с утра поел. Хочешь яичницу — сам сделай.
Артём не отрывался от телефона, но скривился:
— Вот и началось. Неблагодарная. Я тебе вообще жизнь устроил. Забыла?
Светлана сжала губы. Отодвинула тарелку с хлебом, забрала свою кружку и ушла в ванную.
Зеркало в старой деревянной раме отразило блеклую фигуру. Распухшие веки. Под глазами налились тяжёлые, синевато-серые круги. Волосы безжизненно прилипли к щекам.
— И что, вот это теперь — новая жизнь?
Сказала шёпотом, себе. На губах даже не дрогнула усмешка. Вспомнился ларёк с мороженым у вокзала. Жаркий июль, стеклянная витрина, прилипшая ко лбу чёлка. Вечная мелочь, жара, обрыдлые рожки мороженого, крикливые дети. Казалось, что в жизни хуже быть не может.
Тогда она стояла за прилавком уже третий день подряд без выходных. Артём подошёл в обеденный перерыв — рубашка с расстёгнутым воротом, галстук в кармане, в руках бутылка воды.
— Пломбир в вафельном, пожалуйста, — сказал он и неожиданно улыбнулся.
Он приходил ещё дважды за ту неделю, а потом предложил сходить в парк. Через месяц позвонил с московского номера и сказал: «Я скучаю. Переезжай ко мне, я серьёзно. Могу забрать тебя хоть сегодня.»
Она решилась.
Тогда всё казалось началом настоящей жизни.
Позже. Варя, их пятилетняя дочка, не хотела надевать куртку. Прыгала по комнате с куклой, визжала:
— Не пойду! Хочу мультик!
Артём схватил пульт, выключил телевизор:
— Ты с ней целыми днями и даже это не можешь нормально организовать? Опаздываю из-за вас.
Светлана поспешно натягивала на дочку ботинки, искала шапку.
— Всё, Варя, пошли! Потом мультик! Я уже и так опаздываю.
Дождь моросил. Автобус приехал с опозданием. Светлана запрыгнула в него, тяжело дыша.
Дочку довела до садика под моросящим дождём, на прощание поцеловала в макушку и поспешила к автобусной остановке, проверяя время на телефоне.
В офисе пахло кофе и ксероксом. Светлана поправила бейдж: «помощник нотариуса». Разложила папки. Шеф мимоходом кивнул.
— Доброе утро.
Ксения, её коллега, в ярком пиджаке, уже щебетала с шефом про нового клиента.
Светлана, услышав, что речь зашла о новом договоре, решилась и шагнула ближе:
— Я бы хотела попробовать взять на себя дела посложнее, оформление договора дарения. Мне интересно.
Шеф мельком глянул на неё и хмыкнул:
— Ты нормальная, Света. Не лезь выше головы. Делай, что умеешь.
Светлана кивнула. Глаза защипало от унижения и обиды, которую она едва сдерживала.
Вечером квартира была тёплой, но будто без воздуха. Варя раскрашивала фломастерами. Артём сидел с ноутбуком, щёлкал мышкой.
— Я тут подумала… Может, мне пойти на курсы графического дизайна? Онлайн. Невысокая плата. А дальше можно брать заказы. У меня есть талант, нужно развивать.
Артём усмехнулся, не глядя:
— Ты? Серьёзно? Лучше уж ларёк с мороженым вспомни. Там тебе и место. Там хоть платили.
Светлана села рядом с дочкой, провела пальцем по детскому рисунку.
Ночью, когда все спали, она пробралась в ванную с ноутбуком. Закрылась. Села на крышку унитаза, включила вводный урок. В тишине слышался гул старых труб. Но сердце колотилось, как в юности.
На экране кто-то спокойно объяснял, как выстроить композицию. Как цвета влияют на восприятие.
Светлана не дышала.
Она вспомнила, как в девятом классе оформляла стенгазету. Как рисовала титул для школьной газеты. Как хотелось быть кем-то.
На утро забыла закрыть вкладку. Артём, проходя мимо, прищурился:
— Художница нашлась. А платёж за ипотеку ты тоже на картонке нарисуешь?
Светлана молча встала, выключила экран.
В обед на работе Ксения позвала в кафе. Заказали кофе и эклеры.
— У меня сестра на фрилансе. С дома работает. Ты бы подошла. У тебя спокойный стиль. Клиенты любят такое.
Светлана удивилась:
— А я тоже рисую. Только никому не говорю.
— Ну вот. Начни с открыток. Или баннеров. Сестра тоже начинала с простых заданий…
Вечером Светлана пришла с работы: в квартире пахло несвежей едой, на полу — игрушки, в раковине — посуда. Артём уже сидел на кухне с пивом, хмурый, раздражённый.
— Ужина нет?
— Я только пришла. Что ты от меня хочешь?
Он фыркнул:
— С работы? С тех копеек, что ты зарабатываешь? Лучше бы вообще не работала.
Светлана промолчала. Сняла куртку, повесила у двери. Варя заглянула в прихожую, но тут же ушла обратно в комнату.
Артём поднял бровь и началось по новой:
— Ты бы сейчас в киоске с рожками сгнила, если б не я. Забыла, откуда приехала?
Светлана чуть вздрогнула. Эта фраза больно ударила именно в то место, которое она старалась не трогать.
В голове вспыхнуло то далёкое лето: жара, стеклянная витрина, липкие ладони, и он, Артём, с бутылкой воды в руке. Тогда он смотрел иначе. Говорил иначе.
Светлана не ответила. Прошла в комнату, сложила фломастеры в коробку. Дочка тянула ей руку:
— Мам, смотри! Это ты!
На бумаге — женщина с ноутбуком. Улыбается. Фон — радуга и солнце.
Светлана взяла рисунок, прижала к груди.
— Спасибо, милая. Я буду стараться ради нас.
Она отвернулась, чтобы не показать слёз.
На следующий день всё было как всегда: утро, садик, автобус, офис. Но внутри у Светланы что-то сдвинулось. Она смотрела на экран, печатала очередной шаблон доверенности, а в голове вертелась мысль: «А если я рискну?..»
Вечером, когда Варя уснула, Светлана снова открыла ноутбук. Сердце билось, как перед прыжком в воду. Она заполнила заявку на онлайн-курс. Пролистала страницу с условиями. Три месяца занятий, стажировка, шанс попасть в студию.
Палец завис над кнопкой.
Она вспомнила рисунок Вари.
Нажала.
Через два дня пришёл ответ: её приняли. Занятия начинаются в понедельник.
На кухне, пока Артём ел бутерброд, Светлана спокойно сказала:
— Меня взяли. На курсы. Стажировка в студии, всё серьёзно.
Он не поднял глаз:
— Ага. Дизайнер в подъезде. Только не вздумай увольняться. Нам деньги нужны, а не твои мечты.
Светлана ничего не ответила.
В тот же вечер она позвонила маме. Долго слушала про то, что «мужа нужно беречь» и «у вас же ребёнок». Потом — тишина. И вдруг мама сказала:
— Я тоже всю жизнь молчала. Не знаю, правильно ли, но прожили много лет. Но ты живи, как считаешь нужным.
Светлана сидела в темноте на кухне. С чашкой чая. Неожиданно спокойно.
На следующей неделе она написала заявление.
Выходя из офиса с коробкой вещей, почти не чувствовала страха. Только звонкое ощущение: «Хоть кто-то должен в меня поверить. Хоть я сама.»
Вечером дома было тихо. Варя лепила из пластилина. Светлана убирала коробку под стол.
— Что это? — Артём подошёл, заметив её сумку.
— Я уволилась.
— Ты что, рехнулась? Кредиты я должен один тащить теперь?
Он встал, хлопнул дверцей шкафа, схватил куртку, выскочил со злостью на улицу.
— Удачи с фантазиями, — крикнул, закрывая дверь.
Он ушёл. Варя выглянула из комнаты:
— Мама, он тебя обидел?
— Нет, милая. Просто взрослые иногда ругаются. И всё.
Через три дня Светлане пришло письмо от кофейни. Первый заказ. Логотип и оформление меню. Клиент — Юрий, владелец местной сети.
Она боялась. Перепроверяла цвета, шрифты. Работала до трёх ночи. Отправила утром. Через час пришёл перевод.
Светлана сидела с телефоном в руке и шептала:
— Я это сделала сама.
Тут же крикнула Артёму:
— Я получила первые деньги!
В другой комнате Артём лежал на диване. Услышал. Молчал. Скривился от недоверия.
Потом подошёл нервно:
— Ты долго будешь строить из себя дизайнера?
Света молчала, потом вспылила:
— Я уже устала, что ты вечно недоволен. Всё время что-то требуешь от меня, не даёшь спокойно дышать даже минуту.
Артём прошипел:
— Ты сидишь в моей квартире, ешь за мой счёт — и ещё права качаешь? Даже не советуешься, принимаешь решения! Самостоятельная стала?
Светлана встала, подошла к двери:
— Я не вещь. И не девочка из киоска. Я — это я.
Он посмотрел на неё с раздражением:
— Смешно.
Варя вышла с рисунком:
— Мама, а я тоже буду дизайнером?
Светлана улыбнулась, прижала дочку:
— Конечно. Мы всё можем. Главное — не бояться.
Прошло две недели. Светлана работала дома. Бралась за небольшие заказы. Научилась делать презентации, иллюстрации. Варя рисовала рядом. Иногда подсовывала маме листок:
— Вот тебе вдохновение.
Артём стал уходить надолго. Возвращался с кислым видом, бросал вещи на стул. Тишина в квартире стала тягучей.
Однажды вечером он закатил скандал:
— Где ужин? Я пришёл, а тут ни котлет, ни супа. Ты вообще уже поехала со своими проектами? В следующий раз к маме поедешь с вещами.
Светлана спокойно ответила:
— Ужина сегодня нет. Я работала. И спала три часа за ночь. В холодильнике есть еда, поищи.
Он махнул рукой и ушёл в спальню.
Ночью Светлана спала на диване. Не могла уснуть. Слышала, как Варя на цыпочках подошла:
— Мама, можно к тебе? Почему ты здесь?
— Потому что взрослым иногда трудно. Но я тебя люблю и всегда рядом.
Варя легла рядом. Светлана гладила её по волосам. И смотрела в потолок.
К утру она поняла: дальше так нельзя.
Утром Светлана собрала Варю, как обычно. Завязала шнурки, поправила воротник куртки, поцеловала в макушку. По пути к саду шла молча, будто прощалась с этим маршрутом.
Когда вернулась домой, сразу пошла к шкафу. Достала старый чемодан, выложила одежду на кровать. Никакой суеты, всё — в ровном ритме, будто давно решено. Папка с заказами, блокнот, ноутбук, несколько платьев, игрушки Вари — всё заняло половину сумки.
Артём вышел из спальни с чашкой кофе. Замер в дверях.
— Ты куда это собралась?
— Ухожу от тебя.
Он усмехнулся:
— Ну и кому ты нужна, Света? Очнись.
— Себе. Я нужна себе. Остальные вещи заберу позже.
Он ещё что-то сказал вслед, но она уже закрывала дверь.
После обеда Светлана позвонила Насте, старой подруге, с которой когда-то вместе работали в супермаркете.
— Привет, Настя. Я… могу приехать к тебе? У меня чемодан и дочка. Всё серьёзно.
— Конечно, Свет. У меня всё равно комната пустует. Приезжай хоть сейчас.
Светлана приехала к ней к обеду. Настя открыла в халате, с чашкой кофе и лёгкой усталостью в глазах.
— Ну заходи. Выкладывайся. Хочешь — потом чай, хочешь — сначала просто сядь.
— Спасибо. Я просто ушла. Не выдержала.
— Ну и правильно. Он совсем тебя заклювал. А ты молодец.
Варя приехала вечером. Светлана забрала её из садика, и пока они шли по аллее, девочка держала маму за руку крепко, будто знала: что-то поменялось.
Через три дня Светлана сняла студию. Небольшую, светлую. Без хорошего ремонта, но с окном на город. Привезла ноутбук, стол, Варин рисунок. Повесила его на стену. Прикрепила кнопкой.
В понедельник утром села работать. Бралась за небольшие проекты: баннеры, упаковки, оформление постов. Делала аккуратно, с любовью. Перепроверяла.
Звонили клиенты. Кто-то рекомендовал её друзьям. Деньги шли небольшие, но стабильные. На жизнь пока хватало, и это было только начало.
Через неделю зазвонил телефон. Артём.
Голос ровный:
— Ну что ты там себе придумала? Вернись домой. Попробуем найти компромисс.
Светлана держала трубку секунду. Потом сказала:
— Нет. Я больше тебе не верю.
И отключила.
Вернулась к ноутбуку. Варя за её спиной рисовала.
— Мама, я придумала тебе логотип. Тут цветы и солнце. Потому что ты добрая и сильная.
Светлана обернулась. Улыбнулась.
— Спасибо, зайка. Ты у меня самая настоящая команда.
Вечером они пекли оладьи. В комнате пахло ванилью и теплом. Варя бегала по кухне в носках, Светлана переворачивала тесто, и в эту минуту стало легко в груди: внутри стало тихо. Спокойно. Ровно.
Она больше не ждала одобрения. Не доказывала. Не выслушивала упрёки. Просто жила.
С утра в её почте было новое письмо. Студия из Краснодара — пригласили на проект. Настоящий.
Светлана закрыла глаза на секунду. Потом открыла и начала читать бриф.
Теперь всё было по-настоящему.
И хоть впереди были страхи, неопределённость, тяжёлые дни — она знала точно: шаг был правильный.
Она выбрала себя. Свою жизнь. Свободу дышать без страха. И рядом — Варя, которая верит, смотрит снизу вверх и повторяет: «Ты сильная, мама.»
Всё только начиналось. Но впервые за много лет ей не было страшно.
