— Готовь комнаты, мать приедет послезавтра, Ольга с детьми в среду, — Денис стоял посреди гостиной, упёршись руками в бока.
Марина подняла глаза от чертежей. За окном дождь барабанил по стеклу. Она сжала карандаш в руке и попыталась сохранить спокойствие.
— У нас три спальни. Куда я дену свою студию?
Денис фыркнул.
— Студию? Ты в домики играешь, Марина. Рисуешь картиночки и думаешь, что это работа. Серьёзные деньги я приношу, а не ты.
Она молчала. Раньше он говорил, что её работа — талант. Что он гордится ею. Раньше много чего было.
— Мать продала дачу, ей жить негде, — продолжал Денис. — Ольга разводится. Санёк работу ищет. Это семья, понимаешь? Или тебе плевать?
— Я не говорю, что мне плевать. Я говорю, что места нет физически.
— Места нет, — передразнил он. — А тебе не кажется, что это мой дом тоже? Что я здесь хозяин?
Марина встала.
— Этот дом купила я. До свадьбы. На свои деньги.
Денис шагнул к столу, где стояла хрустальная модель здания — её последний проект, подарок от заказчика. Он смахнул её на пол одним резким движением. Хрусталь разлетелся с противным звоном.
— Собирай монатки и проваливай, если моя семья тебе не нужна! — рявкнул он и вышел, хлопнув дверью.
Марина сидела в студии с телефоном в руках. Дверь на замке. Сердце колотилось так, что виски пульсировали. Она набрала номер отца.
— Папа, мне нужна помощь, — выдохнула она.
Глеб Петрович слушал молча. Марина говорила сбивчиво: про родственников, про требования, про разбитую модель. Про то, как муж назвал её работу игрой.
— Маришка, помнишь, я таунхаус на фонд оформил до свадьбы? — голос отца был спокойным. — Это значит, что Денис ничего не решает. Без моего согласия никто туда не въедет. Завтра приеду. Только держись.
Марина положила трубку. В гостиной хлопнула входная дверь — Денис вернулся. Марина не вышла. Не хотела видеть его лицо.
На следующий день Денис привёл всех разом. Мать Вера Николаевна с двумя сумками. Сестра Ольга с детьми, которые сразу понеслись по комнатам. Двоюродный брат Санёк в мятой куртке.
— Вот, Марина, знакомься, — Денис говорил бодро, как будто вчерашнего скандала не было. — Мама устала, покажи ей спальню. Ольге отдай студию, Санёк на диване устроится.
Марина стояла в дверях студии и смотрела на эту картину. Вера Николаевна уже разглядывала мебель с видом хозяйки.
— Нет, — сказала Марина.
Денис обернулся.
— Что «нет»?
— Нет, они здесь не останутся.
Вера Николаевна выпрямилась. Голос звенящий, холодный:
— Девочка, ты совсем обнаглела? Это дом моего сына.
— Это мой дом, — Марина удивилась собственной твёрдости.
Денис шагнул к ней, но зазвонил телефон Марины. Она включила громкую связь. Голос незнакомый, мужской:
— Марина Глебовна, это Павел Сергеевич, юрист вашего отца. Всем присутствующим сообщаю: таунхаус находится в управлении имущественного фонда. Третьи лица обязаны покинуть помещение в течение часа.
Тишина.
Вера Николаевна первая опомнилась:
— Денис, что это за бред?
— Это… какая-то ошибка…
— Никакой ошибки, — в дверях появился Глеб Петрович. Спокойный, но взгляд жёсткий. — Денис, собирай родственников. С тобой разговор особый.
Вера Николаевна попыталась возмутиться, но Глеб Петрович поднял руку:
— Вашему сыну сейчас не до вас. Гостиница на Садовой приличная, недорогая. Ольга, уводи детей.
Ольга схватила сумки, кликнула детей. Санёк сполз с дивана, не поднимая глаз. Вера Николаевна хотела что-то сказать Марине, но та отвернулась к окну.
Через десять минут все уехали. Денис остался. Сидел на краешке дивана, сжав кулаки.
Глеб Петрович достал из папки несколько листов.
— Значит так, — сказал он. — У меня тут накладные с твоей работы. Подписи, печати. Расхождения в суммах. Думал, никто не проверит?
Денис дёрнулся.
— Я не понимаю, о чём вы…
— Понимаешь. Ты присваивал деньги полгода. Небольшие суммы, но регулярно.
Марина смотрела на мужа и не узнавала. Денис всегда был уверенным, наглым даже. А сейчас сгорбился, лицо серое.
— Глеб Петрович, это не то, что вы думаете…
— А что я думаю? — отец присел напротив. — Что ты женился на моей дочери ради удобства. Дом, связи, деньги. Она для тебя что была?
Денис молчал.
— Вот тебе выбор, — Глеб Петрович положил бумаги на стол. — Либо завтра полиция и уголовное дело за мошенничество. Либо сейчас подписываешь развод, съезжаешь и возвращаешь всё, что взял. По графику. Молча.
Денис поднял голову, посмотрел на Марину.
— Мариша, ты же понимаешь… я не хотел… это просто так вышло…
Марина шагнула ближе. Села рядом с отцом. Впервые за годы голос её не дрожал.
— Ты не любил меня, Денис. Ты использовал. Мою работу называл игрой. Мои деньги тратил как свои. Мой дом считал своим. А теперь хочешь, чтобы я пожалела тебя?
Она встала, прошла в студию, вернулась с ручкой.
— Подписывай. Или завтра утром ты будешь объясняться совсем с другими людьми.
Денис взял ручку. Пальцы дрожали. Он расписался на всех страницах, не читая. Глеб Петрович забрал документы, кивнул.
— До утра съезжаешь. Вещи собирай быстро.
Денис ушёл через три часа. Собрал чемодан молча, не поднимая глаз. Попытался что-то сказать в прихожей, но Марина отвернулась. Дверь хлопнула. Всё.
Вера Николаевна звонила несколько раз, оставляла голосовые с криками и обвинениями. Марина удаляла их не слушая. Ольга написала: «Ты разрушила нашу семью.» Марина заблокировала номер.
Отец уехал на следующий день. Обнял дочь перед отъездом:
— Держалась достойно. Теперь живи как хочешь.
Марина осталась одна. Села за стол в студии, разложила новые чертежи. Проект сложный, коммерческий центр, большой заказ. Она откладывала его месяцами — Денис постоянно требовал внимания, времени, присутствия. Теперь не требовал никто.
Она взяла карандаш. Провела первую линию. За окном потемнело, зажглись фонари. В доме пахло кофе и бумагой. Тихо. Марина поймала себя на том, что улыбается.
Телефон завибрировал. Коллега: «Марин, передумала насчёт проекта? Клиент ждёт.»
Марина написала: «Принимаю. Завтра встречаемся.»
Она посмотрела на пустую гостиную, на своё отражение в тёмном окне. Впервые за годы не было страшно. Не было одиноко. Было просто хорошо.
Денис звонил через неделю. Просил вернуться, говорил, что изменится. Марина слушала его сбивчивые оправдания и чувствовала только усталость. Не злость, не обиду. Усталость.
— Нет, Денис, — сказала она и положила трубку.
Больше он не звонил.
Марина закончила проект через месяц. Клиент принял без правок, заплатил и сразу предложил следующий. Потом был конкурс, потом крупная фирма. Работа шла. Дом был её крепостью, студия — её миром.
Однажды вечером она убирала шкаф и наткнулась на коробку с осколками хрустальной модели. Хотела склеить, но поняла — какие-то части потерялись, другие не подходят. Так же нельзя склеить прошлое. И не нужно.
Марина выбросила коробку. Заварила кофе, открыла ноутбук. На экране новый проект. Впереди работа. Впереди жизнь. Её жизнь.
Когда-то она думала, что не сможет без Дениса. Что будет больно, страшно, пусто. А оказалось — без него легче дышится.
*** Иногда судьба ребёнка решается не в драматических событиях,
а в том, кто моет тарелки, а кто сидит за компьютером.
