Восемнадцать лет. Восемнадцать долгих лет Яна несла на себе клеймо «недостойной» в глазах свекрови.
Каждый визит, каждый праздник, каждое случайное пересечение в коридоре их скромной квартиры напоминало о том, что у нее ничего нет.
Что это за профессия – медсестра? Неужели нельзя было стать врачом? — фыркнула с осуждением Анна Ивановна.
Однако не только это ей не нравилось. Свекровь не устраивало и то, что Яна, по ее словам, пришла в их семью ни с чем.
Любовь Анны Ивановны безраздельно принадлежала Лере, жене старшего сына.
Лера – обладательница диплома престижного московского вуза, владелица собственной квартиры (подарок от бабушки), шикарной иномарки и, конечно же, двух норковых шуб (опять же, маминых).
Анна Ивановна сдувала с невестки пылинки, ее голос становился медовым, а глаза светились неподдельным восхищением, когда она ее видела.
Яна молча наблюдала за этим цирком годами, оттачивая умение прятать разочарование и боль за каменным спокойствием.
Когда Анна Ивановна приходила в их квартиру, невестка уходила в комнату и не выходила, пока той не надоедало гостить.
Муж Яны был человеком тихим, неконфликтным. Он видел несправедливость со стороны матери, чувствовал напряжение, но предпочитал не вступать в открытую конфронтацию с матерью, ограничиваясь робкими: «Мама, ну что ты…» или «Яна же золото…».
Его слова тонули в монологах Анны Ивановны о недостатках его жены и достоинствах Леры.
Вот повезло твоему старшему брату, так повезло, а ты чем думал? — вздыхала женщина. — Ни образования, ни приданного…
Мама, ты серьезно? Мы в браке с Яной восемнадцать лет! У нас двое детей, у нас все хорошо, а ты мне все эти годы выносишь мозг! Хватит уже!
Если бы ты меня еще слушал… — Анна Ивановна восприняла слова сына не так, как тот ожидал. — Неужели ты не завидуешь старшему брату?
Нет, — усмехнулся Евгений. — Чему завидовать? Каждому свое. Я счастлив с Яной, он — с Лерой.
Ой, ты меня вообще не слышишь. Яна тебя зомбировала, может, и приворожила даже, — с осуждением проговорила женщина и махнула рукой.
А потом неожиданно грянул гром. Тихий, семейный, но сокрушительный. Леру поймали на измене.
Все случилось до боли банально. Муж уехал в командировку, а вернулся домой раньше на два дня, решив сделать сюрприз.
В результате он застал дома чужого мужчину. Егор отхлестал его букетом роз и, выгнав любовника, собрал свои вещи.
Скандал расколол семью старшего сына, осколки репутации «идеальной» невестки разлетелись.
Анну Ивановну, казалось, эта новость парализовала. Мир ее ценностей неожиданно рухнул.
Около недели она находилась в ступоре, а потом вдруг вспомнила, что Яна – верная жена Евгению уже целых восемнадцать лет.
К тому же, на голову свалилась и еще одна новость: бабушка невестки оставила ей в наследство квартирку в старом центре.
Перемена Анна Ивановны была ошеломляющей. Она стала появляться в их квартире чуть ли не каждый день.
Раньше визиты были редкими и сопровождались критикой, а теперь свекровь приходила с пирогами (которые Яна вежливо, но твердо отдавала мужу), с теплыми, натянутыми улыбками.
— Яночка, солнышко, ты дома? – ее голос, прежде резкий, теперь звучал неестественно сладко.
— Здравствуйте, Анна Ивановна, – отвечала Яна с ледяной вежливостью, уже направляясь к двери своей комнаты. – Евгений на кухне.
Дверь за ней закрывалась с мягким, но окончательным щелчком. Яна садилась у окна, открывала книгу, принципиально не выходя из комнаты, пока свекровь не уходила.
Она слышала за дверью приглушенные голоса: ворчание Анны Ивановны и невнятное бормотание Евгения.
Однажды, за вечерним чаем, когда свекровь пришла в гости с тортиком, она неожиданно выдала.
— Вы знаете, детки, – начала пафосно Анна Ивановна, – я тут много думала. Пересмотрела все. И поняла… – она сделала драматическую паузу. – Поняла, что только вы у меня и есть по-настоящему любимые. На кого мне еще надеяться в старости? Вы же не оставите старую мать, правда? Будете за мной ухаживать, когда я совсем слягу?
В комнате повисла тишина. Евгений замер, уставившись в чашку с недопитым чаем.
Яна медленно подняла глаза от своей кружки. Годы унижений, пренебрежения, сравнений не в ее пользу – все это разом вспомнилось женщине.
Яна почувствовала, как сгорбленная спина как будто бы выпрямилась сама собой.
— Анна Ивановна, – голос невестки зазвучал удивительно ровно и спокойно, без тени злости, только с ледяной ясностью. – У вас есть еще один сын. Вы помните? И та самая Лера, которую вы ставили мне в пример. Пусть они за вами и смотрят.
Женщина сделала маленькую паузу, глядя прямо в округлившиеся глаза свекрови.
— На мне сейчас бабушка по линии мамы, ей восемьдесят семь лет. Она помогала мне встать на ноги. Да и моя собственная мама только что перенесла операцию на сердце. Им я точно помогу, – Яна чуть наклонилась вперед. – Так что на меня вам точно рассчитывать не стоит. К тому же, учитывая, как вы вели себя все эти восемнадцать лет по отношению ко мне… думаю, вам не стоит напоминать…
— Ой, зачем вспоминать прошлое?! — закатила глаза Анна Ивановна. — Ошиблась я… Как говорится у нас в народе: кто прошлое помянет — тому глаз вон…
— А кто забудет — тому два! — закончила пословицу Яна.
На лице свекрови сначала замерла сладкая улыбка, которая потом съехала вниз, как подтаявший леденец.
Глаза остекленели, округлились от непонимания и нарастающего ужаса. Щеки побледнели, потом затряслись мелкой дрожью.
Женщина приоткрыла рот, будто рыба, выброшенная на берег, но не издала ни звука.
Было видно, как в ее голове с грохотом рушатся только что выстроенные планы на обеспеченную старость рядом с внезапно «полюбившейся» невесткой.
Яна спокойно допила чай, поставила кружку на стол и с невозмутимым видом встала.
— Заранее вам спокойной ночи, Анна Ивановна. Евгений, проводишь маму? Мне завтра рано вставать, смена в шесть.
Яна ушла в свою комнату, не оглядываясь назад. За дверью стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь тяжелым, прерывистым дыханием свекрови.
Лицо Анны Ивановны, искаженное смесью шока, обиды и осознания собственного краха, осталось в памяти Яны как самая справедливая награда за восемнадцать лет унижений.
После озвученного решения свекровь снова стала холодной по отношению к невестке.
Яна снова стала нелюбимой, а Анна Ивановна вдруг стала прилагать все усилия, чтобы помирить Егора с Лерой.
