Ой, сынок, не могу я… кроме вас, мне больше не на кого надеяться, — заохала шестидесятичетырехлетняя женщина. — Приезжайте с Иринкой и Максимом мне на помощь.
Людмиле Михайловне была человеком энергичным и предприимчивым. Она, казалось, способна была свернуть горы.
Тридцать лет назад она родила единственного сына Павла, в котором души не чаяла.
Несмотря на то, что мать старалась всячески его баловать, мужчина вырос ответственным и серьезным.
Он всегда шел на помощь матери, но в последние годы стал жаловаться на проблемы со спиной и посоветовал Людмиле Михайловне продать свой загородный домик.
Мать всячески упрямилась и не желала отказываться от любимого досуга, который состоял в уходе за огромным огородом площадью двенадцать соток.
На нем Людмила Михайловна выращивала помидоры, огурцы, картофель, клубнику и даже экзотические сорта тыквы.
Местные жители окрестили женщину «садоводческий гений», потому как она, казалось, знала все от и до про сад и огород.
Женщина часто помогала соседям то дельным советом, то семенами, то заготовками.
Помимо этого, когда на даче делать было нечего, Людмила Михайловна придумывала себе необычные способы отдыха и развлечений.
То она записывалась на йогу для пенсионеров, то осваивала вышивание крестиком, то вдруг внезапно объявляла себя профессиональным художником-портретистом.
В общем, жизнь пожилой женщины настолько сильно кипела, что у нее не было времени скучать.
В апреле, когда снег практически весь стаял, Павел снова заговорил с матерью о продаже дачи и участка.
Может, на следующий год, — томно зевнула Людмила Михайловна.
Мама, ты, конечно, можешь и дальше заниматься дачей, но мы тебе не помощники! — решительно заявил мужчина. — И так уже то поясница, то кобчик болит…
Мать ничего не ответила Павлу, поэтому он ошибочно решил, что она его услышала.
Однако в мае, когда пришло время сажать картошку, Людмила Михайловна позвонила сыну.
Когда женщина позвонила, Павел и Ирина смотрели телевизор. Она загробным голосом произнесла:
Ох, беда-то какая у меня случилась. Как быть дальше, вообще не знаю…
Людмила Михайловна произнесла эти слова с таким надрывом в голосе, что мужчина забеспокоился.
Что с тобой?
Сломала ногу, видимо. Болит, еле-еле ее волочу. Видно, придется ехать в больницу на рентген…
Тебя отвезти? — занервничал Павел, обеспокоенный здоровьем пожилой женщины.
Не переживайте, я уже позвонила, на дом приедут и сделают, — заявила родственникам Людмила Михайловна.
Потом позвонишь? — спросил встревоженно мужчина.
Ну, конечно! — заверила мать. — Сразу же после разговора с врачом и отзвонюсь тебе. Ладно, мне пора, в дверь звонят, как-нибудь доползу поди-ка, — добавила она и сбросила звонок.
Людмила Михайловна перезвонила встревоженному Павлу через два часа и загадочно произнесла:
Врач сказал, что у меня перелом. Наложили гипс, теперь нужен покой ногам, значит, грядки копать не смогу. Придётся поработать вам двоим. Больше мне надеться не на кого.
Это, конечно, понятно. Говорил же тебе, что продала ты эту дачу… — проворчал Павел.
Кто же знал, что так будет? Не будет же земля просто так теперь стоять? — захихикала в трубку Людмила Михайловна. — Я уже написала список дел. Завтра заедете за мной, я вас проинспектирую по поводу дачи и посадок.
Мужчине ничего не оставалось, как пожалеть мать и согласиться помочь ей с грядками.
Все выходные Людмила Михайловна заставила супругов с внуком проторчать на ее даче.
Она находила дела с утра до ночи и на костылях шла проверять качество сделанного.
Два выходных подряд измотали Ирину с Павлом. У мужчины заклинило спину и ему даже пришлось вызывать «Скорую помощь», которая нашпиговала его уколами и отпустила.
Решив, что им необходимо взять отгул, чтобы отдохнуть, супруги с Максимом уехали домой только на следующий день.
По пути они завезли мать и заехали в аптеку, которая находилась рядом с ее домом.
К несчастью свекрови, в аптеке работала давняя знакомая Ирины, с которой они много лет были коллегами.
Что у вас стряслось? — поинтересовалась у нее женщина, когда та стала покупать мазь для растираний.
Паша спину потянул, — коротко ответила ей уставшая Ирина. — На даче свекрови вкалывали.
О, а кто у вас сломал ногу или руку? — заботливо спросила у нее Наталья. — Максим?
Нет, свекровь, ногу сломала, — тяжело вздохнула женщина. — Вот поэтому мы и горбим там спину, хотя говорила ей ранее, чтобы продавала дачу…
Свекровь? Людмила Михайловна что ли? — переспросила заинтересованно Наталья.
Ну да, а какая еще? У меня другой нет, к счастью или к сожалению, — устало рассмеялась Ирина.
Ну как она могла сломать ногу? Заранее же человек не может этого знать, так ведь?
Женщина недоуменно уставилась на бывшую коллегу, не понимая, о чем она говорила.
Неделю назад Людмила Михайловна приходила ко мне в аптеку и накупила кучу гипсовых бинтов, — сообщила полушепотом Наталья, будто бы боялась, что их услышат.
Ирина схватилась за голову, осознав, что свекровь наглым образом обвела их вокруг пальца.
Выходит, Людмила Михайловна наблюдала за тем, как мы дни напролет батрачим на ее земельном участке, притворившись больной? — высказала вслух свои мысли женщина. — Ничего себе! Вот это у меня свекровь! В гипсе готова ходить ради того, чтобы ни черта не делать на даче, которую сама же и захотела оставить.
О том, что она только что узнала, Ирина сообщила Павлу, который стонал от боли в спине.
Людмила Михайловна намеренно разыграла спектакль, чтобы облегчить себе жизнь!
Ничего, ей все вернется, — проворчал мужчина. — На следующей неделе ей придется самой все делать.
Пять дней спустя, когда Людмила Михайловна позвонила сыну, чтобы напомнить о выходных на даче, тот огорошил ее.
Будешь сама садить свою картошку! Я пас!
Я буду садить? Ты меня видел? Я на костылях! — чуть не плача проговорила женщина.
Так откинь их и сними гипс, — ответил матери Павел.
О чем ты вообще говоришь? Ты хочешь сказать, что я притворяюсь? — возмутилась женщина.
На воре и шапка горит! — рассмеялся сын. — Мы в курсе твоего мини-театра с ногой. Сознайся, что ты искусственно «создала» себе травму, чтобы мы делали всю работу на огороде!
Чушь полная! Если вы про то, что я покупала гипс, так это меня знакомая попросила, — возмутилась Людмила Михайловна. — А у меня, действительно, травма!
После этих слов Павел невольно почувствовал себя виноватым. Он извинился, и на следующие выходные снова отправился помогать матери.
Пока Павел и Ирина садили картошку в несколько заходов, Людмила Михайловна сидела на крыльце и ела арбуз.
Устав, мужчина решил сходить в дом и попить воды. На крыльце он обнаружил мать, которая сидела и болтала ногами, уминая за обе щеки арбуз.
Гигантская гипсовая повязка возвышалась над землей, словно памятник. Павел сразу заметил ее, а вот Людмила Михайловна забыла про то, что сняла гипс.
Ну что, мама, как самочувствие? — осведомился Павел, подойдя поближе.
Отлично, сынок, отлично, — лукаво улыбнулась Людмила Михайловна.
Мужчина скрестил руки на груди:
А почему, интересно, ты без гипса сидишь? Зачем сняла?
Так под ним чешется. К тому же прошло две недели, нужно помаленьку разминать ногу, — Людмила Михайловна невинно захлопала ресницами.
Мама, кому ты врешь, а? Тебе любой врач скажет, что гипс носят месяца три, а не две недели…
Людмила Михайловна какое-то мгновение колебалась, а потом хитро улыбнулась:
Признаюсь, гипотеза о больной ноге была чисто теоретической. Захотелось посмотреть, как вы справляетесь с работой на моем огороде.
Павел пожал плечами:
Значит, ты сознательно обманула нас и заставила думать, что ты реально страдаешь?
Надеюсь, ты понимаешь, что я хотела для вас только лучшего, — весело проговорила женщина, стараясь выдать данное происшествие за что-то незначительное.
Для нас? Нам и даром твоя дача не нужна! — негодующе возмутился Павел. — Все, теперь будешь делать все сама, даже если что-то и сломаешь себе…
Ирина, услышав крики, вышла из-за угла и нервно расхохоталась:
Надо же было придумать такую комедию! А мы, доверчивые, повелись…
Досадив картошку, супруги засобирались домой. Теперь они были уверены, что Людмиле Михайловне больше не удастся их провести.
Впоследствии, всякий раз, когда она делала попытки имитировать болезнь, родственники быстро ставили ее на место.
