— Галина Петровна, может, перенесём ваши котлеты на балкон? А то запах по всей квартире…
Я замерла с противнем в руках.
Ксения стояла в дверях моей кухни, поправляя чёлку — жест, который я уже выучила за три месяца её замужества с Артёмом.
Поправляет чёлку — значит, будет что-то неприятное говорить.
— Тем более сейчас лето, на балконе даже лучше готовить, — продолжала она, разглядывая мои чугунные сковороды так, словно они были экспонатами из прошлого века.
За её спиной маячил сын. Артём изучал потолок с таким видом, будто впервые видел люстру, которую сам вешал два года назад. В кармане джинсов светился экран телефона — наверняка до этого листал что-то, чтобы не участвовать в разговоре.
— И вообще, мы с Тёмой подумали…
Я поставила противень на плиту и обернулась.
— О чём вы подумали?
Ксения переглянулась с мужем. Он наконец убрал телефон и кивнул ей, как давал разрешение продолжать.
— Ну, эта кухня такая… устаревшая. А мы молодые, нам нужно что-то современное.
Слово «устаревшая» прозвучало почти с сочувствием, будто она говорила об уходящем человеке.
Я купила эту кухню на первую серьёзную премию, когда Артёму было шесть лет. Тогда эти фасады из массива дуба казались мне верхом элегантности.
— А что именно вас не устраивает?
— Да всё! — Ксения махнула рукой, и я заметила, как дрогнул её голос. — Эти тяжёлые шкафы, древняя плита, а холодильник вообще… Галина Петровна, ну он же ещё из девяностых практически.
«Галина Петровна» — так она обращалась ко мне до свадьбы. Потом на неделю стала называть «мамой», но теперь снова вернулась к отчеству.
Интересная закономерность.
— Холодильник работает отлично.
— Работает, но выглядит… — Ксения скривилась. — А соседи что подумают? Артём же современный инженер, не какой-то там…
— Какой-то там кто? — спросила я тихо.
— Ну, вы понимаете. Статус обязывает.
Артём наконец оторвал взгляд от потолка:
— Мама, Ксюша права. Нам действительно нужно что-то более… актуальное.
Актуальное.
Забавное слово из уст сына, который до свадьбы спокойно ел мои котлеты и никогда не жаловался на запахи.
— И что вы предлагаете?
Ксения оживилась, достала телефон и начала лихорадочно листать фотографии:
— Я уже всё посчитала! Вот, смотрите — кухня в стиле минимализм, белые фасады, встроенная техника. Всего семьсот тысяч.
Семьсот тысяч.
Больше моей годовой зарплаты бухгалтера в коммунальной службе. Я мысленно прикинула: премии уже нет, индексации зарплат тоже не предвидится.
— Красиво, — согласилась я. — А кто будет покупать?
— Ну… — Ксения снова поправила чёлку, и я поняла: сейчас прозвучит главное. — Мы подумали, может быть, вы… Тем более это же и для вас тоже.
— Для меня?
— Конечно! Новая кухня — это так удобно. Вам будет приятно готовить.
Что-то тёплое и привычное внутри меня дрогнуло.
Мне стало интересно, как это она решила, что мне будет приятно готовить на кухне, которая мне не нравится, за которую я заплачу деньги, которых у меня нет.
— А если я не хочу менять кухню?
Повисло молчание.
Ксения переглянулась с Артёмом, и я вдруг увидела в её глазах не уверенность, а растерянность.
Молоденькая ещё, в глубине души боится, что план не сработает.
Артём подошёл ближе, положил руку мне на плечо:
— Мама, ну будь понимающей. Мы же теперь семья. Нам нужно думать о будущем.
— О каком будущем?
— Ну, дети когда-нибудь… — Ксения положила руку на живот, хотя никто о детях пока всерьёз не говорил. — Им же нужна современная обстановка.
Я сняла с плиты чайник, налила воду в свою старую кружку — ту самую, с надписью «Лучшая мама», которую Артём подарил мне на Восьмое марта в пятом классе.
Тогда он ещё верил, что я действительно лучшая.
— Знаете что, — сказала я, — давайте я подумаю.
— Только долго не думайте, — попросила Ксения. — А то скидка только до конца месяца действует.
Какая предусмотрительная. Даже скидку нашла. И дедлайн подготовила.
После разговора я ходила по квартире и рассматривала привычные вещи новыми глазами.
Вот диван, на котором читала Артёму сказки. Вот стол, за которым он делал уроки. Вот кухня, где мы завтракали перед его первым экзаменом в институт.
Всё это внезапно стало «устаревшим».
На следующий день Ксения принесла целую сумку каталогов из мебельного магазина. Разложила на столе глянцевые страницы с белоснежными кухнями, которые больше походили на декорации из фантастического фильма.
— Галина Петровна, я тут ещё варианты принесла. Посмотрите, может, что-то другое понравится.
— А ещё я подумала, — она помолчала, собираясь с духом, — может, вам пора больше отдыхать? Вы столько лет работаете, готовите… Я теперь буду готовить сама.
— Ты умеешь готовить?
— Конечно! — в голосе прозвучала обида. — В интернете столько рецептов, в приложениях пошаговые инструкции. А в новой кухне это будет так удобно — мультиварка, пароварка, посудомойка. Красота!
Я представила, как Ксения готовит по видеороликам в моей… в нашей кухне, пока я сижу в углу и «отдыхаю».
— А где я буду отдыхать?
— Да везде! В комнате, на балконе. Можете даже к подругам ходить почаще. Или фитнесом заняться — сейчас столько возможностей для этого.
К подругам.
Людмила недавно жаловалась, что её сын с женой тоже начали намекать на то, что «пора бы бабушке свою жизнь наладить».
Интересно, откуда у молодых это убеждение, что после пятидесяти жизнь автоматически требует «налаживания»?
— Ксения, а если мне нравится готовить?
— Да ладно вам! — она засмеялась, но смех получился неуверенный. — Кому нравится стоять у плиты? Это же рутина такая. Вы просто привыкли, а на самом деле…
Она не договорила, но я поняла: на самом деле я просто не знаю, что мне нравится. В пятьдесят девять лет. После тридцати лет замужества и двадцати восьми лет материнства.
— Кстати, — Ксения достала ещё один каталог, — я ещё мебель для гостиной посмотрела. Вот этот диван такой стильный! А ваш… ну, он же совсем потёрся.
Мой диван потёрся, потому что на нём спал Артём, когда у него была ветрянка. Потому что он делал на нём дипломный проект, разложив бумаги по всей длине. Потому что мы с мужем смотрели на нём последние фильмы, когда он ещё был жив.
— А этот шкаф вообще можно убрать, — продолжала Ксения, кивая на сервант, где стояли мои книги. — Кому сейчас нужны бумажные книги? Всё есть в электронном виде, в планшетах.
Всё есть в планшетах.
«Анна Каренина», которую я перечитываю уже в пятый раз. «Доктор Живаго», подаренный мужем на годовщину свадьбы. Стихи Анны, которые помогали мне пережить первые месяцы одиночества.
— И вообще, — Ксения закрыла каталог с решительным видом, но руки у неё слегка дрожали, — пора освободить место для молодых. Вы же понимаете…
Я посмотрела на неё внимательно.
Двадцать пять лет, розовые щёки, но в глазах мелькает тревога. Боится, что её план может не сработать. Когда-то и я была такой — уверенной снаружи, сомневающейся внутри.
— Что именно я должна понимать?
— Ну… что ваше время уже прошло. А наше только начинается.
В этот момент вошёл Артём. Он услышал последнюю фразу и не возмутился.
Просто кивнул:
— Мама, Ксюша права. Ты же сама всегда говорила, что главное — это наше счастье.
Наше счастье.
Я действительно так говорила. Только под «нашим» подразумевала его счастье. А он, оказывается, включил в это понятие ещё и свою жену.
И исключил меня.
Что-то внутри меня медленно менялось. Не гнев — гнев был бы проще. Скорее удивление собственной наивности. Как долго я играла в игру, правил которой не знала.
— Понятно, — сказала я тихо.
— Вот и отлично! — Ксения захлопала в ладоши. — Значит, завтра поедем заказывать кухню?
Я встала, прошла к шкафу и достала папку с документами.
Руки были спокойными, мысли — ясными. Странно, но я чувствовала не злость, а какое-то освобождение.
— Нет, — сказала я, листая бумаги. — Не поедем.
— Почему?
Я нашла нужную страницу и положила на стол перед ними.
— Потому что эта кухня — моя, — сказала я, показывая на документы о собственности. — И квартира тоже.
Они уставились на бумаги.
Ксения первая пришла в себя:
— Но мы же семья!
— Конечно, семья. Но даже в семье каждый должен знать своё место.
— Галина Петровна, — голос Ксении стал тонким, почти детским, — но вы же не можете… Тёма ваш сын!
— Именно. Мой сын. И он всегда будет жить в моём доме. А вот на каких условиях — это мы ещё обсудим.
Артём молчал, разглядывая документы так, будто видел их впервые.
Наконец поднял голову:
— Мама, но мы не хотели тебя обидеть…
— А что вы не хотели? Выгнать меня из моей же кухни? Выбросить мои вещи? Потратить мои деньги на то, что мне не нравится?
— Мы просто думали о лучшем, — тихо сказал он.
— О лучшем для кого?
Он не ответил, и я поняла — мы наконец добрались до правды.
Я сложила документы обратно в папку, делая это медленно, обдуманно.
— Ксения, дорогая, — сказала я ровным тоном, — я буду готовить тогда, когда захочу. И то, что захочу. Мои книги останутся на месте. Мой диван тоже. И моя кухня не нуждается в замене.
— Но как же наши планы? — Ксения едва не плакала, и мне стало её жаль.
Молодая ещё, думала, что мир можно перестроить по своему желанию.
— Ваши планы должны учитывать простую вещь: вы живёте в моём доме. А гостеприимство имеет свои границы.
Артём наконец заговорил:
— Прости, мама. Мы действительно не подумали.
Не подумали.
За двадцать восемь лет я слышала эти слова от него тысячи раз. В детстве это было мило. Сейчас — просто грустно.
— Думать никогда не поздно, — сказала я мягче. — Особенно перед тем, как планировать чужую жизнь.
Ксения собрала каталоги с таким видом, будто они вдруг стали весить тонну каждый.
— Мы пойдём гулять, — пробормотала она.
— Идите. А завтра мы спокойно поговорим о том, как нам всем жить дальше.
Я заварила себе чай в старой кружке «Лучшая мама» и села за стол.
За окном садилось солнце, освещая мою «устаревшую» кухню тёплым светом.
Может быть, Ксения права — моё время действительно прошло.
Но проходить не значит исчезать. Время, как и люди, имеет свойство оставлять следы.
Мой след — это эта квартира, эта кухня, эти книги. И право решать, что с ними делать, принадлежит мне.
Я допила чай и улыбнулась своим мыслям.
Завтра мы действительно поговорим. И я объясню им разницу между семьёй и квартирантами. Между любовью и потребительством. Между мудростью возраста и наивностью молодости.
А пока что я просто встану к своей плите и пожарю себе котлеты.
Пусть пахнут на всю квартиру — это мой дом, мои котлеты, мой запах.
Время покажет, кто здесь действительно хозяин. А пока что я знаю это точно.
Встречались ли вам такие самоуверенные молодые?
