Ну, думала я, всё. Приехали. Сижу на веранде дачи у Максимовых, слушаю, как мой благоверный Виталик друзьям жалуется на жизнь, и чувствую, как щёки горят от стыда.
— Да что ты говоришь, Витёк! — гогочет Серёга, наш сосед по участку. — И правда тяжело одному семью тянуть?
— Ты даже не представляешь, — вздыхает муж, опрокидывая очередную рюмку. — Вот Танька моя, красавица, спору нет, но… как бы это сказать помягче… на шее у меня сидит крепко.
На шее! Господи, как будто я какой-то паразит!
— А что, не работает? — поинтересовался Игорь, тоже наш дачный знакомый.
— Работает, конечно. В детском саду воспитательницей. Только зарплата там копейки, — махнул рукой Виталик. — А запросы… ох, не спрашивай. То ей сапоги новые подавай, то платье, то ещё что-нибудь. Дом вообще не ведёт толком — всё на мне висит.
Дом не веду! Да я с утра до ночи как проклятая верчусь! И стирка, и уборка, и готовка — всё на мне! А он ещё недоволен!
— Да ладно, Витёк, — улыбнулся Максимов, хозяин дачи. — Все бабы такие. Моя тоже денежек любит потратить.
— Да нет, у тебя-то Наташка хотя бы готовит вкусно, дом в порядке держит. А моя… — Виталик покачал головой. — Придёшь домой после работы — ужина нет, в квартире бардак, она в халате на диване лежит, сериал смотрит.
Что?! Да я после детского сада ещё и репетиторством подрабатываю! До восьми вечера детей занимаю! А прихожу домой — сил нет вообще никаких!
— Слушай, а может, поговорить с ней? — предложил Серёга. — Объяснить, что пора бы и самостоятельности проявить?
— Да пробовал, — махнул рукой муж. — Только слёзы, обиды. «Ты меня не ценишь», «Я стараюсь, а ты не видишь». Знаете, как это бывает с женщинами.
Я больше не могла. Встала с лавочки, где сидела в тени, и направилась к дому. Надо было уйти, пока не наговорила лишнего. А то ещё при всех скандал устрою.
— Тань, ты куда? — окликнул меня Максимов.
— В туалет, — буркнула я, не оборачиваясь.
В доме заперлась в ванной и дала волю слезам. Ну как так можно? При людях поливать грязью собственную жену? Да ещё и всё врать! Я же не сижу сложа руки! Работаю в двух местах, дом веду, за ним ухаживаю!
А сапоги… господи, так у меня же зимние совсем развалились! И то я три месяца тянула, просила купить. А он всё «денег нет», «потерпи ещё немного». В итоге я сама на свою зарплату купила, занимая у подруги.
Просидела в ванной минут пятнадцать, пока глаза не перестали красными быть. Вышла — мужики всё сидят, балагурят. Виталик увидел меня, подмигнул:
— А вот и супруга моя. Тань, иди к нам, мы тут о жизни беседуем.
— Да я лучше спать лягу, — ответила я. — Устала что-то.
— Видишь? — обратился муж к друзьям. — Вечно у неё что-то болит. То голова, то спина, то ещё что-нибудь.
Ну всё, достал! Развернулась и пошла в спальню. Слышу, как они за спиной смеются, что-то обсуждают. Наверняка опять про меня треплются.
Легла в кровать, накрылась одеялом и думаю: ну что это за жизнь такая? Муж меня совсем не уважает. При чужих людях унижает, выставляет дурой и нахлебницей.
Заснула я плохо. Всю ночь ворочалась, прокручивала в голове услышанные слова. А утром проснулась с твёрдым решением: покажу я ему, кто тут на чьей шее сидит!
Виталик проснулся поздно, с похмелья. Голова у него болела, в рот не в коня корм.
— Танюш, — простонал он, — может, кофейку сваришь? И что-нибудь от головы дай.
— Свари сам, — ответила я, даже не повернувшись к нему. — Руки-ноги целые.
— Да что с тобой? — удивился муж. — Обиделась на что-то?
— На что мне обижаться? Я ж на твоей шее сижу, как ты вчера говорил. Нахлебница твоя.
Виталик аж проснулся:
— Тань, да ты что? Я же так, с друзьями поболтал…
— Поболтал? — развернулась я к нему. — Ты меня при людях опозорил! Рассказал, что я дома не работаю, только деньги трачу!
— Да не так я сказал…
— Именно так! Я что, глухая была? Всё слышала!
Муж почесал затылок, понял, что влип:
— Слушай, ну прости. Выпил немного, языком болтал. Ты же знаешь, как это бывает…
— Знаю. И поэтому решила: раз я такая дрянь, то и вести себя буду соответственно.
— То есть?
— А то есть, что сегодня начинаю отпуск. Отпуск от домашних дел.
С этими словами я оделась и собралась уходить.
— Тань, ты куда?
— К Светке. Посижу у неё, отдохну от домашнего рабства.
И ушла. Виталик остался один, с больной головой и пустым холодильником.
У подруги я провела весь день. Рассказала ей всё, что случилось. Светка только головой качала:
— Танька, да у тебя муж совсем крышу снёс! Как можно жену при людях поливать?
— Вот и я не понимаю. Думает, наверное, что я должна это терпеть.
— А ты молодец, что ушла. Пусть поваляется один, подумает.
К вечеру телефон начал звонить. Виталик названивал каждые полчаса:
— Тань, когда домой придёшь? Есть хочется…
— А что мешает самому приготовить?
— Да я же не умею…
— Научись. Время есть.
Второй звонок:
— Танюха, ну ты издеваешься! Я весь день ничего не ел!
— Магазин рядом с домом. Хлеб с колбасой — тоже еда.
Третий:
— Слушай, а где у нас порошок? Рубашки кончились чистые.
— На полке в ванной. Кнопочки на стиральной машине не сломались, нажимай.
К десяти вечера я сжалилась и поехала домой. Вхожу — а там такой бардак! Виталик весь день пытался что-то приготовить, но только посуду перебил и кухню загадил.
— Ну как дела? — спрашиваю.
— Плохо, — признался муж. — Яичницу жарил — сковородку испортил. Рубашку стирал — она какая-то розовая стала.
Покрасилась, значит. Небось с цветными вещами вместе кинул.
— А сегодня звонила твоя мама, — добавил Виталик. — Приглашает в воскресенье на обед. Я сказал, что придём.
— Я не пойду, — отрезала я.
— Как не пойдёшь?
— А так. Мне стыдно перед твоими родителями появляться. Вдруг ты им тоже рассказывал, какая я плохая жена.
— Тань, да перестань! Родителям я ничего не говорил!
— А друзьям почему говорил?
Виталик замолчал. Понял, что оправданий нет.
Утром встали — в доме полный разгром. Посуда грязная, пыль везде, постель не заправлена.
— Танюш, — начал муж, — может, ты наведёшь порядочек?
— А почему я? Ты же говорил, что я дома ничего не делаю. Значит, этот бардак не я устроила.
— Устроил, устроил! Но я же не умею убираться!
— Учись. Всю жизнь не поздно.
И ушла на работу. Виталик остался с горой проблем.
Вечером прихожу — а дома чистота! Муж весь день убирался, стирал, даже обед приготовил. Правда, перебранные макароны с подгоревшей курицей, но всё равно старался.
— Ну как? — спрашиваю. — Понравилось домашней работой заниматься?
— Танька, я понял, — вздохнул Виталик. — Ты правда много делаешь по дому. Я думал, это легко, а оказалось…
— Оказалось, что не так просто на чужой шее сидеть?
— Прости меня, дурака, — опустил голову муж. — Не должен был при людях такое говорить.
— Не должен был не только при людях, но и вообще так думать.
— Больше не буду, честное слово!
На выходных мы поехали к его родителям. За обедом свекровь спрашивает:
— Танечка, а что это Виталик такой грустный? Случилось что-то?
— Да нет, мам, — замялся муж. — Просто устал на работе.
— Устал, — повторила я со смешком. — От домашней работы устал. Три дня назад впервые в жизни сам убирался, стирал, готовил.
— Как это? — не поняла свекровь. — А ты где была?
— А я устроила ему эксперимент, — объяснила я. — Он друзьям рассказывал, что я на его шее сижу, дома ничего не делаю. Вот я и решила показать, каково это — вести хозяйство одному.
Свёкор рассмеялся:
— Ну, сынок, получил по заслугам! Я помню, как сам первый раз оставался с хозяйством один. Думал, дом рухнет!
— Виталик, — строго сказала свекровь, — как ты мог такое про Таню говорить? Она замечательная хозяйка! У вас дома всегда порядок, вкусно пахнет, уютно!
Муж сидел красный как рак. Понимал, что попал.
— Я больше так не буду, — пробормотал он. — Понял, что был неправ.
— Вот и хорошо, — кивнула свекровь. — А то стыдно за сына было бы.
На обратном пути Виталик всю дорогу извинялся:
— Тань, ну прости окончательно. Я реально понял, сколько ты делаешь по дому. И на работе пахаешь, и дома всё на тебе висит.
— А репетиторство моё забыл упомянуть?
— И репетиторство! Господи, как я мог не замечать?
— Очень просто. Считал, что это само собой разумеется.
— Больше не буду! Буду помогать, участвовать!
И знаете что? Виталик слово сдержал. Теперь мы домашние дела пополам делим. Он готовит завтраки, я — обеды и ужины. Он стирает, я развешиваю и глажу. Уборку тоже по очереди.
А главное — он больше никогда при людях не жалуется на меня. Наоборот, хвалит:
— У меня жена молодец! И работает, и дом ведёт, и ещё репетиторством подрабатывает!
Вот так один неприятный разговор на даче изменил нашу семейную жизнь к лучшему. Иногда мужчинам нужно на собственной шкуре прочувствовать, каково это — быть домохозяином. Тогда они начинают уважать женский труд.
А Серёга, наш сосед, недавно говорит:
— Витёк, что-то ты жену перестал критиковать. Раньше всё жаловался, а теперь только хвалишь.
— А есть за что хвалить, — отвечает муж. — Просто я раньше не замечал.
Правильные слова. Лучше поздно, чем никогда научиться ценить близкого человека.
